Александр Афанасьев - Врата скорби. Следующая остановка – смерть [litres]

Их главным оружием был Коран. Коран, в котором сказано, что нельзя держать собак и давать деньги в рост. Коран, в котором было предписано, как должен вести себя правоверный мусульманин – любой знал, что все, начиная от нечестивца Абу и заканчивая последним его приспешником – так себя не ведут. Они отвергали и древние, существовавшие еще до ислама обычаи, глубоко укорененные здесь и ставшие – по факту – частью шариата. Они говорили, что тот кто им следует – бида’а, то есть сторонник нововведений, еретик. Абу тоже направо и налево величал всех фитначами и бидаатчиками – однако, к нему не прислушивались. А вот к Идарату – почему то прислушивались.

Именно поэтому, их каждую пятницу проклинали во всех мечетях. Угрожали огнем всем, кто имеет отношение к Идарату. Разоблачали их, разоблачали их практику никяха – то есть сожительства без брака, без выкупа, без согласия родных – по местным меркам это было страшным грехом, посягательством на устои. Любой отец скажет вам это – я дочь кормил-кормил, расти-растил, а теперь мне не за нее не получить и шелудивого барана?! Вот только молодежи, которая и шла в Идарат – было на это плевать. Говорили, что в Идарате сплошные бандиты, которые шарахаются по горам, грабят и убивают… да, в Идараате были и бандиты, и немало бандитов. Были и вымогатели – из числа тех, что приходили к купцу, говорили, что он платит неправильный закят, и говорили, куда платить правильный – а то сожгут. Всякие люди были в Идарате – вот только все больше и больше людей начинали не просто прислушиваться к тайным, где-то печатаемым проповедям и воззваниям – а тайно поддерживать их. Укрывать беглых, давать закят, передавать сообщения, хранить оружие и взрывчатку. Суть была в том, что людям ПРОСТО ВСЕ НАДОЕЛО. Надоела власть, надоел строй, надоела та система, в которой они жили. Абу сам копал под себя, если предыдущий князь даже относился к людям с сочувствием, и люди это понимали – то Абу не просто забирал последнее, он оскорблял и издевался над людьми, делая все для того, чтобы не оставить людям выбора. И ситуация – стремительно приближалась к опасной черте …

– Да, амир…

Бородач удовлетворенно кивнул

– Теперь рассказывай…

Али начал рассказывать.

Рассказ занял почти час – минут пятьдесят. Бородач ничего не записывал, иногда – задавал короткие, точные вопросы. Ему не было смысла записывать – под столом медленно перематывал проволоку портативный диктофон германского производства [63] В те времена – пленки не было, а запись в таких устройствах шля на тончайшую проволоку. Первым – запись звука на проволоку изобрел Оберлайн Смит в 1888 году. Аудиопленка и бобинные магнитофоны появились в 1935 году, первый выпустила фирма BASF. Компактную аудиокасасету – первой выпустила фирма Phillips в 1955 году, эксперименты с кассетами шли начиная с 50-х годов . Никто об этом не знал.

Когда Али закончил рассказ о том, что он услышал и увидел во дворце – бородач пригладил свою бороду. Она у него только – только достигала требуемых здесь стандартов – считалось, что мусульманин может носить бороду такой длины, чтобы борода помещалась в сжатом кулаке, а все остальное можно отрезать…

– Ты хорошо все запомнил, брат… – сказал он медленно – с твоей помощью мы скоро свергнем тирана.

– Иншалла…

– Нам надо внедрить несколько человек в охрану дворца.

Али отрицательно покачал головой

– Это невозможно.

– Но почему же?

– Это невозможно. К эмиру не подступиться, он берет в охрану только людей своего клана.

– И даже на выполнение обычной охраны? В дворцовую стражу? Стоять на воротах? Он тоже принимает только своих?

Али подумал

– Конечно же, нет – сказал он – но все равно, не получится. Всю охрану всегда набирает Мустафа – эфенди. Он не только родственник узурпатора, он еще и учился у англизов. Он никому не доверяет, и если я только заведу разговор с ним об этом…

Бородач кивнул

– Я тебя понял, брат. А как выглядит этот… Мастафа-эфенди.

Али машинально отметил, что бородач – иногда путает имена, произносит их неправильно. Если бы он был арабом – он бы так не ошибался. С другой стороны – ни в чем другом, он не дал себя заподозрить. Араб, настоящий араб, правда, явно их тех мест, которые много севернее…

– Ему лет сорок, он ростом пониже меня.

– Насколько? На голову? На полголовы? Еще ниже?

– На полголовы, не больше. У него лицо, обезображенное оспой, очень сильно, черные глаза. Белый пояс. Кожаный, на нем он держит оружие. Полусапоги. Он худой, болеет животом. За головной убор у него платок, в красную клетку. Одет в военную форму, без знаков различия, пошива как у руси.

Бородач закивал

– Достаточно. Ты молодец, хорошо все запомнил. Эмир и сейчас в городском дворце?

– Да, он там.

– А сколько он там пробудет? Когда вы тронетесь обратно?

– Об этом знает только Аллах. Вероятнее всего, завтра…

– Очень хорошо. Не отходи от эмира ни на шаг. И будь готов выполнить свой долг.

Али провел ладонями по щекам

– О, Аллах, как это тяжело…

– Я знаю, брат. Но джихад – есть путь, ведущий прямиком к Аллаху и кто бы что ни сделал на джихаде – получит сторицей, когда наступит день. Аллаху Акбар.

– Аллаху Акбар…

Как Али и предполагал – на следующий де день, утром – нечестивый Абу попрощался с гостями. После чего – они тронулись назад, в составе того же конвоя. Эмир Абу был в относительно хорошем настроении и насвистывал свежую нашиду [64]…

Трагедия случилась на въезде в замок.

Как всегда при выездах эмира – здесь собирались люди. Просители. Согласно традиции – при появлении эмира его слуги разбрасывали деньги, чтобы люди славили щедрость эмира, а кроме того – его секретарь собирал жалобы. Иногда даже сам эмир снисходил для того, чтобы поговорить с простыми людьми. В общем – когда эмир выезжал из замка, и когда он в него въезжал – тут собиралось от пятидесяти до двухсот человек. И контролировать такую толпу было очень непросто.

Али – как обычно находился слева от эмира, в просторном кузове, сидя. Сначала – эмир категорически воспротивился этому, чтобы кто-то сидел в его присутствии, но англичане убедили его, что стоя – его охранники нормально исполнять свои обязанности не смогут. Машины шли медленно, всего несколько километров в час – когда Али заметил какое-то завихрение в толпе… что-то ненормальное, что царапнуло по глазам. Что-то, выбивающееся из привычного, необычное и неправильное…

– Когда вы тронетесь обратно?

– Об этом знает только Аллах. Вероятнее всего, завтра…

– Очень хорошо. Не отходи от эмира ни на шаг. И будь готов выполнить свой долг.