Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево [сборник litres]

– Что за шум?

– За Вайтенбергом обнаружили бронеплощадку, отгоняем артогнем двух орудий.

– Ну, раз такое дело, то начинай, полковник.

– Еще три часа до атаки.

Жуков недовольно сморщился:

– Начинайте!

Владислав снял трубку и перенес начало атаки, назначив пятнадцатиминутную готовность. Начал принимать доклады. Дольше всего готовились корпусные артиллерийские полки. Лишь через четырнадцать минут от них пришло подтверждение, что готовы. Дождавшись окончания пятнадцатой минуты, Влад дал команду:

– Огонь.

Отрепетированная сотню раз артподготовка началась. Главное условие – выдержать темп, иначе корректировщикам будет не поправить огонь, идущий с трех основных мест. Через пятнадцать минут дали команду САУ и танкам выдвигаться на исходные. Двадцать пять минут артподготовки, и артиллеристы перешли на беглый, без корректировки, по целям на переднем крае на поражение. Подключилась полковая на прямую наводку, заработали гаубицы СУ-122. И пошла пехота и танки. Перенос огня на вторую линию обороны.

– Слаженно работают! – довольный Жуков подтолкнул Владислава локтем и снова припал к окулярам стереотрубы. Танки и десант с ходу форсировали первую линию траншей и пошли ко второй, а сзади подбегала пехота. За ними артиллеристы и минометчики катили свои «трубы» и «самовары». Время от времени вспыхивал огонь противника то в одном, то в другом месте, но недостаточно интенсивный, чтобы задержать пехоту. Наконец, от Байернхоффа заговорили немецкие пулеметы, и на них тут же обрушили огонь гаубичники. Стали видны вспышки пушечных выстрелов и из захваченной первой линии траншей. Танкисты доложили, что прошли вторую линию и повернули на Раушендорф.

– Почему не прямо? – грозно спросил Жуков.

– Там танк застрял, вытаскивают. Обойти Клауссен не удалось, товарищ генерал. Дожди.

Жуков выругался и продолжал смотреть в стереотрубу. Что он там мог видеть, кроме огоньков разрывов? А Владислав ввел в бой приданную бригаду 20-го корпуса. Им тоже посадили на борт штурмовые группы и ввели в прорыв с разворотом налево, на Дригаллен, по которому продолжала молотить корпусная и дивизионная артиллерия. Немецкие орудия из Дригаллен-форст пытались нащупать позиции корпусников. У Гросс Бреннена танковая бригада вступила в бой, затем напоролась на минное поле, повернула на Бзуррен, там развернулась в линию и атаковала Дригаллен. Зацепились за окраину, и начался штурм города при поддержке танков. Вот только стреляли танкисты ночью, наверное, первый раз в жизни. Владислав собрал в колонну двенадцать САУ, придал им охранение и отправил вдогонку 129-му полку, который подходил к форту Клауссен. Форт он, конечно, условный: старый монастырь с высоким костелом и старинной каменной стеной вокруг. Там были 88-мм орудия, а сам форт прикрывал проход между двумя озерами. Но командир 129-го полка, зачистив Малый Клауссен и расстреляв в упор два пулеметных дзота, свернул налево, провел инженерную разведку плотины через Липецкое озеро и выскочил к лагерю немецкой пехоты на окраине полигона в Клауссах. Раздавив там все, что было возможно, обошел Клауссен и рванул в Арес! А две батареи самоходов взяли под обстрел и корректировку форт. К этому времени пехота разобралась с немцами на участке прорыва, и 754-й полк на машинах отправился вслед за танкистами, так как десанта хватит ненадолго. Тем же маршрутом, что и танкисты, они догнали их у Столлендорфа. Немцы замаскировали несколько 37-мм пушек на кладбище. Один из КВ остановился и расстрелял их прямо на месте. И нести никуда не надо! Танки пробили стену вокруг корпусного городка, и штурмовые группы ворвались туда. Следом за ними и мотострелки подоспели. Особенно упорно немцы сопротивлялись у железнодорожной станции. Сожгли шесть танков. Потом танкисты попали куда-то, и прогремел взрыв такой силы, что станции просто не стало! Осколки и обломки, поднятые этим взрывом, разлетелись по всему городу, кругом пожары. Из бункера возле штаба корпуса замахали белым флагом. Генерал-лейтенант Ханс граф фон Шпонек, создатель немецких воздушно-десантных войск, «героев Крита и Нарвика», предлагал себя в качестве заложника, чтобы спасти жизни женщин и детей – жен офицеров корпуса, оказавшихся под развалинами города после взрыва эшелона с 807-мм снарядами и зарядами для пушек «Дора» и «Густов». Подполковник Алабышев связался с полковником Муравьевым, тот с Владиславом, доложили о происшествии и просьбе Шпонека. Жуков и Булганин переглянулись:

– Забирайте генерала и отходите к Столлендорфу. Развалины не сильно нужны. Пусть убедятся, что пушки разбиты.

– Только одна, и ствол от другой. Что-то немцы успели отогнать куда-то.

– Потери большие? – поинтересовался Владислав.

– Есть потери.

– Отходите!

С рассветом все вышли из НП в ожидании Шпонека.

– Слушай, хомяк, ты где САУ захомячил? И я смотрю, что их у тебя много! – спросил Жуков, рассматривая новенькую самоходку, стоящую неподалеку от НП.

Подошли к ней. Экипаж неохотно вылез из машины, командир доложил:

– Товарищ генерал армии, экипаж самоходного орудия номер восемьдесят шесть отдельной самоходно-гаубичной батареи 169-го Краснознаменного полка отдыхает после боя. Командир орудия младший лейтенант Ковригин.

– Как настроение, бойцы? – тут же поинтересовался ЧВС.

– Устали, товарищ бригадный комиссар. Три боезапаса расстреляли и четвертый погрузили.

– Как вам орудие? – спросил Жуков.

– Да ничего, если прямо стрелять, а если ствол на полную поднимаешь, то снизу дырка появляется. И если в сторону кладешь, то тоже дыра.

– Ну-ка, ну-ка!

Наводчик залез в машину и показал маску на предельных углах. При этом угол возвышения был совсем маленьким, градусов тридцать.

– Двадцать восемь, – поправил генерала командир орудия.

– А как выходите из положения?

– Окоп роем с наклоном назад, – устало сказал младшой. Бойцы устали, им бы поспать, и дождь идет, а тут генералов любопытство разобрало. Еще они пожаловались на задымленность боевого отделения и на неудобство заряжания на больших углах подъема. Наконец, Жукову надоело прыгать вокруг машины, и они отпустили экипаж.

– Ни то ни се! – резюмировал Жуков.

– Хотя бы что-то в полки. У немцев 15,0 sIG-33 на вооружении в полках и 75-мм пушка-гаубица leIG18. Восемь орудий на полк. А мне выкручиваться приходится: либо шесть УСВ, либо шесть «бобиков», либо шесть 120-мм минометов. САУ и минометы подобрали брошенными. Предназначались для 4-й армии, а оказались под Белостоком в отцепленных эшелонах.

– Сколько нахомячил?

– Шестьдесят четыре гаубицы и восемьдесят восемь минометов. Раздал во все полки по батарее: четыре САУ и восемь минометов, где нет 122-мм М-30 и нет полковой минометной батареи. Во все не получилось. Больше нет.