Иса Браус - Мадам Лекринова [СИ]

— А? Я-я… С м-м-мной… Я-я это… В-вы… — юноша пытался подавить заикание.

— Ох… — устало вздохнул Пётр, а затем, указав на помощника, обратился к дочке. — Я надеюсь, пока меня не было он не докучал тебе?

— Нет, конечно, — девушка улыбнулась помощнику. — Ну что ж, я поеду домой. А ты, папа, сегодня придешь ночевать?

— Да, конечно, — Пётр кивнул, а затем провел дочь до двери.

Когда она ушла, следователь обратил внимание на помощника. Голова опущена, лицо красное как у рака, колени слегка дрожали.

— Ты понимаешь, каким идиотом со стороны выглядишь? — этим вопросом Пётр вернул юношу в реальный мир.

— Простите-с, Пётр Иннокентьевич. — Руслан виновато улыбнулся.

— Ладно, забудь, — в этот момент чайник, стоящий на нагревателе, закипел, и Пётр снял его с решетки. — Проявочная комната освободится только через полтора часа, так что можно устроить обед сейчас.

Как и всегда, Александра постаралась на славу. Бутерброды с колбасой, сыром и селедкой, варенные яйца и картошка, а также немного конфет к чаю.

— Ох, Пётр Иннокентьевич, повезет-с же вашему будущему зятю, — произнес Руслан, иногда прерываясь на бутерброд с сыром.

Рот Петра искривился в усмешке, когда он произнес: «Ты это на себя намекаешь?» Взглянув на начальника, помощник чуть не подавился едой. В комнате повисло неловкого молчания, которое потом нарушил своим смехом следователь. Затем, чтобы сменить тему, он передал юноше листок, с которым он пришел в кабинет.

— Всё-таки хорошо, что у нас в участке есть такой талантливый художник как Ваганов, — произнес Пётр, отпив чаю из чашки. — Даже Йозя удивился тому, как он точно смог составить по его описанию портрет этой мамзели.

Руслан взглянул на портрет. Барышня с правильными чертами лица, с соболиными бровями и с родинкой под губами. Женщина была похожа на героиню старых народных сказок. В левом углу рисунка были следующие записи: волосы русые, глаза голубые.

— Такая красивая барышня, а работает в доме терпимости, — с грустью в голосе заметил Руслан. — Кстати, а что насчет этого жида?

— Знаешь, это был первый случай, когда Йозя рад тому, что будет несколько дней ночевать в кутузке, — Пётр прервался на непродолжительный смех. — Там-то до него точно никто не доберется.

— И то верно! — поддержал помощник. — Тем более, что этому поганому жиду есть за что сидеть.

После обеда, когда освободился проявочный кабинет, Пётр и Руслан решили соединить два дела: распечатку фотокарточек и обсуждение текущего дела. Пока следователь, засучив рукава рубашки, проверял механизм увеличителя, Руслан сидел рядом. Во всё этом деле юноше не давало покоя одна странность.

— Хм, в наше время какие-то неправильные преступники пошли, — произнёс Руслан.

— Неправильные преступники? Воскресенский, ты белены объелся?

— Нет, я в том смысле, что раньше воришки старались вести себя, как можно тише, а мадам Лекринова шумит чуть не ли на всю улицу.

— А, ты в этом смысле. Ну, у меня только три более-менее логичных объяснений: в первом варианте мадам только недавно пошла по скользкой дорожке, во втором она любит привлекать внимание к своей персоне, в третьем она полная дура. Причём все варианты могут быть верны, — проверив механизм, Пётр вставил пластину в увеличитель. — Итак, что мы знаем о жертвах разбоя?

— Это люди из высшего общества Александрограда.

— Вот именно! Таким люди как они только дай повод похвастаться своими богатствами. А какой самый лучший вариант подходит для этого?

— Светские приемы, — ответил Руслан. — Но к чему-с вы это, Пётр Иннокентьевич?

— Вспомни рисунок и скажи, какие ещё ассоциации тебе приходят в голову.

Пока Руслан размышлял о рисунке, Пётр, закончив с увеличителем, пинцетом взял листок и окунул его в ванночку с проявляющим веществом.

— Дама полусвета, — произнес Руслан. — Но помилуйте, Пётр Иннокентьевич, зачем-с состоятельному господину посещать светские приёмы в сопровождение проститутки?

— Мда, Воскресенкий, как же ты в этом плане узко мыслишь. Знаешь, между проституткой и дамой полусвета всё-таки есть отличие, — следователь пинцетом достал бумагу из проявителя. — Ох, помню я знавал такую кокотку. Это было ещё до того, как я женился. Барышня обладала довольно сильными интеллектуальными данными. А что до её работы… Знаешь, Руслан, в наше время у женщины, особенно у крестьянок и дочерей рабочих, очень мало возможностей проявить себя. В общем, таким мамзелям труда не составит найти богатого покровителя, который и будет её водить по этим мероприятиям, а там…

— А там она уже разведает всю обстановку. Узнает, как проще проникнуть в дом и соберет информацию об охране, — докончил Руслан.

— Молодец, Воскресенский, далеко пойдешь! — похвалил следователь, опустив бумагу в ванночку для промывки. — Учитывая предполагаемый характер ранения нашей птички, то можно предположить, что на следующее дело она выйдет не раньше, чем через неделю, вряд ли ей позволят с этим затянуть. Поэтому нам нужно составить список будущих светских приемов, которые намечаются на следующей неделе и позже её, и найти то, на котором наша кокотка может появится.

— А что насчет господина Полканова?

— Я убежден, что мы имеем дело с бандой, в которой роль каждого очень четко определена, и каждый её член получает ограниченное количество информации. Я думаю, наша мамзель — мелкая сошка — а вот Полкан уже более крупная фигура.

— Вы думаете, он тоже в этом замешан?

— Интуиция подсказывает, что да, — Пётр достал бумагу из ванночки для промывки и окунул её в ванночку с закрепителем. — Я с Полканом знаком не понаслышке. Пять лет назад, я расследовал убийство одного воришки. Косвенные улики привели меня к Полкану, но ничего конкретного найти на него не удалось. Так что если я пойду в дом терпимости, то он сразу заподозрит неладное. Поэтому… Ты, Руслан, пойдешь туда.

— Э-э… Я? — юноша смущенно опустил взгляд.

Пётр закатил глаза и пробубнил про себя: «Сразу видно, что девственник».

— Это история случилась ещё до того, как ты стал моим помощником, — Пётр достал из ванночки фотокарточку и щепкой прикрепил её на верёвку. — Так что если ты туда пойдешь, то тебя примут за студента, который, наконец, накопил деньги для того, чтобы лишиться девства.

Пока Руслан пытался стряхнуть с себя смущение, Пётр смотрел на результат своей работы. Его метод оптографии сработал. Глаз следователя Перова зафиксировал девушку с необычной маской на пол лица, которая прижималась к книжной полке, держа руку на горле.

Подойдя к шефу, Руслан заметил, как он завороженно смотрел на фотокарточку.

— Здравствуй, птичка, — произнес с интересом следователь, улыбнувшись краем губ.