Олег Дивов - Поворот рек истории

А на следующий день к Хортице подошла с юга галицко-волынская дружина.

На совете в шатре киевского князя разгорелся жаркий спор. Мстислав Романович стоял за продолжение похода вниз по Славутичу, но только по левому берегу.

– Заманим мунгалов к затонам у Олешья, прижмем к воде и утопим!

– А с чего ты решил, что мунгалы непременно пойдут к Олешью? – возражал ему Мстислав Черниговский. – Может, они на полночь двинутся, к Переелавлю?

– Нет, други, пока у них за спиной наше войско, они на Русь не пойдут, – рассуждал Мстислав Галицкий. – Но и к Олешью им идти незачем. Что там брать? Ладьи к грекам уже ушли, товара нет, а сам город им вовсе ни к чему. Нужно в степь идти – самое верное! Они же в степи, как у себя дома. Потому решат нас заманить в удобное для них место…

– Ну а мы что? Как овцы за ними поплетемся?

– Зачем? Мы будем двигаться туда, куда еще в Киеве собирались.

Все недоуменно посмотрели на галицкого князя, включая Василька, приглашенного на совет, как предводитель союзной рати. Мстислав Мстиславич с веселой иронией оглядел их:

– Да в холмы у Великого Дона! Там, где их коннице не развернуться толком.

– Они разгадают нашу задумку, – покачал головой Мстислав Черниговский.

– Как? Они же с нами еще не бились толком и знать не знают, на что мы способны. А мы, наоборот, благодаря Котяну Сутоевичу кое-что про их хитрости разведали.

– А если они решат сами нам бой дать и встретят где-нибудь на равнине?

– Ну, там видно будет. – Мстислав Галицкий уверенно посмотрел князьям в глаза. – Чтобы такого не случилось, нужно: первое, идти двумя рукавами, а не одним, но в виду друг друга; второе, иметь постоянно впереди и по сторонам дозорные отряды. Для этого лучше всего подходят половцы Котяна. Ну а третье, в голову войска поместить небольшую, но сильную дружину с опытным и решительным воеводой или даже князем. Он в случае чего сумеет и первый отпор ворогу дать, и главные силы предупредить.

– Верно говоришь, друже, – похвалил Мстислав Романович. – Вот только кто передовой полк возглавит? Добромысл?..

– Нет, пожалуй, староват он для такого дела, – с сомнением покачал головой Мстислав Черниговский. – Может, Ярун твой? – повернулся он к галицкому князю.

– Э, нет! Яруна я предлагаю над половцами поставить, так нам всем спокойнее будет. А в передовой полк рвется мой зять Данил – молод, горяч, храбр и, главное, удачлив в битве. Дружина в нем души не чает!

– Добро, други! – повеселел Мстислав Романович. – На том и порешим!

С утра половецкие сотни, одна за другой, переправлялись на левый берег Славутича и исчезали в дрожащем мареве просыпающейся степи. С последней ушли и Ярун с Кетэном. В нее собрали самых сметливых, быстрых и верных хану воинов, дабы в случае обнаружения противника вовремя предупредить передовой полк и собрать остальные отряды для нанесения отвлекающих ударов.

– Не ссорьтесь там, – напутствовал их Мстислав Мстиславич. – Ты, тестюшка, так и остаешься ханом, а Ярун при тебе – воевода, твои глаза, уши и голова! Слушай его, он худого или глупого не посоветует!..

К полудню через броды потянулись русские дружины. Первым, конечно, ушел в степь Данил Романович. За ним двинулись галицкие и черниговские полки, замыкали первый рукав дружины Мстислава Романовича и его удельных князей.

К трем часам пополудни реку перешли и владимирские полки. Они торили путь южнее, в четырех-пяти верстах от главных сил.

Поначалу поход проходил спокойно. Время от времени вдали мелькало что-то, но даже зоркие глаза половцев не могли точно сказать: всадники это или просто мельтешение ветра по степи.

Но к вечеру второго дня к шатру великого князя, уже собравшегося было немного поспать, прискакал на взмыленном коне гонец от Данила Романовича.

– Идут! – выкрикнул он, буквально падая из седла. – Навстречу идут!..

– Много? – насторожился Мстислав Романович.

– Три-четыре «червя» [19] «Червь» – буква «Ч» в глаголице – имела численное значение «1000». , князь говорит, может, и больше!.. Все – верховые!..

– Молодец!.. Добромысл, поднимай дружину!..

– Вряд ли мунгалы будут нападать на закате, – усмехнулся Мстислав Черниговский, входя в шатер. – Нужно скрытно провести дружины вперед главного войска и поставить не на виду, где-нибудь в балке. А на рассвете, когда мунгалы пойдут в атаку, ударить им в тыл, ну, или в бок!

– А если они не пойдут в атаку? – засомневался Мстислав Романович. – Вдруг это – всего лишь проверка? Хотят выяснить, сколько нас и куда идем?..

– Куда идем – и так ясно! А вот сколько – им знать не нужно. Завтра, при первых проблесках зари, мунгалов нужно атаковать, лучше с трех сторон сразу!

– Ты прав, княже. Очень важно – для наших воинов, в первую очередь, – чтобы уяснили: ворога можно и нужно бить! Бить сильно, без пощады. Никаких поблажек! Я понимаю, может, и не надо этот отряд мунгальский громить – зря только, мол, силы на них тратить. Но ведь они – пришлые, помощи им ждать неоткуда. Так что для нас победа даже над этим отрядом – уже хорошее дело!..

Ударили при первых лучах зари. Дружины киевского и черниговского князей обрушились на стан мунгалов в распадке, у слияния двух степных ручьев, молча, вопреки устоявшейся традиции – пугать неприятеля дикими криками. Так поступали варяги, нападая на веси и города кривичей и полян; так же делали и половцы, совершая свои набеги на порубежные поселения северян и радимичей.

Пуще того, почти все дружинники не поленились – обмотали копыта коней травой, по примеру самих степняков. Так что нападение оказалось для мунгалов полной неожиданностью. И все-таки они проявили себя смелыми и опытными воинами.

Их замешательство, хотя и было сильным, но кратковременным. К тому же черниговцы, которым ставилась задача не дать мунгалам отступить за ручей, неоправданно замешкались сами, переправляясь на его другой берег. Степняки же моментально разделились: большая их часть успела вскочить на своих низкорослых, но очень проворных лошадок и отважно бросилась навстречу конной лаве киевлян. Но один небольшой отряд во главе с командиром – судя по взвившемуся бунчуку, ханом – преодолел неширокое русло и выметнулся на косогор буквально из-под носа черниговцев.

Удар дружинной конницы был страшен. Первые ряды мунгальских всадников оказались буквально втоптаны в жирный чернозем вместе с лошадьми. Но затем скорость атаки резко упала, и началась кровавая сеча.

Мунгалы и не думали сдаваться или отступать. Они шершнями крутились среди тяжеловооруженных русичей, норовя рубануть саблей если не седока, то уж коня обязательно. И если бы не добрая броня – и дружинников, и лошадей, – одолели бы, нехристи, непременно!