Валерий Гуминский - Найденыш 1

Олег был первым человеком, который прямо сказал, что Гришка не безродный пес, которого приютили сердобольные люди. Скорее, в этом поступке скрывались далеко идущие планы по отношению к мальчику. Точнее, как лучше использовать свалившееся в их руки счастье. И будущее показалось ему не таким безрадостным. Что теперь делать: возвращаться после обучения под крыло Стража или плюнуть на все и податься к прадеду? Ближе к своей крови, к действительно родному человеку.

- Ты чего такой хмурый, Гриш? – с подозрением спросила Оля, внезапно увидев лицо нахохлившегося подростка. – Заболел?

- Нет, я в порядке, - встрепенулся Гришка. – Вы, пока купались, никого из посторонних не заметили?

- Нет, - одновременно ответили сестры.

- А что такое? – Настя огляделась по сторонам. – Ты кого-то опасаешься? За тобой устроила слежку имперский Шестой Отдел?

Шестой Отдел был самым старым государственным кабинетом в недрах чиновничьего аппарата, отвечавшим за порядок в плотных рядах элитных волхвов. Замашки людей из аристократических родов, да еще владевших Силой, всегда доставляли головную боль не только многочисленным службам, но и самому Императору, который вынужден был реагировать на каждый скандальный случай, где применялась волшба. Посему Шестой Отдел старательно собирал все данные о новоявленных и известных волхвах из знатных родов и кланов, тщательно заносил в картотеку каждый случай, идущий вразрез с уголовным или гражданским кодексом Империи. И это был тот компромат, который получил одобрение с самого верха. Этакий мощный крючок, способный выдернуть на свет божий совсем уж зарвавшихся покорителей Стихий.

- Незачем за мной слежку устраивать, - нехотя улыбнулся Гришка и выхватил из кармана мобильник, издавший какой-то незамысловатый сигнал. Это пришло сообщение, что к пункту назначения прибыл таксомотор. – Поехали домой, а то Кондратий Иванович будет волноваться.

Уже удалившись от набережной, он еще раз решил проверить, не висит ли знакомая машина темно-синего цвета, зная заранее, что Олег в любом случае будет вести его до самого дома. Так и случилось. «Рено» пару раз мелькнул в потоке автомобилей, въезжающих на тенистые улицы Албазина. Убедившись, что ребята направляются к особняку своего дяди без приключений, резко свернул на параллельную улицу. Гришка улыбнулся. Ему снова хотелось подсадить «шпиона» в машину Олега, но после некоторых раздумий отказался от затеи. Почему-то хотелось верить, что человек, о существовании которого он до сегодняшнего дня и не подозревал, не причинит ему проблем, а станет тем самым ангелом-хранителем, как и обещал. Зачем же обижать его своим неверием?

Сентябрь 2006 года, кадетская школа

Старший преподаватель по курсу боевых заклятий внимательно оглядел кадетов, склонившихся над тетрадями и записывающими теоретические выкладки, поморщился, отчего на его лбу собрались тяжелые складки. Смугловатое лицо волхва Яковлева чем-то напоминало Гришке Тагира, такое же непроницаемое, с узкой щелочкой глаз, из которых внимательный взгляд, казалось, мог уследить за всем, что происходит на его занятиях. Петр Яковлев был не совсем волхв, скорее, в реестре преподавателей он позиционировался как шаман. А все потому, что являлся полукровкой, сахаляром. Так называли детей, родившихся от брака якута или якутки с представителем европеоидной расы. Его отец был русским, а мать происходила из инородцев, точнее – из тех самых якутов. Каким образом папашу занесло в дикие северные края – история умалчивала, а сам Яковлев не имел привычки рассказывать о своей жизни кому бы то ни было, кадетам – тем более. Но пронырливые школяры знали о старшем преподавателе, казалось, все. И то, что с детства у Петра Николаевича проявился дар к плетению боевых заклятий, и что он участвовал в русско-японском конфликте, когда науськанные англичанами самураи решили озвучить свои притязания на острова Курильской гряды самым кардинальным образом. В 1995 году, пользуясь моментом, когда Россия завязла в непростых отношениях с империей Цин Го, японцы высадились на Итурупе и Урупе и стали методично выбивать пограничные посты и сжигать рабочие поселки рыбаков. Насколько это было возможно, русские егеря и пограничники при поддержке двух десятков боевых волхвов, отбивали атаки ошалевших от крови и безнаказанности детей страны Ниппон, торопясь до прибытия кораблей Тихоокеанского флота закрепить свои права на гряду. Чем они руководствовались – ни один политик или дипломат не мог дать ответ. Пожимали плечами и бомбардировали страшными нотами протеста японского консула. Впрочем, не все так было плохо. Самураям дали двадцать четыре часа на отвод войск и для выплаты компенсации за порушенное хозяйство островов. Принадлежность островов Курильской гряды России было закреплено договором от 1828 года, и с тех пор никакие претензии со стороны южного соседа не принимались. Первый военный конфликт произошел в 1886 году, тогда в Японии был совершен государственный переворот, прозванный «реставрацией», когда сегунат Токугавы был заменен сегунатом Асикаги, правитель которого весьма неровно дышал к близлежащим островам, и считал их своими, вплоть до южного Сахалина. Японцам, конечно, досталось неслабо, и на долгое время они притихли, вплоть до середины двадцатого века, когда повторили попытку. И вот в 1995 году новая история. Российские дипломаты предупредили о недопустимости продолжения боевых действий на Урупе и Итурупе, и после истечения срока ультиматума применят кардинальные меры для урегулирования ситуации. Самураи почему-то больше поверили своему сегуну, чем дипломатам. В результате его упрямства японцы потеряли не только большую часть ударной группировки, насчитывавшей в начале конфликта почти сорок тысяч штыков, но и остров Кунашир в качестве контрибуции.

Так вот, Петр Яковлев и стоял в первых рядах волхвов, отбивая атаки ошалевших япошек, методично сжигая противника самолично скастованными заклятиями, и никто потом ему даже не предъявил претензий за использование оных без высочайшего разрешения Коллегии иерархов. Даже медаль повесили на грудь, статью написали. Но после этого тихо и ненавязчиво сослали в Албазин преподавать в гимназии Борисова. Такого пренебрежения к себе шаман не ожидал, и первое время бомбардировал различные инстанции своими прошениями, но быстро понял, что его просто игнорируют. Во время войны он был героем, а когда пришла мирная жизнь, постарались упечь подальше, дабы своенравием своим не наломал дров. Изобретатель-волхв с военным опытом для иерархов был хуже золотой молодежи из аристо. Те хотя

Страница 3

бы не ведали своим скудным умишком, чего творят.