Александр Афанасьев - Врата скорби. Следующая остановка – смерть [litres]

– Ты поддался еретическому жидовскому учению, придаешь Аллаху сотоваришей и даже сам не замечаешь этого.

В девятистах шестидесяти метрах от этого места – снайпер нажал на спусковой крючок снайперской винтовки Мосина-Смиирницого, заряженной патроном типа «Д», дальний – и пуля отправилась в полет.

– Клянусь Аллахом, брат, я ни на секунду не усомнился в том, что нет на небе божества кроме Аллаха и у нет сотоварищей. Но я…

Голова военного эмира взорвалась от попадания винтовочной пули, кровь и мозги брызнули на камни. Тот, кто стрелял – впервые выстрелил по цели в три года, а в восемь – сам охотился в тайге, добывая пушного зверя. Промахиваться он не умел.

– Стреляют!

Ихван вскочил с места – и тут же его как молотком ударило. Ноги отказались ему повиноваться, и он упал.

– Аллах акбар!

Боевики всполошились.

– Батих! Батих! [78]

– Стреляйте! – крикнул кто-то уже на английском

Затрещали выстрелы, боевики стреляли во все стороны. Еще один – подстреленный – рухнул в костер, одежда на нем вспыхнула

– Аллах Акбар!

Кто-то из боевиков попытался бежать к подстреленному эмиру – но упал.

– Он справа! Справа!

Трассеры – били в скалу, взрываясь разноцветными искрами.

– Стреляйте!

Еще один – упал и покатился по склону

– Слева! Слева!

– О, Аллах, они везде!

Стреляли уже во все стороны. Ихван, придя в себя от болевого шока – попытался ползти

– Аллах! Аллах!

Кто-то подскочил к нему и потащил за собой. Другой – догадался бросить в костер пук сухой травы – пошел белый, плотный дым.

– Уходим!

– Нет! Надо убить неверного!

– Надо уходить

Один из боевиков, прибывших к месту встречи с Бадром – ударил другого, тот упал, полетел на спину

– Трус!

Оскалившись, упавший выхватил пистолет и дважды выстрелил в сородича. Тем временем – снайпер перезарядил винтовку, только этим и объяснялась небольшая отсрочка. Шансов у боевиков не было – они его не видели, а убить могли только случайной пулей. Девятьсот с лишним метров – по-другому и не бывает.

– Надо…

Кричавший это – поперхнулся словами, всю левую часть лица снесло пулей – и он с размаху упал…

– Стреляйте!

Дым – неторопливо плыл вниз, не скрывая суетящихся боевиков

– Прикрой!

Двое боевиков – потащили раненого амира к пещере. Трое – остались прикрывать.

– Кара… Аллаха…

Пулемет, только что частивший со склона, большая редкость у боевиков – заглох на полуслове.

– Еще немного…

– А-а-а-а…

Один из боевиков – не удержался и покатился вниз на гальке…

Боевики – втащили амира в пещеру. За каменными стенами – смолк последний ствол: стрелять было просто некому. Снайпер – убрал всех, одного за другим.

– О, Аллах Всемогущий – вымолвил боевик

– Надо пойти и забрать тела братьев!

– Замолчи!

С выпученными глазами, с искусанными в кровь губами, раненый – Ихван был страшен

– Они сейчас у шайтана! Их постигла кара! Кара Аллаха! Аллах – покарал нашего брата Бадра за то, что он усомнился в мудрости Аллаха, и в том, что Аллах за справедливость! Он встал на сторону богачей – и Аллах покарал его! Кара Аллаха! Кара Аллаха!

Боевики переглянулись. Сказанное – было полным ширком и вполне возможно, что амир начисто сошел с ума. С другой стороны – утверждать обратное, значило идти назад, под пули снайпера. А это – никому не хотелось…

И потому – старший из оставшихся в живых боевиков – склонил голову

– Что будем делать, эфенди?

– Надо уходить отсюда! Иначе – Аллах покарает и нас…

Двое боевиков – подхватили раненого и потащили вглубь пещеры.

Ранение оказалось тяжелым – настолько тяжелым, что по меркам гор требовалась ампутация. Вообще, в горах практиковали чрезвычайно примитивные методы лечения: например, огнестрельные ранения врачевали, закачивая в рану мед горных пчел. Но врач – он все-таки был настоящим врачом, пусть одновременно с этим и убийцей. И потому – Ихван не только выжил в его руках, но и сохранил обе ноги.

Еще через месяц с небольшим – врач, поставив на ноги Ихвана, и обучив методам врачевания нескольких людей в отряде – решил их покинуть.

Они вывели его к дороге – маленький зародыш великой армии. Им больше ничего не было нужно. Потому что у них теперь – была цель. Теперь – они были не просто грабителями и налетчиками – они были людьми с цель. А как сказал один мудрец – тот, кто знает «зачем» перетерпит любое «как» [79]. Теперь – каждый из них знал – «зачем».

– Да сделает Аллах твой путь легким и удобным – напоследок сказал Бадр, по обычаю целую новообретенного брата в обе щеки.

– Да поможет Аллах и тебе, хоть я и не правоверный и не могу просить его об этом – сказал доктор – помни, о чем мы говорили, и помни слова великого царя Сулеймана «Если будешь не ленив, то, как источник, придет жатва твоя; скудость же далеко убежит от тебя» [80]. Будь терпелив и точи стену как камень – вот увидишь, она рухнет.

– Я все понял, брат.

– Я найду тебя. Найду, когда будет нужно. Я буду помнить про тебя. И про вас всех.

Доктор – поднял свой мешок с пожитками и пошел по дороге к побережью. Отряд – заторопился в горы…

Через несколько дней – вооруженный отряд ночью напал на полицейский пост. Служба велась из рук вон, потому захватить отдаленный пост не составило труда. Но дальше произошло нечто необычное – бандиты убили только офицера, а всех солдат отпустили, хотя и разоружили. Изумленные солдаты рассказали – конечно, не начальству – что главный среди налетчиков сказал, что они убивают только богачей и офицеров. А солдаты – солдаты такие же люди, как и крестьяне, братья в вере и судьбе. И им следовало бы оставить службу и служить только народу, защищая его от алчных бандитов.

Главарь шайки – несмотря на угрозу быть опознанным схваченным и повешенным – не прятал лица. Солдатам – он представился редким в этих местах – но все же бытующим среди арабов именем. Он сказал, что его зовут Сулейман.

У евреев – это имя звучало как Соломон…

Если какому-то дерьму суждено произойти – обычно, оно происходит очень быстро…

Этот день – они провели у подножья вади Арондаб – места, которое выглядело так, как будто огромный и свирепый великан махнул своей саблей, располовинив горы надвое. На самом деле – это был, конечно, вади, сухое русло реки, по которому вода течет только два или три месяца в году, чтобы бесследно кануть в серые жадные пески пустыни. Перед сезоном дождей – у местных жителей нет календаря, но они всегда прекрасно знают, когда он начнется – они устраивают на пути воды запруды из камней и копают ямы – чтобы там задержалась вода. Потом – сажают в орошенную таким образом землю низкорослую местную пшеницу и просо. Того урожая, что они собирают – хватает им и их скоту на весь год. Конечно, деревня расположена выше, на гребне горы, там, где даже самая высокая вода ее не достанет. Дома – сложены из камней и глины.