Александр Афанасьев - Врата скорби. Следующая остановка – смерть [litres]

– Веревка не выдержит, отец… – со смехом сказал Ибрагим – она и одного то Абу с трудом выдержит

– Ничего… – проворчал старый шейх – у руси есть веревки из железа, я сам видел. Попрошу у них, думаю, руси не откажутся дать ради такого дела…

Давуд слышал все это. И чем дальше он слушал все это – тем больше он убеждался в том, что отец – предал свой народ, свое племя и представляет опасность. Опасность для странного слова «революция», которое было в этих горах очень необычным и пахло освобождением и новой жизнью. Иногда – Давуд произносил это слово вслух, когда никого не было рядом – революция. Как и всякое новое, оно завораживало. Манило.

Но теперь – для революции надо было действовать. Надо было сделать что-то, что не позволило бы отцу встать на пути революции.

Что сделать? Надо убить руси!

Надо сказать, что Давуд мало видел руси почти не знал, как они выглядят – только знал о том, что они кяфиры то есть неверные, не принявшие ислам и не подчиняющиеся законам шариата. Но в горах их почти не было – когда англизы были в Адене, их тоже в горах не было, что цивилизованному белому человеку делать в горах, и зачем туда идти? Но сейчас – они пришли. И они кяфиры. Любого кяфира – можно и нужно убить.

Но не просто убить. Надо сделать так, чтобы союз руси и племен был невозможен.

А для этого – что подойдет лучше, чем убийство гостя?

Давуд почти ничего не знал о руси, но предполагал, что их законы, обычаи и традиции примерно такие же как у горцев – он вообще считал, что все человечество живет, похоже, примерно так же, как и они здесь в горах [103] Это кстати, серьезный фактор, объясняющий рост напряженности сейчас. Еще в шестидесятых годах прошлого века – большая часть таких стран как Йемен не имела доступа вообще ни к каким источникам информации, даже радио не слушали. И люди думали, что везде живут примерно так же, как и они, ну, может, чуть лучше. Доступный интернет – сделал мир одной большой деревней, и те же египтяне, многие из которых живут на один – два доллара в день – увидели как живет Запад. Это и стало одним из спусковых крючков социального взрыва и расширяющегося мятежа по всему Востоку. Две мировые войны и отказ стран первого мира присоединять отсталые территории к себе и вкладывать в них деньги – может дорого нам обойтись. . У горцев, равно как и у бедуинов – пустынников, про которых Давуд знал убить гостя – означало тяжелейшее преступление. Что говорить, если для бедуина самое тяжкое оскорбление – это сказать: «Ты не признаешь гостей». Убийство же гостя, да еще пришедшего на переговоры и под гарантии вождей племен – неминуемо обернется яростью руси и приведет к войне между руси и племенами. И никакого союза в этом случае не будет – а они смогут объединить и возглавить народ и повести их на войну с безбожными, не признающими Аллаха руси. И это и будет – чаемая революция.

Так говорил тот, кто учил Давуда революции. Он говорил, что как ребенок рождается в муках и крови, точно так же – в муках и крови рождается революция. Только заставив народ мучиться и страдать – можно сделать революцию.

Еще он сказал, что закон прогресса таков: ради него умирают люди, но те, кто будет жить по новому – умерших не помнят. Но их – будет помнить и воздаст великой наградой Аллах на небесах. Вот такой вот Леон Троцкий и Крепость мусульманина [104]в одном флаконе. Стань шахидом во имя революции!

Когда в доме все уснули – Давуд пошел и достал пистолет. Это была одна из карманных моделей Браунинга, небольшое, но смертоносное оружие, которое предпочитали революционеры в Европе. Он не умел разбирать пистолет – но он был вполне надежным, и тот, кто дал Давуду пистолет, подсказал, как хранить его. Давуд хранил его в замасленной тряпке.

Давуд взвесил на ладони пистолет – он был небольшим, но тяжелым для такого небольшого размера и приятно холодил руку.

Завтра. Завтра все решится…

Хорунжий Донского казачьего войска Григорий Велехов выступил в поход с пятью казаками и несколькими ослами с поклажей – подарками для племен, провизией в дорогу и личным снаряжением. Он сознательно не стал брать больше казаков в дорогу, рассудив, что если чего – то убьют, сколько бы ни было, а если ослабить гарнизон захваченной крепости – можно потерять то, что уже есть. Свой отряд – он вооружил пулеметом Браунинга и тяжелой снайперской винтовкой калибра 12,7, которые ехали на осле – это не считая личного вооружения. В подарок племенам – он тоже взял оружие, трофейное, из того, что взяли в крепости. Англичане – хозяйствовали тут, как оказалось, уже давно – значит, в племенах, наверное, оружие британского стандарта и патроны к нему тоже наверняка есть. Оружия он взял, не скупясь – все равно, в крепости его было больше, чем требовалось любому, самому тяжеловооруженному отряду, даже если всех вооружить пулеметами – а смысл, кстати? А вот если удастся поднять против узурпатора – а значит, и против англичан племена…

Дорога в горы – была почти знакомой, и если отвлечься – то можно представить, что они не в Федерации – а в хорошо знакомой Велехову долине Бекаа. Те же самые, террасные посадки, на которых не покладая рук работают феллахи, те же самые низкорослые горные сосны, та же акация. А вот винограда и оливок – типичных для долины Бекаа не было видно.

Шейхи уважили – прислали не одного, а сразу двух рафиков, из двух разных племен, идти без которых по чужой земле было опасно. Рафик – в примерном переводе близкий друг, товарищ – один из социальных институтов здесь. Когда вооруженный отряд хочет пройти миром по чьей-то земле – они должны найти рафика, представителя местного племени, достаточно уважаемого, который проведет их по земле племени, гарантируя то, что их никто не тронет и гарантируя то, что вооруженный отряд не причинит никому вреда. Рафик – нужен еще и потому, что вооруженный отряд может не знать местного диалекта – которые в горах сильно отличаются, иногда в двух соседних деревнях – и нужны будут услуги переводчика, чтобы отряд мог купить все необходимое без лишних эксцессов. Миссия рафика очень почетна, рафик пользуется уважением всего племени – и потому на эту роль отправляют не мальчика на побегушках, а солидного, уважаемого человека. Например, рафик про имени Максуд, шагающий сейчас рядом с Велеховым – был двоюродным братом шейха. Он был очень горд и доволен тем, что Велехов – перед отправкой в путь предложил ему на выбор ботинки и винтовку: и то и другое было очень дорогим подарком здесь. Ну а то, что ботинки сняты с убитых – никогда местных не волновало – не выбрасывать же такую ценную вещь как ботинки только из-за того, что в них кого-то убили. Убийство – эка невидаль. Рафик Максуд гордо шагал рядом с Велеховым, неся на плече новенькую винтовку Ли-Энфильд производства Королевского арсенала в Энфильде с оптическим прицелом, и расспрашивал руси о том, как они живут в своей стране. Что бедуины, что горцы – чрезвычайно любопытны – ведь у них нет ни радио, ни телевидения, ни синематографа и гость является единственным источником информации о том, что происходит за пределами племени. Иногда, чтобы послушать рассказы гостя, бедуины и горцы готовы ехать за два – три десятка миль, проведя целый день в пути. В свою очередь – обычай предписывает гостя поделиться информацией в обмен на щедрое угощение. Велехов владел типичным для Междуречья диалектом арабского – а рафик Максуд торговал на рынке, и поэтому они отлично понимали друг друга…