Александр Харников - Вежливые люди императора

– Так вот ты какой, Егор! Молодец! Как фамилия твоя? Надо будет князю сказать, чтобы он тебе фельдфебеля дал – ты заслужил.

– Покорнейше благодарю, вашбродь. Фамилия же моя Петров, Егор Петров. А то, что вы мне сейчас сказали, надо бы и другим егерям рассказать. Ведь так любил делать наш отец родной, Александр Васильевич, царствие ему небесное. Он в своем мундирчике простом, а то и в одной рубашке белой полотняной идет перед строем и дает поучение солдатам, как надо поступать в бою. И говорит просто, так, что последний солдат все понимает…

– А ты, Егор, разве не расскажешь о том, о чем мы с тобой сегодня говорили своим приятелям?

– Расскажу обязательно. Меня в моем капральстве [39] Капральство – часть роты, которой заведует капрал. Соответствует современному отделению. все слушают.

– Ну, вот и отлично, Егор Петров. Ступай к своим друзьям. Похоже, что они уже закончили стрельбу. А я переговорю насчет тебя с князем Багратионом.

– Рад стараться, вашбродь.

Егерь лихо козырнул мне, вскинул на плечо штуцер и браво замаршировал в сторону сборного пункта.

Я вздохнул и покачал головой. Вот с этими бойцами нам и предстоит оборонять Ревель от британцев. Конечно, если половина из гвардейцев князя Багратиона такие, как Егор Петров, то инглизам станет тошнехонько. Суворовское воспитание дорогого стоит. Если их научить хотя бы азам снайперского искусства… Хотя, конечно, против наших винтовок здешние штуцеры – ничто. Они хоть бьют дальше и более метко, чем обычные гладкоствольные ружья, но заряжать их дольше. Одна надежда на то, что егеря успеют выбить у наступающих британцев офицеров и унтеров быстрее, чем те приблизятся к ним на расстояние броска в штыковую.

Только про то, какие цели поражать в первую очередь, я расскажу им чуть позже, когда мы прибудем на место. Здешнее начальство может неправильно нас понять. Времена в Европе стоят еще рыцарские (в России, во всяком случае), и кое-кому может и не понравиться то, что мы учим нижних чинов истреблять «классово близких» британских «их благородий». Только сами инглизы давно уже расстались с этими средневековыми предрассудками. И они стараются ухлопать в первую очередь вражеских командиров. Не джентльмены они, ох не джентльмены…

Как на предварительном инструктаже пояснил нам подполковник Михайлов, в Ревель отправится одна группа и снайперы. Ну и наш командир, подполковник Баринов. Вторая группа – пять человек – останется в Питере. Мы возьмем с собой АГСы и «Печенеги». Плюс снайпера прихватят свои «фузеи». Для них будет персональный заказ: «красная дичь» – адмирал Нельсон. Хватит ему пиратствовать да чужие корабли топить. От судьбы ему, похоже, не уйти – если однорукому и суждено получить пулю на палубе своего флагманского корабля, то произойдет это за несколько лет до Трафальгара.

Наша же задача – дать возможность британцам высадиться на берег и там положить их всех. Из пушек бить ядрами по шлюпкам, потом картечью – по десанту. Далее отработают егеря, и если инглизы попрут напролом, то тогда наши пулеметы и АГСы покажут мастер-класс.

Ладно, посмотрим, как оно будет. Может, в этот раз британцам посильнее достанется от датчан и они не рискнут пойти на Ревель. Хотя сэр Горацио – мужик упертый. Как ни крути, а все, скорее всего, закончится большой дракой.

– Скат, я Кир, – прохрипела рация. – Следуй к месту сбора. Пора двигаться на базу. Как там твои дела?

– Расскажу потом, – ответил я. – Есть кое-какие мысли.

– Понял, жду. До связи.

– До связи, – ответил мне Кир, в миру майор Никитин.

Я поправил разгрузку и зашагал в сторону развевающегося на шесте красного флажка – месту сбора наших орлов.

11 (23) марта 1801 года.

Санкт-Петербург. Михайловский дворец.

Патрикеев Василий Васильевич,

журналист и историк

Павел уже вполне сносно научился пользоваться рацией. Поэтому я ничуть не удивился, когда, отвечая на вызов, услышал в динамике голос императора:

– Василий Васильевич, я хотел бы вас видеть. Жду вас в библиотеке.

– Хорошо, государь, сей момент буду, – ответил я. Потом, задумчиво почесав голову, подумал про себя: и зачем я понадобился царю?

Выйдя из Кордегардии, я направился к главным воротам. Караульные – солдаты из лейб-гвардии Егерского батальона – уже хорошо знали меня в лицо. Поэтому они беспрепятственно пропустили меня во внутренний двор замка. По полутемным сырым коридорам я добрался до императорской библиотеки, где уже находились Павел, Игорь Михайлов и военный в генеральском мундире, полный, с умным лицом и слегка косящим правым глазом.

– Вот, Василий Васильевич, – с хитрой улыбкой обратился ко мне император, – хочу представить вам генерала от инфантерии и кавалера Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.

– А это, сударь, – Павел кивнул в мою сторону, – Василий Васильевич Патрикеев, мой друг и советник по многим вопросам.

Кутузов с любопытством посмотрел на меня – видимо, слухи о моей скромной персоне уже разошлись по великосветским салонам столицы. И, как опытный царедворец, Михаил Илларионович решил, что знакомство с новым фаворитом императора будет для него полезно.

Он приветливо раскланялся со мной, отпустив какой-то комплимент по-французски. Я, плохо зная язык Дидро и Вольтера, поблагодарил как мог будущего светлейшего князя Смоленского (думаю, что в этой реальности титул Кутузова окажется несколько иным) и ответил уже по-русски, что мне приятно оказаться в числе знакомых такого умного и храброго человека.

– Господа, – Павел прервал наш обмен комплиментами, – я пригласил вас для того, чтобы обсудить грядущий поход в Ревель. Я уже рассказал Михаилу Илларионовичу о возможной британской диверсии. Он согласился со мной, что сие вполне вероятно, и что англичане в своей политике бесчестны и подлы. Как вы прекрасно сказали, Василий Васильевич: «У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы».

– Браво! – воскликнул Кутузов. – Очень метко сказано!

Я хотел было возразить, сказав, что эта не моя фраза, а сэра Генри Джона Темпла Палмерстона, и произнесена она будет в Палате общин лишь через сорок с лишним лет. Но я воздержался и не стал до поры до времени раскрывать перед генералом Кутузовым наше иновременное происхождение.

– Василий Васильевич, – продолжил император, – я подумал и решил, что во главе будущей экспедиции необходимо поставить человека, имеющего боевой опыт, храброго, умного и способного быть не только воином, но и дипломатом. Именно таким человеком я считаю Михаила Илларионовича.

– Ваше императорское величество, – с почтительным поклоном произнес Кутузов, – я благодарен вам за доверие, которое вы оказали мне. Как ваш верный подданный, я готов выполнить любой ваш приказ.