Семён Афанасьев - Доктор 3

— А они будут?

— Должны. Самая большая область страны.

Услышав про перспективы даже мастера спорта, физрук воспарил духом ещё больше и быстро попрощался, прикидывая потенциальные прибавки к зарплате.

По процедуре, справку об отсутствии в школе из-за спортивных соревнований я подаю через него или классного руководителя. Но классной сегодня с утра не было, потому я в восемь утра зашёл к физруку.

На взвешивании работает двое весов, небольшая очередь к каждым, и по три человека, видимо, из судейской коллегии. Я тут первый раз, ещё не разобрался.

Все взвешивающиеся раздеваются до трусов. У меня некстати мелькает мысль, что я ещё никогда не видел столько мужиков в одном месте в одних трусах. Вот куда надо ходить незамужним женщинам, на взвешивание перед турнирами по боксу. Хотя, видимо, и по борьбе будет что-то аналогичное.

Взвешивающиеся спортсмены делятся на несколько групп: первые, у кого с весом всё нормально, радуются, быстро одеваются и бегом припускают есть и пить. Восполняя утраченное за последние сутки — двое.

Вторые, у кого перевес, одеваются в ветровки, двигаются, отжимаются, прыгают, машут руками, иногда попарно. В общем, проявляют ту самую физическую активность, чтоб сбросить лишние несколько сотен грамм.

Есть и третья группа. Один тяж, весящий килограмма на два больше, чем первый тяжёлый вес, зачем-то вяло переругивается с судьёй на весах:

— Ну давайте считать, что я у вас тут отжался и похудел? Напишите девяносто один килограмм? — ноет он, нависая над весами.

— Ну отожмись и похудей, — как будто специально копируя меня, пожимает плечами судья, худой невысокий сорокалетний мужчина с усами. — Следующий!

Ещё один средневес, похоже, аналогичным образом будет выступать в полутяже. И кто-то из мухачей будет биться в легчайшем вместо наилегчайшего.

У меня с весом никаких проблем не возникает, почти на полкило меньше верхней границы.

Взвесившись, быстро одеваюсь и иду есть. Сегодняшний турнир проходит на спорткомплексе авиационного института, тут на территории есть столовая, старшие из моей команды меня уже просветили. Домой не успеваю, да и не за чем: другой конец города, ехать больше часа. Столько же обратно. А если застряну в пробке, будет вообще грустно. Хотя мой бой не первый, Сергеевич очень просил всех быть к самому началу, это тринадцать ноль-ноль.

В час дня, в зале в толпе народа нахожу Сергеевича.

— Ты по сетке только часа через три, — бросает он. — Пока не переодевайся, поможешь тут. Будь рядом.

Однако, помогать Сергеевичу есть кому и без меня: спортсмены прошлых лет, которые уже не выступают и в зал ходят только по субботам, пришли сегодня чуть не в полном составе. И вскоре на меня просто машут рукой и просят уйти на трибуны. И наслаждаться оттуда.

Что и делаю, к своему удивлению чувствуя лёгкое волнение. Странно.

Народу в зале намного больше, чем могут вместить ряды сидений, но большинство — выступающие сегодня спортсмены и члены команд. Какие-то команды группируются у стен, кто-то вообще почти не выходит из раздевалки, а большинство народа смотрит бои стоя, находясь в трёх разрешённых секторах вокруг ринга.

Потому без проблем нахожу незанятый участок сидений, где и располагаюсь.

Бои начинаются вовремя. Поскольку ринг один, очередь идёт от лёгких весов к более тяжёлым, снизу вверх. Какое-то время очень внимательно смотрю за каждым боем, параллельно впитывая азарт и напряжение окружающей толпы.

Кстати, не знаю, с чего Сергеевич месяц назад на тренировке говорил, что бой идёт по формуле четыре раунда. Что-то с чем-то он перепутал. Может, так было раньше, и он не перестроился? Три раунда, по три минуты, с минутным перерывом.

Где-то в полтретьего рядом со мной на сиденье хлопается спиной назад Саматов, а Араб, переступив через мои ноги, садится с другой стороны.

— Живой? — спрашивает Араб, присасываясь к двухлитровой бутылке с колой, которую они с Саматовым предусмотрительно притащили с собой.

— Как видите, — отвечаю сдержанно. — Мужики, извините, я слегка на взводе. Если вы не против, пока помолчим.

Араб мажет по мне взглядом, переглядывается с Саматовым и в течение следующих пяти минут втягивает меня в какой-то разговор, полностью снимая напряжение.

Что до меня доходит только через полчаса, когда мы обсуждаем очередной бой.

Сергеевич заявился от нашего клуба на этот турнир практически во всех весах; в некоторых — ещё и не по одному человеку, например, как мы с Вовиком. Потому, от ринга он практически не отходит: выступает кто-то из наших, Сергеевич секундирует. Потом кто-то чужой, максимум один-два боя, и Сергеевич снова секундирует следующему из наших.

Кстати, Вовика пока не видно, но он опытнее меня и наверняка всё контролирует. Каким-то образом. В сегодняшней жеребьёвке, кстати, я его не видел среди выступающих.

В одном из «наших» боёв, практически, за несколько боёв передо мной, что-то идёт не так. Имеет место явный удар ниже пояса («нам»), причём после гонга. Однако, вместо дисквалификации, под общий свист с трибун и изо всех концов зала, победу отдают как раз таки нарушителю.

Сергеевич, явно матерясь (с моего места точно не слышно, но видно по его эмоциям), вначале тягает за грудки рефери в ринге, потом идёт к судейскому столу и о чём-то долго переругивается там. Рядом с ним, наконец, замечаю Вовика. Которому Сергеевич что-то говорит, отвлекаясь на секунду.

Через минуту Вовик вырастает за моим плечом. Он здоровается со мной, Арабом и Саматовым (с ними удивлённо, поскольку раньше они не пересекались), и говорит мне:

— Ты же через троих бьёшься, по графику?

— Да, — киваю ему.

— Сергеевич говорит, на твой бой может не успеть секундировать. — Вовик продолжает нависать над нами сзади. — Кстати, следующего боя не будет, там одна неявка. На ринг выйдет один человек, ему за неявкой соперника дадут победу. Так что, иди переодевайся и разминайся.

— Да мне не нужно разминаться, — пожимаю плечами под явно неодобрительные взгляды Саматова и Вовика. — А ты сегодня не бьёшься?

— Я нет, — качает головой Вовик, усаживаясь на моё место. — Мне в счёт заслуг сегодня «пустую» сетку дали. Спасибо Сергеевичу. Я с завтра только.

— А взвешивался ты сегодня когда? — Спрашиваю Вовика, потому что и на взвешивании сегодня его не видел.

— Тс-с-с, — Вова воровато оглядывается по сторонам. — У меня по работе запара, некогда было. Да и не бьюсь я сегодня. Сергеевич как-то развёл. Главное завтра в вес попасть. И Саня, Сергеевич сейчас срочно протестом будет заниматься. Там почему-то нужно именно сейчас что-то быстро успеть. Говорит, с тобой есть кто-то из инфиза, кто имеет право секундировать? — Вовик вопросительно переводит взгляд с Араба на Саматова, затем на меня. — Братва, это кто-то из вас?