Максимилиан Раин - Внук Донского [оптимизирована обложка]

– Рек, дуботолк [507] Дуботолк – дурак. . Сам государь тя вопрошае, – заверещал на него один из дьяков.

– Макашка есмь, из смердов. Родичей не помню. Стёк по гладу зельну с веси сей в Галич-град, – скороговоркой ответил парнишка, опасливо посматривая на Кирияка.

Макашка! Как мне в голову сразу не пришло! Это же тот самый мечник из подразделения сотника Рогатого, постоянно попадающий в разные переделки и страдающий потом своим мягким местом. Словили его, значит, соколы Единца. А проклятый уродец принял его за меня и постарался сломать парня. Наклонился к отцову уху и обсказал туда все свои соображения насчёт похищения воина. Князь встрепенулся и послал очередного дьяка за сотником.

Четверо воев доставили на куске ткани смердящий труп обезображенного мужчины. К великому сожалению, признать в нём кого-то было уже невозможно. От лица практически ничего не осталось, но фигура и одежда вполне соответствовали Фоке. Воняющий труп вои вскоре уволокли, иначе мы бы все тут задохнулись. Кирияк уверял князя, что труп принадлежит именно израднику Плесне. Тем временем прибыл сотник.

Анисим Рогатой оказался крепким мужчиной со свирепым до криминальности лицом. С таким в тёмном переулке встретишься – сам кошелёк подаришь. Может быть, это бороды так влияют. Он сначала уставился на меня, осоловело заморгав глазами. Мужчина не понимал, почему его шалопутный боец расселся в богатых одеяниях рядом с самим князем Юрием. Я непроизвольно хихикнул и кивком направил его внимание на узника. Дьяк начал говорить и в нескольких словах прояснил сотнику суть дела. Тот сразу же признал в Макашке своего воя. Я испытывал немыслимое наслаждение, глядя на искажённое одновременно страхом и злобой лицо Кирияка. Краснота на лице князя сигнализировала о надвигающейся грозе. Разборки последовали незамедлительно.

– Никоему не дозволено сею волю чинити [508] Чинити – делать, составлять, поправлять. в моём уделе. Без маво суда яти мужа вольна в холопы нелеть! – орал правитель, потрясая кулаками на сжавшегося боярина Кирияка. – Галичане на теих рядцев докуки слезны лещаша. Бесчинства твориша, поругания люты. Людие возропташа. В поруб тя самого верзити требно за детели тея.

– Княже наш, милостивец! – бросился на колени Кирияк. – Не губи слугу сея, в тщаниях [509] Тщаниях – ни с чем. велия облазняхуся [510] Облазняхуся – впасть в заблуждение. . Верен те выну [511] Выну – всегда, во всякое время. яко пёс чепны. За тя в огнь и в воду верзнуся.

Князь погрузился в длительные раздумья. Все с нескрываемым интересом ожидали развязки.

– Доводность по сему ряду требно размысливати зельне и косно [512] Косно – медленно, не скоро. . Повелеваю дьяка Варфоломея Коломнина учинити стареем [513] Старей – начальник, старший. палаты тайны, а Кирияка Единца брещи [514] Брещи – стеречь, хранить. в порубе.

Княжьи гриди вывели опального боярина. С лавки поднялся небольшого роста чернявый дьяк с типичными южными чертами лица и исполнил полный достоинства поклон князю. Кажется, полку умнолицых начальственных людей при князе Юрии прибыло. Понадеемся, что внутреннее содержание нового отцова придворного будет соответствовать создавшемуся у меня о нём первому впечатлению.

– А ты почто мятущися [515] Мятущитися – мяться, переживать. ? – рявкнул князь на Анисима. – Забирай сея богатыря могутна и изыдите обое с очес моих.

Боярин Морозов во всех этих разборках не проронил ни слова. Выйдя из палат, помрачневший князь направился к лошадям. Я бросился вслед за ним с воплями:

– А как же с гудцами?

– Изузди сих мужей, коих княжич укаже, – бросил правитель сопровождающему его новому главе тайных дел.

Дьяк Варфоломей по внешним признакам напоминал итальянца, фрязина по-местному. Характерную внешность орлиноносого потомка римлян не в силах была спрятать ни борода, ни мурмолка [516] Мурмолка – шапка с отороченным краем. . Мне кажется, что если даже нарядить его китайцем, то он по-прежнему останется типичным итальянцем, пусть и в китайской одежде. Слова, между прочим, он выговаривал чисто и тщательно, без ожидаемого акцента. Выслушав мои пожелания, он тотчас же велел подручным доставить названных мною узников в палаты.

Спрятался за перегородку, так как не хотелось маячить перед пацанами своими регалиями. Ожидать их пришлось долго. Наконец их привели, измождённых, со спутанными как у лошадей ногами и связанными за спиной руками. Они шли поэтому медленно, семеня, опасливо озираясь. Подлый Единец, видимо после моего бегства, распорядился сидельцев спутать. Гудцов развязали. Варфоломей торжественно объявил, что государь самолично приезжал в кремель и повелел освободить невинных. Это надо видеть, как обрадовались парни, как стали обниматься, не сдерживая слёз радости, и благодарить доброго начальника. С трудом сдержался в своём потайном месте, чтобы не выскочить и не обнять дорогих моему сердцу людей. Новый глава тайных дел наделил освобождённых двумя деньгами, как и было со мной условлено. Пришлось одалживаться этими средствами для гудцов, которых вполне хватило бы на неделю обитания на постоялом дворе со всей кормёжкой. Я рассчитывал, что мне хватит этого времени, чтобы раздобыть побольше денег и окончательно примкнуть к ним.

Не успел вытащить свою измученную задницу из возка, как был атакован подьячим, показавшимся мне чем-то необычным. И дело было вовсе не в его молодости, хоть он и успел отрастить символ мужественности вполне приличный. В кулак можно захватить. Борода имелась в виду. В большинстве своём подьячие принадлежали холопскому сословью. Те их них, кто оставался повольниками, старались носить одежды более ярких тканей и какие-нибудь украшения, отличающие их от холопов. Этот парень выбивался из общей безликой массы княжьих чинуш не только одеяниями, но и располагающей внешностью. А ещё – подчёркнуто уважительными манерами. Парень держался со мной, как со взрослым. Это подкупало. А ещё было забавным сочетание дьяцкой бородёнки с заметно молодым лицом.

– Как тебя звать, подьячий? – напустил на себя официальный тон.

– Агафон рекомах ся, княжич, – вежливо ответствовал он.

Выяснилось, что Агафона прислали ко мне за ноу-хау огненного зелья. Молодец, хочет карьеру сделать при помощи головы, а не другими местами. Такие экземпляры мне всегда нравились.

Обширный княжий двор был размерами больше торговой площади. Где-то посередине встретился ладный и плечистый воин, лет примерно под сорок. Мужественное лицо оттеняли добрые глаза. Он поклонился и произнёс:

– Здрав буди [517] Буди – будь. , княжич наш благий. Нарекли мя теим наказником в ратной мастроте.