Александр Мазин - Варвары

Может, и хорошо, что все кончилось так. До того, как ситуация вышла из-под контроля. Уж слишком желанна стала для Алексея эта женщина. И интуиция подсказывала: он тоже ей симпатичен. По меньшей мере. Но ничего хорошего из взаимного притяжения между Коршуновым и чужой наложницей – по местным понятиям, «собственностью» мирного вождя – выйти не могло. Кроме больших неприятностей.

Покинутый Фретилычами и Скулди, который еще раньше уплыл домой, пообещав вернуться примерно через месяц, Коршунов тем не менее времени зря не терял. Родичи в поле, а он – на коня и, бродом, за речку. Там было хорошо. Заливные луга, трава по плечи. И коню раздолье, и Алексею. Каждый день он часов по шесть упражнялся с оружием. Когда невмоготу становилось – делал перерыв, купался в теплой водичке и – снова за дело. Пока тело трудилось, голова была свободна. И думалось хорошо, особенно в воде. Или в седле. А подумать было о чем. О будущем, например.

За день до отъезда Коршунова пригласил к себе Одохар. Не в дружинный дом, домой пригласил.

– Про друга твоего, небесного героя Гееннаха, новости есть,– сказал он.

– Какие? – внутри у Алексея екнуло.

– Непонятные. У квеманов говорят: жрецы новое место для святилища ищут. Мол, осквернил прежнее друг твой Гееннах. И Гееннаха тоже ищут – найти не могут.

У Коршунова отлегло от сердца. Молодец Генка! Навел шороху! И особенно молодец, что живой!

– Откуда сведения?

– То тебе знать не обязательно,– сказал рикс.– Но сведения верные. Скажи, не мог небесный герой Гееннах обратно в Байконур улететь?

Коршунов покачал головой.

«Надо же! – подумал Алексей.– Какие интересные подробности о командире выяснились».

– Ладно,– кивнул Одохар.– Если на наши земли выйдет Гееннах – я узнаю. Хуже – если к антам выйдет. Анты чужих не привечают и умом недалеки. Могут и не признать небесного героя. Хоть и говорил мне Фретила, что силен Гееннах безмерно и корень его огонь, но многочисленны анты… Числом же и огонь остановить можно… – Помолчал немного и добавил: – А воду нельзя. Хочу тебе корабль подарить, Аласейа.

Коршунов изо всех сил попытался скрыть изумление. Поистине то был день новостей.

– Новый корабль. Его срубили для тебя и скоро пригонят в бург. Но парус ты должен поставить сам. Из небесной ткани. Согласен?

– Согласен,– не раздумывая, ответил Коршунов.

Он помнил насчет «парусов цвета снега и крови», о которых было объявлено герульскому послу.

В общем, было о чем подумать «небесному герою Аласейе». Например, о том, что Одохар, оказывается, даже среди «злокозненных» квеманов имел информатора. И о том, что простота здешней жизни – кажущаяся. По крайней мере та игра, которую ведет рикс, значительно сложнее и активнее, чем предполагал Коршунов. Просто Алексею позволяют видеть лишь незначительную часть процесса. Кусочек внешней оболочки. Даже герул Скулди наверняка куда более осведомлен о делах Одохара. Ясно одно: рикс – не только умный мужик, но и искушенный. Просто так ничего не делает. А о том, что делает, зря не болтает. Правитель. Хотя народу здесь – всего ничего. Тысяч десять, по коршуновским прикидкам. И все всех знают, что естественно при такой малочисленности, и живут патриархально, по прадедовским обычаям… Однако закулисная жизнь кипит вовсю. Ну да разве в численности населения дело? В обычной коммуналке на три-четыре семьи такие, бывает, интриги заворачиваются… Не любят люди жить просто. Скучно им. В жизни – как в науке. Это ведь только кажется, что в физике все по правилам-законам. Самый же вкусный для ученого кусочек – когда законы нарушаются. Вернее, уже написанные законы нарушаются. Когда в общей картине образуется неясность, щелочка. И сквозь эту щелочку можно за изнанку заглянуть… И новый закон открыть. М-да… Воистину познание есть змея, ловящая собственный хвост. И все же скучал Коршунов без своей родной кристаллографии.

Задумавшись, не заметил, как подъехал к бургу.

Ворота городка были гостеприимно распахнуты. Стражи – никакой. Хотя – от кого стража? От внезапного нападения? Так откуда оно возьмется, внезапное? Хоть и обширны окрестные леса, да вряд ли можно скрытно к бургу подойти. Наверняка в лесах этих у бурга наблюдатели имеются. Те же охотники… С другой стороны, сумели же они тогда внезапно напасть на квеманское городище? Но ведь бург полутора десятками не возьмешь, это ясно. А незаметно провести сотню-другую захватчиков – это уже сложнее.

Хотя, в принципе, можно. Выслать вперед дозоры, разведчиков. Подойти скрытно. А от ближайшего леса до бурга – всего-то километра два. Если верхом: три-пять минут хорошей скачки…

Тут все «стратегические» мысли вылетели из головы Коршунова, потому что он увидел Настю.

Конь запнулся – так резко Алексей дернул поводья.

– Славы тебе, Аласейа.– Она посторонилась, давая Коршунову проехать, да так неловко, что пошатнулась и едва не упала с настила в ров.

Не упала, успела ухватиться за ногу всадника, а всадник, наклонясь, поймал тонкое запястье с соскользнувшей к локтю змейкой золотого браслета.

– Прости, Аласейа, мою неловкость!

– Нет, это ты прости меня, Анастасия! – Смуглые пальцы женщины уже разжались, но всадник по-прежнему удерживал тонкую руку.– Я не очень хороший наездник! – Он улыбнулся.

– Разве воин может быть плохим наездником? – улыбнулась она в ответ.

– Там, откуда я родом, ездят не на лошадях, а на… – Алексей поискал подходящее слово,– колесницах. Огненных колесницах,– уточнил он.

Это не было враньем. Двигатель внутреннего сгорания как-никак.

– О-о-о! – поверила она или нет, неизвестно, но взглядом выразила восхищение.– По небу?

В общем его слова даже не прозвучали необычно. Здесь принято преувеличивать. Фантазировать, так сказать. В здешних байках побитые враги множатся и превращаются в шестируких великанов. Причем рост и количество рук напрямую зависят от возраста рассказчика и объема выпитого пива.

– И по небу,– кивнул Коршунов.– На больших колесницах. С крыльями. И не только воины – все. Даже дети.– Руки ее он так и не отпустил, но она словно и не замечала этого.

– Верхом?

– Нет, в чреве. Наши колесницы столь стремительны, что верхом не удержаться.

– В чреве? – Она задумалась.– Как на корабле?

– Примерно.

– Мне бы хотелось полетать по небу,– проговорила она застенчиво и совершенно по-детски затрепетала веками: огромные глаза в черной бахроме выгнутых ресниц.

– Может быть… – Коршунов бросил быстрый взгляд по сторонам: они были одни. Ни одного человека ближе трех сотен шагов, открытые ворота, пустая пыльная улочка…

– Может быть, когда-нибудь… – Он низко наклонился в седле и коснулся губами узкой мягкой ладони.– Анастасия… Настя…