Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Книга 7

Что еще мне было интересно? Да много чего — например, здесь же на другом конце улицы Липовой (Lipowa) стоит главный православный собор Белостока, освященный в честь Николая Чудотворца, "красный" храм (Фарный костел) — прекрасное место для снайперов. Или двухэтажное здание жд. вокзала, или дворец Браницких, или Ратуша, или Рынок Костюшко, театр — Опера и Филармония Подляска. Да много чего. Про здания абвера и гестапо, военные городки и не говорю. Но, увы, моих сил на все, до высадки главных сил бригады, не хватило бы. Поэтому обошлись парой основных, а к остальным ушли авианаводчики…

Со своей задачей мы справились…

Захват аэродромов и высадка подразделений прошли вполне удачно. Правда, без потерь не обошлось. Как на земле, так и в воздухе.

Первые потери понесли от огня зенитной артиллерии и ночных истребителей. При пересечении линии фронта потеряли три Ли-2 и все шесть транспортных планеров, что они тащили за собой. А это почти две сотни человеческих жизней.

На земле потеряли еще столько же убитыми и в два раза больше ранеными. Бой в городе шел почти шесть часов. И это при том, что наши бомберы довольно кучно прошлись по объектам врага.

То есть впервые же сутки бригада потеряла полноценный батальон. Хорошо, что хоть большинство раненых удалось отправить назад. Вместе с ними улетели и тяжелые ранбольные, из числа тех, кого мы освободили в лагерях для военнопленных.

По старой традиции всех бывших пленных, кто мог стоять на ногах, поставили в строй. Командный состав был как всегда наш. Оружие трофейное. На всех его не хватило, получилось примерно одна винтовка на пять-шесть человек. Увы, немцы для нас больших складов не оставили. Не сорок первый понимаешь ли. Мы смогли взять только то, что добыли в бою.

Боевая ценность этого пополнения была сомнительной, но не оставлять же их в лагере на растерзание врага?! А так может еще послужат делу освобождения страны от фашистских захватчиков. А оружие… Добудут в бою.

Выросли мы по численности и за счет жителей Белостокского гетто. Не сильно много к нам влилось евреев. Всего около трехсот девушек и молодых женщин в возрасте от 15 до 30 лет и под сотню ребят в возрасте от 14 до 18. Я, честно говоря, рассчитывал на большее. Но насильно никого в строй ставить не стал. Большинство жителей гетто, несмотря на проведенную Омелинским и подпольем работу, не захотели присоединиться к нам и драться с оружием в руках. Каждому свое! Это их выбор — умереть в печах Аушвица и Треблинки… На убеждение у меня не было времени и возможности. Михаил просил оставить его для дальнейшей работы в городе, но я отказал. Были у меня на него планы для работы в Польше.

Все пополнение было включено в состав двух штурмовых батальонов, которые должны были имитировать прорыв бригады в Августовские леса и к Гродно. Их основная задача была — рвать коммуникации и уничтожать гарнизоны врага, и главное отвлекать внимание от реальной цели высадки. Во главе этих батальонов уходил комиссар Григорьев. С собой он забирал всех политотдельцев и большую часть штабных. Мне не хотелось с ним расставаться, так как оба знали, что именно на них немцы и насядут. Но замполит сказал, что это его долг коммуниста и командира разделить судьбу бойцов идущих на смерть. Хороший он все-таки человек — настоящий КОМИССАР! Единственное чем я ему мог помочь так это отдать разведроту с негласным приказом — вытащить Комиссара при любых обстоятельствах.

Расстались мы, как только город оказался в наших руках, и я получил сообщение об успешной высадке подразделений на остальных аэродромах и их выходе к точкам сбора в пуще. Моя группа тоже выехал туда.

Ко мне на трех машинах присоединился и Омелинский с большей частью своей еврейской группы. Он планировал прорваться через пущу ближе к Бресту, в знакомые места. Я был не против.

Батальоны Григорьева шума наделали много. Железная дорога на участках Белосток — Варшава, Белосток- Гродно, Белосток- Брест и Белосток — Волковыск надолго выведены из строя. То же самое касается и автодорог.

Немцы, видя такие безобразия, поверили, что бригада рвется к Гродно и практически сразу же принялись за моих ребят. На парней были брошены авиация и пехотная дивизия, направлявшаяся с Запада на фронт. Еще одну дивизию немцы выдвинули к Гродно из Восточной Пруссии.

Мы же, несколько дней побегав по пуще, ударили по Беловежу. Бой был жесткий, но справились. Архив Абвера был захвачен. Дался он очень большой кровью. Не зря немцы свой паек получали. Бились до конца. Но мы были лучше и нам очень помогли сведения агента — мы знали, куда и какими силами бить.

Оказать помощь своему гарнизону в Беловеже немцы не смогли. Ближайшие гарнизоны к Абверцентру были разбиты, а Белостокский был занят ловлей подразделений Григорьева. Подразделения врага из Барановичей и Бреста опаздывали по любому. Им еще мины на дорогах поснимать надо. И все равно мы спешили убраться обратно в пущу. Очень спешили!

Кроме ящиков в Абверцентре удалось захватить и группу офицеров врага. Многие из них нам достались ранеными, и мне снова пришлось менять планы — оставляя заслоны и засады, тащить всех раненых, что своих, что чужих на базу к партизанам, а оттуда уже отправлять в Москву. Получив квитанцию о прибытии груза, лесными тропами вышли в путь — к Бресту…

О событиях у Григорьева знал только по его коротким радиограммам.

— Господин гауптштурмфюрер (нем. SS-Hauptsturmfuhrer, равен гауптману, ротмистру вермахта) у меня есть сигнал. Очень похож на тот, что видели в прошлый раз на Кавказе.

— Покажи.

— Вот, пожалуйста. Сигнал идет слева по курсу.

— Да, похоже. Продолжай наблюдение Пауль. Я переговорю с пилотом, чтобы мы могли подойти к сигналу ближе.

— Оберефрейтор — обратился унтерштрумфюрер СС к пилоту. — Мы обнаружили сигнал, он находится где-то в вон том направлении. Доверните по курсу.

— Как скажите.

— Ну как у тебя Пауль?

— Сигнал стабильный. Четкий.

— Хорошо веди наблюдение…

_________________

— Господин оберштурмбанфюрер. (SS-Obersturmbannfuhrer, подполковник (оберст-лейтенант)) у нас "Осень".

— Вы не ошиблись Генрих?

— Нет. Роттенфюрер (нем. SS-Rottenführer, равен обер — ефрейтору вермахта) Гаух обнаружил устойчивый сигнал, фиксируемый в районе Беловежской пущи. Сигнал такой же, как и в прошлый раз на Кавказе.

— Прекрасно. Где конкретно находится "объект"?

— Беловеж или где-то совсем рядом с ним. Более точно пока сказать не могу. Для точного определения координат необходимо совершить облет нескольких квадратов в том районе.

— Хорошо действуйте. Спасибо за отличные новости. Я доложу о вашем успехе в Берлин…

_________________

— Итак, что тут у тебя, старый товарищ?