Мархуз - Детище архангела Азраила [CИ]

- Ну ты, Пётр Алексеевич, совсем память потерял. Ты же их не признавал, всё на княжну Веледницкую тайком поглядывал.

Во как, оказывается у Петеньки имелись симпатии и антипатии женского пола!

- Да ладно тебе, пойдём представимся. Только сначала скажи, чем они дышат, о чём думают и прочие тактико-технические данные.

Данных оказалось не очень много, так как сии посетительницы не привлекали особого внимания своей внешностью. Одна вообще была покрыта конопушками, наверное поэтому и понравилась другу Петьке. Мол, такая всё равно выбора не имеет и любому будет рада. Сам Сергей, по молодости, не разбирался в женской сексуальности и гиперсексуальности. Именно конопушечные особи умеют наслаждаться каждой секундочкой секса, да ещё и получают мощное удовольствие от любого прикосновения, а уж тем более от внутреннего массажа. Впрочем, объяснять такие детали Гладышев не собирался. К тому же интимная жизнь была вполне налажена в домашних условиях.

...Случай разрешил проблему, как и положено в критических ситуациях. Как-то он проснулся часа в три ночи и пошёл на кухню, через "секретную" комнату, естественно. Только до самой кухни добраться не удалось - Наташа вышла в коридор, в шали поверх ночнушки и с подсвечником в руке.

- Ну чего вам не спится, Пётр Алексеевич?, - пробормотало полусонное создание.

- Да, чего-то пищи телесной захотелось.

- Идите к себе, сейчас я подойду.

Понятно, не дурак, сейчас в комнату каких-нибудь бутербродов принесут. С чаем небось или с морсом. Оказалось, что всё-таки дурак! Натка, зайдя, поставила подсвечник на стол, скинула шаль и... забралась под одеяло.

- Ну что же вы, давайте быстрее, а то спать хочется.

Спешно не получилось, но и слишком надолго не растянулось.

- Всё, спите спокойно, только заранее предупреждайте, как раньше. А два рубля я в шкатулке возьму, куда Лукерья Ильинична деньги на хозяйство кладёт.

Горничная, выбравшись из-под одеяла, завернулась в свою шаль, взяла подсвечник и удалилась, позёвывая...

К сожалению, излишние расспросы и задумчивые воспоминания привели к потере темпа. Некто в одеянии, отзывающемся на слово "ливрея", зашёл в кондитерскую, подошёл к девушкам и чего-то тихонько сказал. Подружки тут же засобирались и покинули уютное заведение вслед за субъектом. Вот и познакомились!

После одного из вечерних занятий в гимнастическом зале Ивашкин рассказал о своём сокурснике Рафаловиче. Мол, папа того является одним из богатых черноморских купцов, а сына отправил на учёбу в столицу. Денег у этого Альбертика много, а характера совсем нет, хотя учится хорошо. Студенты Горного часто играют злые шутки над невинной жертвой, а некий Воронов вообще оседлал юношу. Постоянно тянет деньги и при этом устраивает всякие пакости.

Общим советом решили вытащить бедолагу из рабства, причём Гладышев предложил разыграть всё, как в спектакле. Только сначала нужно узнать про Воронова побольше.

Как-то, после окончания лекций, группка "горняков" вырвалась из альма-матерь на волю. В первый же сугроб толкнули очкастого коротышку-толстяка, посмеиваясь и радуясь от всего сердца. Правда, тут же дорогу им заступили два высоких парня в добротных зимних пальто военного покроя. Почему они отвели в сторону именно Воронова - однокурсники не поняли, поэтому и вмешиваться не стали. Да и кому охота связываться с крупногабаритными представителями мужского пола?

Сам любитель потолкаться не только растерялся, но и испугался. То ли переодетые жандармы, то ли военные моряки...

- Ты нас не бойся, студент, - ухмыльнулся, да ещё и мерзко, тот, который похудее и пониже, - мы мягкие, белые и пушистые. И не любим, когда нашего человека обижают.

- Так это ж Альбертик, над ним все издеваются.

Воронов оглянулся, пытаясь найти поддержку и подтверждение своим словам, но другие студиозы внезапно нашли разные причины остаться в стороне. Кто-то глубокомысленно вглядывался в вывеску магазина, кто-то побежал кричать извозчика, кто-то просто смотрел в другую сторону...

- Все говоришь? - уточнил Пётр, - так давай спросим кого-нибудь? Позови, родной, тех, кто тоже издевается над сокурсником.

Тихий спокойный голос действовал на нервы, а потенциальные подтверждальщики уже расходились куда-то. В любые стороны, кроме той, где их ждали. А вдруг отец Рафаловича прислал моряков с Черноморского флота? Те шутить не будут, а богатый купец даст мзду, чтобы выкупить своих из полиции.

- Я больше не буду, - неожиданно для себя промямлил экс-герой.

- Конечно не будешь, - тот, кто покрупнее, похлопал Воронова по плечу, - сам забудь про Альберта и другим посоветуй. Если, конечно, больших проблем не хочешь.

Ивашкин уже помог Рафаловичу выбраться из снежного плена, даже упавшие очки отыскал и отряхивал жертву студенческой любви к ближнему. Вспотевший Воронов, которого отпустили, потащился через дорогу, лишь бы подальше, а бывший бомж опять вспоминал прошлое.

...После первого месяца в учебке его вызвали в спецчасть в подвальном помещении, где какой-то капитан предложил присесть за стол. Сзади встал достаточно крупный сержант.

- Говорят ты хорошо анекдоты рассказываешь? - спросил офицер с непроницаемым лицом, спокойным голосом, - рассказывай.

- А какие? - в глотке чуток пересохло.

- Какие знаешь, те и рассказывай, - начальник спецчасти пододвинул стакан с водой.

Действо длилось почти два часа. Вначале рассказчик сам смеялся над анекдотами, потом уже монотонно бубнил...

- На сегодня достаточно, - сообщил неулыбчивый визави, - можешь идти.

Больше никогда не приглашали, но условный рефлекс, созданный сайдэффектом будущей науки, НЛП, действовал долго. Политические анекдоты почему-то рассказывать не хотелось. К тому же, начала вырабатываться привычка задумываться над тем, кому и что говоришь, сохранившаяся навсегда...

Благодарный Альберт не знал, что нужно от него новым знакомым, но допытываться не стал. Будет день - будет пища!

Суета, состоящая из множества мелких зачинаний, никак не хотела входить в автоматический режим. Зима кончается, а бронежилеты не у кого заказать, как будто они не нужны авантюристам. Хорошо, хоть удалось соблюсти все приличия и пригласить Конопушку с подружкой на именины. Прикольно, но в этой России день рождения не чествовался почему-то.

В принципе, в гости пришли все вновь обретённые знакомые, только отец отметился с утра, чтобы не раздражать тестя с тёщей. Самым подарочным подарком прозвучало приглашение на первые испытания миномёта через две недели. Завод имел полигон в пятидесяти верстах к северу от Питера, со вполне лояльным режимом для своих. Там даже пристань имелась.

Жаль, что у Рафаловича всё-таки не оказалось собственной яхты - ему взаймы выдавал сию лайбу батюшка. Отец Альберта предлагал выкупить для сына какое-нибудь списанное военное судно (из тех, что сам и финансировал когда-то), но мелкого пугали размеры класса "водоизмещение порядка тысячи тонн". Ни разу не купеческий сын рос, коли не осознавал, что такую "яхту", со временем, можно использовать, как торговый корабль. Да и пушки лишними не будут, если в дальние страны ходить за товаром. Никакие пираты не страшны: ни марокканские, ни малагасийские, ни вообще малайские.