Михаил Антонов - Счастливые времена [СИ]

Девица была — так себе, даром, что директорская родственница. В допотопных очках, чуть полновата, в общем, из категории тех девушек, на которых никто не обращает внимания, хоть в платье от Кардена ее одень…

— В кого платье? — спросил Петрович.

— Знаменитый французский модельер, — пояснил умный Никонов.

— Точно, — согласился Стаська и продолжил свою историю. — Она напоминала мне вечную старшую сестру, которая у всех младших сестер на свадьбах погуляла, а ее никто даже не пощупал и под юбку не залез.

Сначала такие девицы все надеются на что-то, потом не верят уже ни во что, комплексуют, ненавидят нашего брата. Не имея своих детей, балуют племянников, становясь такими добренькими тетушками. А когда стареют, превращаются в горластых гражданок неопределенного возраста, вечно блюдущих чужую нравственность, поскольку на их честь никто ни разу не позарился. А еще они любят справедливость и именно из них выходят те самые старушки, которые соблюдают очередь и говорят: «Вы здесь не стояли».

Нарисовав такой портрет своей невесты, Стасик предложил еще налить и после того, как выпили за здоровье Елизаветы Семеновны — его бывшей жены, — продолжил:

— Будущей суженой я тоже показался не очень противным, и через месяц нам играли марш Мендельсона.

Симпатичные дамочки, однако, работают в ЗАГСе Центрального района. Они глядели на меня с жалостью, но только в те моменты, когда моя дражайшая половина не могла их видеть. А я им в ответ мило улыбался.

Юрий Палыч оказался человеком слова. Он пробил нам трехкомнатную квартиру на улице Энтузиастов уже через несколько недель. На правах законного мужа я помогал Лизке перевезти мебель. У нее оказались запасенные на такой случай «стенка» и кухонный гарнитур.

— Ну про мебель достаточно, ты лучше скажи ты ее…? — спросил бравый прапорщик, делая руками неприличный жест, как будто натягивая что-то себе на пояс.

— Что вы, я, как Дмитрий Донской на Куликовом поле, твердо стоял на своих позициях, что наш брак — фиктивный и нужен нам обоим только для получения жилья. У меня подружки хорошенькие для этого дела есть. Правда, один раз, когда ее мебель перевозили, и я остался ночевать в новенькой нашей квартире, Лизавета попыталась забраться ко мне под одеяло, ссылаясь на то, что нам уже можно спать вместе. Но ее попытки я решительно пресек, объясняя ей, что от этого дети бывают, а это никак не входит в мои планы, поскольку во мне еще не пробудились отцовские чувства.

После этого мы стали искать с ней варианты обмена. Ну и в результате я попал сюда. Поскольку ее дядя давал нам квартиру, то я не очень-то брыкался. Лизка взяла себе двухкомнатную недалеко от Комсомольской площади, а мне досталась вот эта халупа. Надо бы ее на нормальную однокомнатную поменять.

То, что почти такую же, как у него, квартиру молодой делец назвал халупой, обидело Федоренко. Он сердито заявил, что надо бы Стаську погонять по гарнизонам и полигонам с женой и вечно болеющими от нечеловеческих условий детьми, чтобы он понял, как тяжело дается людям жилье.

За Станислава вступился хозяин. Женька сказал, что если бы ему предложили отдельную квартиру за то, чтобы три месяца посчитаться чьим-то мужем, он бы тоже согласился. Вот только на его долю таких прытких Юриев Палычей с засидевшимися в девках племянницами не хватает. А ругать надо не Стаську, который просто подсуетился и воспользовался моментом, а тех, кто не может настроить жилья людям и создает условия для таких вот комбинаций. «Система наша виновата», — заключил Никонов.

Петрович вовремя разлил остатки коньяка. Выпили как будто мировую, после чего снова принялись ругать советские порядки, заливая возмущение портвейном, бутылку которого Женька вытащил из своих запасов. Точку в разговоре поставил крепко уже поддатый Смолянинов, заявивший, что когда наши придут, то всех этих плохих коммунистов повесят на фонарях. Да и остальных партбилетчиков тоже можно.

Кто такие «наши», он не объяснил.

— А комсомольцев? — спросил Станислав.

— Комсомольцев?

Тракторостроитель на минуту задумался.

— «Комсомол — первый помощник партии». Их тоже к ногтю, — решил кровожадный Петрович и махнул рукой, как будто что-то для себя решив.

— Логично! — заключил секретарь трестовского комитета ВЛКСМ, улыбаясь. — Так этому Вальке Скобликову и надо. Я-то всегда выйти успею.

Улыбка переросла в пьяный смех. После чего, глупо усмехаясь, Станислав пояснил:

— Этот корешок к моей толстой дуре ходить стал. Он как нажрется, так ему все равно с кем спать. Лишь бы дырка была и шевелилась. А Лизка и рада, всегда бутылку для такого случая бережет.

Далее молодой человек грязно выругался в адрес бывшей супруги и сказал, что, слава богу, он уже с ней развелся.

После политики разговор, таким образом, перешел на женщин. Причем, не в самом культурном варианте. Стасик вспомнил пару историй из своей богатой любовной практики. Смолянинов во время его рассказов пьяно улыбался, крякая от удовольствия и похлопывая себя по ляжкам. Затем инициативу перехватил Федоренко и рассказал забавную армейскую историю на эту же тему.

— Сижу я как-то в наряде дежурным по КПП. Входит мужик — здоровенный такой — и спрашивает у меня, не могу ли я ему сказать, где находится воинская часть номер такой-то. Я ему, конечно, в лоб, какие, мол, тебе еще оборонные секреты открыть. И уже было собрался бойцов своих кликнуть, как он вынимает из сумки офицерский мундир и говорит: «Да вот, говорит, у меня какой-то старлей в гостях был и забыл свои вещи, хотелось бы вернуть. А номер части, я по офицерской книжке узнал. Не ваш офицерик?» Я говорю: «Нет, не наша это часть.»

По ходу дела выяснилось, что детина этот с мундиром в сумке — шофер дальнобойщик. Приехал из командировки раньше, чем обещал, и застал свою сожительницу с бравым военным. Правда, самого старлея он не видел, поскольку тот успел в одних штанах с сапогами в зубах выскочить через балкон. А вот китель с документами в кармане лейтеха захватить не успел. И теперь он, водила, и ищет того непутевого офицерика, чтобы вещи вернуть. Ему же, наверняка, попадет от начальства.

Я мужику, конечно, посочувствовал и спрашиваю, бить, мол, будешь? А шофер отвечает, что, мол, подруга жизни свое уже получила. Лейтенант-то у нее не первый. Всех ее хахалей бить, кулаков не хватит. Да и кто из мужиков отказываться станет, когда дают бесплатно?

Ну, посмеялись мы с солдатами и посоветовали ему через военкомат часть поискать. А, самое смешное, нам мужик напоследок сказал. Оказывается, квартира-то его находится на пятом этаже! Вот какие офицеры есть в Красной армии!

— Представляете, на пятом! А он через балкон ушел!

— Пока в нашей армии есть поручики Ржевские — мы непобедимы! — заключил Евгений.