Борис Нефёдов - В лето 6746 года от сотворения мира

— Но ведь в городах, что сдались, Батый обещал забрать только десятую часть всего, в том числе, лошадиного корма.

— Не надо быть таким наивным. Монголы сохранили жизнь жителям таких городов и считают это достаточным. Как на любой войне, женщин обесчестили, жителей ограбили. Разве что боярские, да княжеские семьи пощадили. Да и то только для того, чтобы остальные города тоже не сопротивлялись. Тут ведь что тебе, княже, понять необходимо. Вот вы, князья, с другими князьями обычно воюете за что? За территорию. За территорию, на которой живут люди, способные выращивать хлеб, скот, изготовлять те или иные изделия и, главное, платить дань. У монголов такой задачи нет. Пока нет, придет время, и они об этом задумаются. Но сегодня они пришли в наши княжества в набег. Нагрести добычу и уйти в степь. Даже полон им уже не очень нужен. В походе он только обуза, да и для рабского труда на скотоводов столько людей не требуется. Впрочем, излишек всегда можно будет потом продать на Восток. Только мороки много. Выручка за пленных, конечно, дело хорошее, но каждый из них уже не знает, куда серебро прятать. Так вот, захвата территорий они не преследуют. Посмотри, они за собой никого из своих на управление землями не оставляют. Прошли частым гребнем, и все ушли. И нет их.

— Вообще никаких отрядов на территории наших княжеств не оставляют?

— Вообще никаких. Одни пожарища, да трупы людей и животных, да страх и ужас за спиной. А в этих условиях они для своих лошадок не десятую часть, а все сено заберут. И забирают. Монголам незачем думать о сохранении населения и его запасов на завоеванных ими наших территориях.

— Но при такой численности животных и при такой нагрузке на них и этот корм вряд ли можно считать достаточным. А раз питание недостаточное, то скорость перемещения отрядов монголов должна падать, а она не падает. Она даже иногда возрастает.

— Зерно! Не едят? Это так и это не так. Прежде всего, открою тебе один «секрет», который, правда, знают все. Любая лошадь может поедать любую неядовитую траву и, что важно, ее семена. Ест она и злаковые растения, ведь на лугу ни одна лошадь не выбирает, представляет ли собой эта трава злак или нет. Лошади монгольской породы тоже едят злаковые, правда, с некоторыми ограничениями. И еще, когда тебе рассказывали, что монгольские лошади не едят зерно, важно было уточнить, что именно эти люди понимают под зерном, точнее семена каких злаковых растений?

— Ну, это же понятно, речь идет о пшенице, ржи, ячмене…

— Вот-вот. Именно так подобные рассказы понял не только ты. Если подходить с этой точки зрения, то наши лошади тоже зерна не едят. А может быть, монгольские лошадки какое-то зерно все-таки едят? Подскажу, зерно внешне не похожее на зерна пшеницы, ржи и ячменя и не выращиваемое в засушливом климате. Зерно, с которым монголы (и их лошадки) познакомились только тогда, когда перевалили через Каменный пояс (Уральские горы).

— Ты имеешь в виду овес?

— Да, его. Для любых лошадей овес считается хорошим кормом. Среди других продуктов лошадиного питания он имеет такое же значение, как и мясо для человека. Кстати, если честно, то лошади (как и северные олени) в небольших количествах тоже могут поедать мясо. Только лучше их к этому не приучать, все-таки животные травоядные.

— Я слышал, что на Востоке боевых коней даже кровью поят.

— Может и так, но давай вернемся к зерну. Вот смотри, овес после скармливания за время, что проходит между первыми и вторыми петухами (т. е. за два часа, поскольку первый раз петухи кричат в первом часу ночи, второй раз — в 2 часа ночи, третий раз — в пятом часу утра) уже переваривается лошадью. Ячмень же за это время подвергается лишь чуть заметному действию и переваривается только через время в три раза большее, а рожь и пшеница за то же время вообще никак не меняются и для своего переваривания требуют еще больше времени, чем ячмень. При этом ячмень тяжел для желудка лошади, пшеница вызывает брожение, колики и сильно затрудняет у лошади пищеварение, а рожь, так та вообще настолько разбухает, что может вызвать несварение желудка, катары, а иногда и разрыв желудка или кишечного канала животного. В том мире, из которого я приехал, во избежание этого рожь сначала вымачивают в воде в течении дня или ночи, чтобы вызвать разбухание зерен еще до скармливания лошади, затем прибавляют к ней овес с таким расчетом, чтобы на 2 части овса не приходилось более одной части ржи. И только после этого дают этот корм лошадям. Но такие тонкости, насколько я знаю, монголам не известны. Конечно, и ячмень, и рожь, и пшеницу допустимо давать лошадям, но в очень небольших количествах, не влияющих на принципиальное решение вопроса их питания. Но монголы своим лошадям, во избежание проблем, их вообще не дают. Да и те, вероятно, когда-то раз уже попробовав такое угощение, сами уже есть его не хотят. Они лошадки умные. Чем еще нельзя кормить лошадей? Сам знаешь, нельзя кормить свежевыпеченным хлебом (будут проблемы с желудком). Лошадь — не свинья и ее нельзя кормить овощами (кроме моркови, но она у нас не растет), фруктами (кроме яблок) и сухофруктами. А чем можно и нужно кормить (угощать) лошадь? Понятно, что это трава, сено, рубленая солома (особенно овсяная), отруби, яблоки или черствый хлеб с солью. Овсом (а он очень питателен) кормить можно и нужно, но только нельзя кормить им лошадок на пустой желудок и кормить только им. Между прочим, для нормализации процессов пищеварения очень хорошо льняное семя.

— Значит, монголы кормят своих лошадей овсом?

— Без всякого сомнения. Это сильно повышает работоспособность лошадок и в значительной степени экономит другие корма. Но тут вот какое дело. Теперь уже понятно, что они придут к Новому Торгу обязательно и, прежде всего, потому что это житница новгородская. Здесь, на севере, поселений людских мало, и они малочисленны. Тут им столько сена и овса больше нигде не набрать и потому захват Нового Торга для них жизненно важен. Отъедятся в Новом Торге, пополнят запасы и дальше пойдут, поскольку в лесах местных они задерживаться никак не могут. Снова напомню то, что уже говорил: важно, чтобы в Новом Торге они ничем не поживились.

— Я для этого и ездил. Договорились, что если почувствуют, что не сдержать им врага, то подожгут амбары с хлебом и стога с сеном.

— О помощи говорили?

Князь промолчал, и возникшая пауза затянулась. Князь не выдержал первым.

— Что знаешь о захвате Рязани.

— Захочешь ли знать правду, княже?

— За ней и приехал.

— Тогда начнем с того, что лишь после того, как монгольское войско в декабре (по долинам рек Лесной и Польный Воронеж, а также притокам реки Проня) прошло через лесистый водораздел Оки и Дона и появилось на земле рязанской, только после этого рязанский князь Юрий Ингваревич начал всерьез готовиться к войне. Но начал активно. Первым делом были отправлены послы к соседям, просить помощи. Как назло, рязанские князья в последние годы ухитрились перессориться практически со всеми ими, а главное — с Юрием Всеволодовичем — великим князем Владимирским. Отказал он им в помощи, «и сам не пошел, и помощи не послал». Не оценил он опасности нашествия, решил монгольскими саблями ослабить рязанцев, а затем сам на сам впоследствии с монголами победную «брань сотворить». А потом и Рязань взять под свою руку без проблем. Мы об этом, помнится уже говорили. Впрочем, отказали Рязани и другие сильные соседи — князья черниговские и князья новгород-северские. Кто пришел на помощь, так это, как и предполагалось, прежде всего, родственники. Пришли князья Давид Ингваревич Муромский, да Глеб Ингваревич Коломенский, да князь Всеволод Пронский, да князь Олег Красный, ну и так, князья по мелочи [15] Рязанское княжество отделилось от Мурома, но сохранило с ним добрые (в том числе родственные) отношения. В составе Рязанского княжества к моменту нашествия были города (кроме самой Рязани): Белгород, Борисов-Глебов, Добрый Сот, Изяславль (Ижеславль), Исады, Копонов, Михайлов, Ольгов, Переяславль (Рязанский), Пронск, Ростиславль, Ужеск. .