Александр Харников - Вежливые люди императора

Я знал, что ни император Павел, ни тем более моя тетя ни за что не согласятся на мое участие в этом деле. А мне так хотелось повоевать, и, возможно, даже пролив свою кровь за страну, которая недавно стала моим домом и которую я успел полюбить всем сердцем. И я обратился к господину Патрикееву, который с недавних пор считался советником императора.

Тем же вечером, зайдя в мою комнату, император внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Евгений, сегодня господин Патрикеев передал мне твою просьбу. Как я понял, ты желаешь, чтобы его люди обучили тебя некоторым вещам, которые в нашем мире умеют только они. Я правильно понял его слова?

– Да, дядя, именно это я попросил у него. – С нетерпением и робостью я ждал решения императора.

– Хорошо. Пусть будет все так, как ты хочешь. Господин Патрикеев сказал мне, что он видит в тебе будущего полководца. Говорят, у тебя есть задатки опытного военачальника. Обучение у людей, которые уже успели так много сделать для меня и моей державы, пойдет тебе на пользу. Единственно, Ойген, я немного расстроен и огорчен тем, что ты обратился напрямую к нему, вместо того, чтобы сперва посоветоваться со мной.

– Прошу простить меня, дядя! Просто я очень боялся, что вы ответите на мою просьбу отказом…

– Хорошо, я прощаю тебя и даже не сержусь. Я вижу, что ты не просишь для себя почестей, чинов либо богатств, а хочешь послужить отечеству. И это весьма похвально. Ладно, ступай к господину Патрикееву. Он сейчас в Манеже и ждет тебя…

В Манеже я заметил герра Патрикеева, говорившего о чем-то с пожилым мужчиной и с прекрасной девушкой, на которую я обратил внимание еще тогда, когда впервые встретил этих людей у Арсенала. Герр Патрикеев, увидев меня, приветственно помахал мне рукой. Когда же я подошел к нему, он представил мне своих собеседников. Пожилой мужчина оказался Дмитрием Сапожниковым, а девушка – Дарьей Ивановой. Герр Сапожников обратился ко мне на весьма неплохом немецком:

– Гутен абенд, герр герцог. Я буду вашим инструктором…

– По гимнастике? – обрадовался я.

– Если надо, то и по гимнастике. Но пока я займусь с вами русским языком. А насколько вы сильны и проворны, проверит Даша, – и он указал на прекрасную амазонку.

– Но она ведь фройляйн, – уныло сказал я. Мне вдруг стало обидно – я хотел научиться метко стрелять, фехтовать и вести рукопашную схватку, а мне предлагают доказывать свое умение какой-то там девчонке!

А моя будущая воспитательница неожиданно звонко рассмеялась.

– Фройляйн, говоришь? А давай-ка для начала пробежимся наперегонки вокруг Манежа. Один кружок. И тогда посмотрим, кто из нас проворнее…

Она мчалась как олень, которого преследуют охотничьи собаки. Я в своих ботфортах и панталонах в обтяжку еле-еле пробежал полкруга, когда она, порхая, как ласточка, уже закончила свой бег. Я боялся, что она теперь будет издеваться надо мной, но Дарья лишь сказала:

– Ничего страшного, ведь я была чемпионом школы по бегу на короткие дистанции среди девочек. Ну а теперь давай посмотрим, как ты умеешь драться.

Я оглянулся по сторонам, разыскивая того, кто должен был стать моим соперником. Не с герром же Сапожниковым мне драться. Но тот, улыбнувшись, что-то сказал по-русски моей наставнице. Мне показалось, что он произнес: «А ну, покажи – чему я тебя учил…»

– Фройляйн, скажите, с кем я должен помериться силами? – поинтересовался я.

– Со мной, герр Ойген, со мной, – улыбнулась амазонка.

Она неожиданно подняла согнутые руки к груди и широко расставила ноги.

– Но я не могу поднять руку на даму, – мне стало вдруг не по себе. Как можно было с кулаками набрасываться на такое прекрасное создание?

– Ты попробуй… А может быть, ты вообще не умеешь драться? – улыбнулась Дарья. – Ну, чего ждешь?

Я размахнулся, решив не бить красавицу в полную силу, а лишь обозначить удар. Но неожиданно мой кулак провалился в пустоту, а эта негодница, нырнув под мою руку, довольно чувствительно ткнула меня в бок своим меленьким, но твердым кулачком. Мне стало вдруг обидно, и я решил на этот раз нанести ей удар в полную силу.

И тут наступила минута моего позора. Даша, ловко перехватив мою руку, неожиданно пребольно вывернула ее, одновременно ударив меня своей ножкой по моей голени. Я ничего не понял, но почувствовал, что теряю равновесие. Потом усыпанный опилками пол Манежа стремительно понесся мне навстречу.

– Ну что, продолжим? – спросила амазонка, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться.

– Я готов. – Мне было стыдно, что какая-то девчонка победила меня, но в то же время я дал себе обещание – научиться драться так же, как она, и даже намного лучше.

– Ладно, для начала хватит, – произнес герр Сапожников, подходя ко мне. – Я обещаю, Ойген, что ты через полгода ни в чем не уступишь Даше. Если, конечно, не будешь лениться и будешь ежедневно тренироваться.

– Господа, – сказал я, отряхивая со своего мундира прилипшие к нему опилки, – торжественно обещаю вам, что буду самым послушным и самым старательным вашим учеником. Я вижу, что у вас есть чему поучиться…

– Ну вот и отлично, – герр Сапожников одобрительно похлопал меня по плечу. – Я сделаю из тебя настоящего бойца. Завтра в девять часов утра ты снова встретишься здесь с Дашей. А пока мы займемся с тобой русским языком…

И я ушел с ним в небольшой кабинет, где мы начали изучать язык моей новой родины. Я сосредотачивался как мог, запоминая сложные для моего уха словосочетания. Но перед глазами у меня все время стояла Даша – амазонка из будущего. И я понял, что именно она – идеал женщины, которую я хотел бы полюбить, а не все те томные дамы и девушки, окружавшие меня с раннего детства. И я пообещал себе, что сделаю все, чтобы достойно выглядеть в глазах моей прелестной наставницы.

– Герр герцог, не отвлекайтесь! – одернул меня мой наставник. – Скажите-ка мне лучше, как будет по-русски «айн вених»?

– Виноват, герр учитель! – сказал я. – По-русски это будет «чуть-чуть». А за то, что отвлекся от занятий – прошу меня простить. Больше такое не повторится!

9 (21) марта 1801 года.

Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Император Павел I

Как ужасно болит голова! Боль не отпустила меня даже после того, как я принял пилюлю, которую дал мне мой новый доктор Геннадий Антонов. И это была не обычная мигрень, которая время от времени мучила меня. Похоже, что я старею, и ко мне приходят болезни, обычные для всех пожилых людей.

А ведь мне всего сорок шесть – возраст для мужчины не такой уж и большой. Но сколько мне пришлось пережить за эти годы! И особенно за последние дни. Предсказание старухи-чухонки, появление людей из будущего, известие о заговоре, в котором приняли близкие мне люди, и даже мой родной сын и наследник престола. А тут еще известие о кончине старшей дочери Александры!