Сергей Лысак - Наследник Барбароссы

Когда крепость и причал с галерами остались позади, Давут облегченно вздохнул.

— Хвала Аллаху, вроде проскочили! А я до последнего мгновения не был уверен. Хасан, ты что, поведение всех местных вояк предсказать можешь?!

— Не всех. Но тех, кто непосредственно несет службу на постах, где надо следить за входом в канал, могу. У них настолько примелькались здешние рыбаки, что они уже не обращают на них внимания. Ибо искренне считают, что никакой серьезной опасности от них ждать не стоит. А разные мелкие нарушения — это не по их части. Но вот в городе надо держать ухо востро. Мы сейчас для здешней стражи — обыкновенное быдло, которое можно избить, ограбить, и ничего им за это не будет. Пока не "пообчистим перышки", придется кланяться каждому медноголовому, чтобы не нарваться на неприятности. Поверь, я в этом деле хорошо разбираюсь. У русских гяуров есть хорошая поговорка на этот счет — "Встречают по одежке".

— Верю… Ладно, идем дальше. И да поможет нам Аллах…

Аллах, очевидно, был настроен вполне благосклонно, ибо до самого порта их никто так и не побеспокоил. Втиснувшись между другими лодками к причалу, сразу же окунулись в атмосферу базара. Перекупщики, торгующие рыбой, уже ждали, и сразу же начался торг. Здесь же прохаживались и трое стражников, официально следящих за порядком, а на деле больше озабоченных сбором бакшиша. Занятие необременительное, довольно увлекательное и весьма приятное во всех отношениях. Но служивые пока что были заняты так кстати подвернувшимися более солидными "клиентами", и на голытьбу вроде Ивана и его товарищей внимания не обращали. Наконец к ним подошел один из перекупщиков и о чем-то спросил по-арабски. Давут тут же вступил в дискуссию и стал отчаянно торговаться. Рыбы у них хоть и не очень много, но и не мало. Больших денег получить за нее все равно не выйдет, но нельзя выходить из образа бедного рыбака. Поэтому торговались отчаянно, перекупщик несколько раз делал вид, что собирается уходить, но в итоге все повторялось снова. Иван с интересом наблюдал за развернувшимся представлеиием и признал, что Давут — великолепный лицедей, что очень важно для лазутчика. Он досконально знал все местные обычаи и сейчас легко сошел за своего. Остальные тоже с интересом поглядывали на упражняющихся в красноречии, и иногда поддакивали Давуту, но в торг благоразумно не вмешивались. На причале поджидали слуги торговца, и ждали, чем все закончится. Торговаться — не их дело. Их дело — рыбу в корзинах в лавку оттащить.

Здесь начало сказываться незнание Иваном арабского языка, он не мог контролировать ход беседы. Хотя понял, что торгаш опасности не представляет, и действительно тот, за кого себя выдает. С остальными такой проблемы не было. В эту вылазку Давут не стал брать много людей. Кроме Ивана взял еще Фуада и Хакана, как хорошо знающих арабский. Знающие местные обычаи, они могли выдать себя за тунисцев. По поводу же Ивана решили, что в случае опасности он будет играть роль немого деревенского дурачка, у которого не все в порядке с головой. Однако, пока все было тихо, если можно сказать "тихо" о том, что происходило вокруг. Возле соседних лодок торг уже завершился, и рыбу начали перегружать в корзины, а Давут все никак не мог договориться. Наконец, вроде бы сошлись в цене. Торговец отсчитал монеты и ссыпал их в руку довольному Давуту, после чего тут же прикрикнул на своих слуг, и они подали корзины, в которые "рыбаки" стали перегружать рыбу. Когда все закончилось и покупатели ушли, Давут довольно ухмыльнулся и тихо обронил на турецком, звякнув кошельком.

— Неплохо, неплохо… Даже не ожидал столько выручить. Хасан, а ты оказывается удачливый рыбак! Может начнем здесь рыбой торговать, что-ли?

Ответом ему был смех. Впрочем, расслабляться не стоило. Очень скоро после ухода перекупщиков появились представители доблестной городской стражи, до этого наблюдавшие издали за ходом торговли. Теперь же, когда все рыбаки при деньгах от проданного улова, взять с них бакшиш сам Аллах велел. Не обошла чаша сия и Давута. В нем сразу распознали старшего, и не стали устраивать комедию. Разговор шел на арабском и Иван его не понимал, но смысл был понятен — Аллах велел делиться. Правда, получив "законную" мзду, служивые сразу потеряли к ним интерес, даже не сделав попытки осмотреть лодку. И очень довольные сегодняшним "уловом", покинули пристань. Давут, глянув украдкой им вслед, только головой покачал.

— Да уж… Никакого понятия о несении службы… Приходи и делай, что хочешь, только бакшиш плати. Прав ты был, Хасан.

— Давут, не удивляйся, везде так. Ты думаешь, в Истнабуле, или в Керчи по-другому? Все то же самое. Разница лишь в размерах бакшиша. Уж поверь моему опыту.

— Верю… Но не думал, что здесь все прогнило до такой степени. Даже из такой "голытьбы", как мы, деньги вытряхивать. Ведь специально стояли и ждали, шакалы, пока все рыбу продадут.

— А я тебе об этом еще вчера говорил. Ибо хорошо знаю эту публику. В самом худшем случае просто отберут все, что найдут, и дадут пинка на прощанье. Знают, что жаловаться ты не побежишь. А им самим тоже лишний шум не нужен.

— Ладно, пора за дело. Фуад, Хакан, остаетесь присматривать за лодкой. Мы с Хасаном в город. Если заметите опасность, заранее уходите, не вздумайте устраивать здесь войну. В этом случае встречаемся у караван-сарая, как и раньше. Если не вернемся к завтрашнему утру, дальше действуйте сами. И да поможет нам Аллах…

На улицах Туниса было уже шумно и многолюдно, поэтому двое разведчиков сразу же затерялись в толпе. Оделись добротно, но достаточно скромно. Так одеваются ремесленники и мелкие лавочники. Изображать из себя нищую голытьбу все же не стоит, тогда ни в одну приличную харчевню не пустят. А так можно ходить везде, не привлекая внимания. Сложностью для Ивана был только язык. Впрочем, определенные мысли на этот счет у него имелись.

С первых же шагов стало ясно, что в Тунисе праздную победу над "цепными псами султана". Суть разговоров не отличалась разнообразием. Народная молва уже разнесла новость о бое на подходах к Тунисскому заливу и сильно ее приукрасила. Выходило, что чуть ли не вся турецкая эскадра потоплена, а всего лишь несколько небольших и самых быстроходных кораблей удрали. Правда, виновниками торжества оказались гяуры, но это неважно. Важно то, что на султана в далеком Истанбуле наконец-то нашлась управа. И теперь никто из султанских цепных псов — янычар, не посмеет сунуть сюда свой нос. Жаль только, что с побережья они куда-то исчезли. Вчера еще были, удобно расположившись напротив стен Туниса, а сегодня уже нет. Видно все поняли, и вовремя удрали, трусливые шакалы. Ничего, далеко не сбегут. Могучая кавалерия великого Али-бея их все равно догонит и уничтожит. А пока радуйтесь, правоверные! Тунис наконец-то сбросил власть ненавистного султана, спрятавшегося в Истанбуле!