Семён Афанасьев - Доктор-3 (СИ)

— И что дальше?, — ледяным тоном спрашивает Лена, заставляя меня веселиться ещё больше.

Пытаясь справиться со смехом, продолжаю:

— Потом приходит маманя домой через час, с перебинтованной головой и пустыми рваными пакетами. Сейчас, отсмеюсь, пардон… В общем, отец конечно в амбицию: ЧТО СТРЯЛОСЬ? Маманя ему объясняет. И как только доходит она в рассказе только до первой банки — которая с помидорами ей об голову, отец уже под стол сползает и тоже за живот держится. От смеха. Маманя когда дорассказала про огурцы и травмпункт, отец вообще под столом катался. Хотя любят друг друга. Она и на него так тогда за компанию обиделась на два дня. Я эту историю раз третий рассказываю, и столько же раз дома слушал, — завершаюсь сквозь слёзы от смеха. — Лен, ну маманя мне, если что, вообще МАТЬ! Но ржу каждый раз! Может быть, что мы просто иначе устроены, чем женщины?

Лена окатывает меня холодным взглядом, вызывая во мне ещё большую истерику, и какое-то время молча ведёт машину.

— Я почему-то уже прикинула и тип травмы, и перечень анализов, что надо сделать. Там сотрясение мозга однозначно, вопрос, как сильно, — задумчиво тянет Лена под мой уже неприличный смех через минуту.

Возле спорткомплекса я вываливаюсь из машины, держась за живот. У меня нет никакого логического объяснения, почему такие вот истории у мужчин вызывают приступы ржания, а у женщин — сочувствие и слёзы. Видимо, мы ещё далеко не всё знаем о мозге и психике.

Лена резко отпускает мне подзатыльник, причём достаточно чувствительно. Не больно, но очень быстро и неожиданно, я даже не успеваю среагировать ( правда, потому, что именно от Лены ничего подобного не жду ). Прекращаю смеяться, удивлённо глядя на неё:

— Что это было?

— Мелкий, не смейся. Мне это неприятно, — достаточно серьёзно говорит Лена, но я вижу, что у неё в глазах пляшут смешинки. — Это если ты над родной матерью так потешаешься, то представляю, как ты будешь ржать, если твоя престарелая жена точно так же грохнется, а ты будешь ещё не старый, молодой и кудрявый.

В зал входим, оба покатываясь от смеха.

Лена кивает Сергеевичу, поскольку они уже виделись днём, и идёт в его тренерскую, на ходу доставая из кармана телефон и разматывая провод зарядки.

Я переодеваюсь на скамейке и тщательно выпахиваю всю тренировку, ни на что не отвлекаясь. Сергеевич периодически выходит в зал, раздавая задания преимущественно на прокачку «здоровья», но основное время сегодня режется с Леной в шахматы.

— Забыла тебе сказать, — говорит Лена в машине после того, как мы отвозим Сергеевича домой. — Сегодня у моей мамы день рождения, надо бы заехать поздравить.

— Будет что-то помпезное?, — сразу настораживаюсь я. — Переоденемся?

— Нет, наоборот. Мама не любит отмечать, они из-за этого всегда с батей ругалась.

— А из-за чего тут ругаться?, — удивляюсь я.

— Батя ж при чинах большую часть жизни, — Лена подрезает какую-то зазевавшуюся мазду и извиняется аварийкой. — День рождения и у супруги, и у него самого — статусное мероприятие городского масштаба. Если на свой день рождения начальник Безопасности не зовёт ни начальника полиции города, ни начальника областной администрации, это что значит?

— Что не хочет отмечать. Что хочет побыть один. Что праздник в кругу семьи, а по работе он предпочитает совсем другие отношения, рабочие. И не смешивает работу с личной жизнью, — предполагаю я. — Выбирай любой из вариантов. Как говорит Бахтин, каждый гражданин имеет право на личную жизнь, гарантированное Конституцией. Гарантом которой, в свою очередь, является… Кстати! Я тоже забыл! К нам сегодня Бахтин вечером приедет!

Лицо Лены вытягивается:

— А раньше не мог сказать? Вот это накладка… что ж делать.

— Сам только после обеда узнал. Так что там с днём рождения, на который никого из городского начальства не позвали?

— Обычно это воспринимается как сигнал того, что Безопасность роет под всю городскую верхушку. Без исключений. Проще говоря, чуть не объявление войны. — Пожимает плечами Лена.

— Ничего себе, какие страсти, — присвистываю. — Это даже на свой день рождения в тишине одному не посидеть?

— Именно, — кивает Лена. — И когда мама категорически была против отмечаний именно своего дня рождения, они с батей всё время скандалили. Она ему: давай ты не будешь распоряжаться моими праздниками? Он ей: давай ты не будешь создавать напряжённость на ровном месте там, где мне это очень помешает в работе?

— А сейчас что? Твой отец же уже ни полиции города, ни горадминистрации ничего не должен?

— Притёрлись с годами. Выработался формат. Мама ничего не готовит, но всегда дома и одета празднично. Мы готовим подарок. Подтягиваются только самые близкие. Сейчас вообще никого, поскольку батина структура частная и батя может ни на какие ритуалы в рабочих отношениях не оглядываться. Уж на рождение жены точно можно не напрягаться…, — Лена на несколько секунд задумывается, потом продолжает. — Слушай. Ты ещё, возможно, не до конца проникся, но есть неписаные правила. Такого человека, как Бахтин, без острой необходимости динамить нельзя.

Я вовремя прикусываю язык, чтоб не ляпнуть, что я как раз собирался поехать домой и ждать у себя дома Бахтина. А вовсе не ехать к родителям Лены и там поздравлять Зою Андреевну. Лена, по счастью, этого не замечает:

— Скажи Бахтину, что мы у родителей? Я так понимаю, он к тебе опять по каким-то делам?, — Лена пронзительно смотрит на меня, отвернувшись от дороги.

— Эээ! На дорогу смотри!, — сжимаю руку на её правом бедре. — Не совсем. Просто поблагодарить хочет, кажется.

— Не буду спрашивать, за что Бахтину, — Лена делает круглые глаза, — благодарить старшеклассника. Личным визитом.

— Да против тебя твои стереотипы, мне кажется, работают, — откидываю спинку кресла сильнее назад, устраиваюсь удобнее и продолжаю. — Ты вечно двойное дно ищешь. Тут два момента. У меня ж пульт СОПа с собой. Сегодня просто нажал на кнопку и не дал полиции без постановлений войти в одну квартиру. Тот случай, когда разные части государства почему-то вместо ловли бандитов соревнуются между собой… А второй момент, мне кажется, Бахтин в душе просто одинокий человек. Друзья — преимущественно с давних пор, и их с возрастом всё меньше.

— Ну да, это объективный процесс, — кивает Лена.

— По работе ему всё время приходится то шашкой махать, то грудью на амбразуру. Получается, расслабиться сложно, всё время нужно быть в форме. Ребёнок у него вон только после сорока родился, и женился он тоже после сорока. Мне кажется, он со мной, вернее, с нами, просто расслабляется. По крайней мере, я так вижу. Ну типа как ностальгия по спокойной молодости и свободе, которой у него, возможно, и не было никогда.