Михаил Нестеров - Маршал авиации [litres]

Нести потери, пытаясь удержать небо силами двух истребительных авиаполков, Северов не собирался, но звенья и пары его реактивных истребителей внезапно появлялись, наносили удар и уходили, не ввязываясь в маневренные бои. Количество сбитых на первый взгляд не впечатляло, но противник пребывал в постоянном напряжении, да и «курочка по зернышку клюет, да сыта бывает». Три десятка достоверно уничтоженных за два дня, не так уж и мало. Свою лепту вносили и местные авиаторы на Су-5 и «Фьюри», не дремало ПВО.

Продвижение противника на восток в штате Сулия к исходу второго дня войны затормозилось, а еще через сутки прекратилось вовсе, колумбийцы собирались затеять перегруппировку, но их планы путало нарушение коммуникаций. По возникшим скоплениям живой силы и техники не без успеха долбили штурмовики, бомбардировщики и боевые автожиры, до некоторых дотягивалась артиллерия и РСЗО. Значительно лучше дела у агрессора шли южнее, где части колумбийской армии продвигались в направлении Мериды и вышли к ней 7 июля. Одновременно обозначилась угроза Баринасу, столице одноименного штата. По имеющимся данным наступать на север, в направлении Маракайбо, противник не рискнул, но и ответные действия силами сухопутных войск также исключались. Их было мало, переброска была чрезвычайно затруднена и заняла бы слишком много времени, поэтому также ограничились авиаударами. Дорог, пригодных для переброски войск, было немного, рассредотачиваться и укрываться в сельве колумбийцы успевали не всегда. Остановить наступление, разумеется, не удалось, но осложнить врагу жизнь – вполне.

Настя летала на своем «Фьюри», возила важные документы, разведданные, фотоснимки. Самолет даже в базовом исполнении был весьма шустрым, а облегченная невооруженная модификация с мотором повышенной мощности и подавно. Реактивные машины были более скоростными, но менее маневренными, к тому же обнаружить «Фьюри», идущий на бреющем, довольно затруднительно. Так что риск, конечно, был, но не запредельный. Сам Северов тоже мог позволить себе летать и даже сбил пару В-26 и один «Шутинг стар» в течение недели. В Маракайбо он смог выбраться всего один раз, но там было все нормально. ПВО города работало эффективно, поэтому противник, понеся потери и убедившись в крепости обороны столицы штата Сулия, предпочел искать более «мягкие» цели. Тем не менее тесть с тещей, забрав Мишку и Валеру, дисциплинированно спускались в убежище, делать это приходилось пару раз в день. Поскольку это носило скорее профилактический характер, они стали относиться к походам под землю с некоторой долей юмора, мол, будет что потом вспомнить.

Американцы, как и ожидалось, объявили морскую блокаду, корабли их Четвертого флота направились к берегам Венесуэлы. До чего могло дойти противостояние США и Евразийского союза, стоявших за спинами Колумбии и Венесуэлы, можно только гадать, но 10 июля произошло событие, разом изменившее весь расклад сил. СССР объявил об успешном испытании термоядерного оружия, заряд мощностью полторы мегатонны был взорван на Семипалатинском полигоне в присутствии представителей военных ведомств государств блока и кандидатов на вступление в него. Ядерная программа Америки прилично отставала, до водородной бомбы им было еще как минимум года три, а носители, в том числе перспективные, даже в более отдаленной перспективе имели весьма призрачные шансы достичь территории противника. Повышение мощности спецбоеприпаса в сто раз стало серьезным поводом задуматься, тем более что целый полк стратегических бомбардировщиков базировался в трех часах лета от столицы США, а возможность перехватить Ар-8 очень мала, ведь они имели потолок существенно выше, чем у новейшего «Сейбра» и такую же скорость.

11 июля советский теплоход «Сура», перевозивший в Джорджтаун строительную технику, был перехвачен в море двумя американскими эсминцами, потребовавшими остановиться для досмотра. Стоявший на мостике «Суры» человек четыре года назад носил погоны капитан-лейтенанта, командовал сторожевым кораблем, воевал на Балтийском и Северном морях и недостатком решительности не страдал. Запрос на военные корабли, уполномочены ли их капитаны объявить войну Евразийскому союзу, погрузил американцев в глубокую задумчивость, которая продолжалась, впрочем, всего около десяти минут, когда радиолокаторы показали приближение звена Ил-28. Эсминцы немедленно отвернули в сторону и, увеличив ход до полного, ушли от теплохода.

– Фу-ух, – шумно выдохнул также находившийся на мостике старпом, – пронесло! А если бы они нас не пропустили?

Помощник, толстяк лет на пятнадцать старше своего капитана и всю жизнь ходивший на торговых судах, напряженно всматривался в стремительные силуэты «Флетчеров», быстро удалявшихся на норд-вест.

– Пусть попробуют, в Венесуэле, Гайане, Суринаме, Французской Гвиане наши военные базы, аэродромы, помогут, не бросят, – проворчал бывший каплей, снял фуражку и протер лоб платком. – А жарко здесь, не то что у нас на Балтике.

Через три часа после инцидента с базы Эль-Тигре поднялся весь полк стратегов и, построившись в боевой порядок, взял курс на север. Еще через час Трумэн, проинформированный, что самолеты русских уже над островом Гаити, отдал приказ, который позже назвали паническим. Открытым текстом командующему Четвертым флотом было приказано прекратить блокаду и вывести корабли из Карибского моря. Бомбардировщики через некоторое время повернули на запад, прошли над Кубой и вернулись обратно. После этого американцы демонстративно дистанцировались от военных действий, которые приобрели откровенно вялый характер. Колумбийцы хозяйничали на захваченной территории, в штате Сулия попытки наступления совершенно прекратились, но продолжались у Мериды, как и продвижение к Баринасу.

13 июля в Панаме произошло восстание, во главе которого оказался одиозный Арнульфо Ариас, лидер Национал-революционной партии. Национальное собрание страны объявило, что в прошедших год назад выборах он в действительности победил, и передало ему власть. В Колумбии гражданская война также вспыхнула с новой силой. Оказалось, что популярный среди широких масс населения Хорхе Эльесер Гайтан был не убит год назад, а тяжело ранен, переправлен в Венесуэлу, затем перевезен в Европу, где и проходил курс лечения. Незадолго до начала военных действий он тайно прибыл в Каракас, нелегально пересек границу и триумфально предстал перед своими соратниками по Национальному левому революционному союзу и народом. США отреагировать просто не успели, руководство страны пребывало под впечатлением продемонстрированной Евразийским союзом мощи нового оружия, а в Панаме начали свою работу диверсионные подразделения, сформированные из жителей Венесуэлы, Гайаны, Суринама, Французской Гвианы, китайцев, индийцев и добровольцев из стран Латинской Америки, являвшихся членами умеренных левых партий и прошедших подготовку в специальных тренировочных лагерях. Справиться с восставшими панамцами находившиеся на территории страны американские войска в принципе могли, но действия диверсантов сильно осложняли им задачу, а отсутствие поддержки из метрополии ставило ее решение под сомнение. Янки наскребли в Колумбии две пехотные бригады со средствами усиления и занялись переброской их в зону канала, но недалеко от Каньясаса они попали под удар двух полков «Инвейдеров» с опознавательными знаками ВВС Венесуэлы. Прошедшие более восьмисот километров на бреющем бомбардировщики вывалили на головы не ожидавшего нападения и не рассредоточенного противника кассетные боеприпасы, «отшлифовали» напалмом и ушли без потерь, ни одна зенитка не тявкнула им вслед, ни один истребитель не попытался перехватить. Тем временем на входе в канал со стороны Атлантики повстанцы затопили большой сухогруз, закупорив его для любых крупных судов. Подъем утопленника не представлял большой трудности, но только в условиях мирного времени. Заваривалась каша и на Кубе, там произошло восстание под руководством Партии кубинского народа против правительства Карлоса Прио Сокарраса, вооруженные оппозиционеры во главе с харизматичным Эдуардом Чибасом объявили о желании наладить более тесные связи с Евразийским союзом. Все эти события и нарастающее ослабление позиций в других странах Латинской Америки вынудило Трумэна просить встречи со Сталиным, которая и состоялась в Рейкьявике. Туда из Великобритании прибыл и Черчилль, как он выразился, «чтобы сказать масону Гарри пару ласковых».