Алексей Живой - Племя равных [litres]

На этот раз спартанцы беспрепятственно достигли вершины холма, за которым дорога становилась почти пологой и вела уже к ближайшим зданиям, похожим на небольшие амбары. До них оставалось не более двух стадий. Похоже, здесь все еще тянулись предместья. Но чуть дальше по дороге, справа и слева от нее, уже были видны те самые дома с портиками и колоннами, в окружении кипарисов, которые Гисандр разглядел от самого порта. Где-то среди них был и дом одного из местных периекских чиновников, обязанных оказывать гостеприимство, где они с отцом-геронтом останавливались в прошлый раз, прибыв сюда с инспекцией. Из него они тогда вдвоем и направились в местный арсенал по той самой дороге, по которой он сейчас шагал вместе со своей небольшой армией в обратном направлении.

«Интересная штука жизнь, – пронеслась в мозгу наварха неуместная мысль, – никогда не знаешь, как все повернется и чем закончится. Будет весело сейчас встретить того самого чиновника. Вот удивится».

Отогнав ненужные мысли, Гисандр чуть замедлил движение, покрепче перехватив копье и щит. Он внимательно осмотрел дорогу и прилегавшее к ней пространство. Зная приемы ведения войны и обороны в Лаконии, первый наварх Спарты почти не верил, что здесь их будет ждать новая фаланга из гоплитов. Слишком мал этот городок, чтобы содержать в нем столь внушительный гарнизон. Гисандр не без оснований полагал, что большую часть этого гарнизона, если не весь, он уже разбил. Даже такое количество нападавших, да еще чистокровных спартиатов, его удивило. Если и осталась здесь сотня солдат, то они либо спешат со старейшинами убраться отсюда подальше, либо это будут периеки. Второе более вероятно, так как спартанский комендант города скорее умрет в битве со своим малочисленным гарнизоном, чем отступит вместе с чиновниками, рискуя навлечь позор. Вполне возможно, что он уже умер в недавней схватке, и даже от руки самого Гисандра.

В любом случае вход в город на открытом, но не очень широком пространстве, где еще можно было выстроить последнюю оборонительную линию из солдат, им никто не преграждал. Более того, где-то в глубине, под сводами кипарисов, слышались отдаленные крики и метались неясные тени. Внимательно впитывавший все Гисандр уловил запах паники, уже охвативший город.

– Отлично, – проговорил он вслух, даже ухмыльнувшись, – мы не зря отпустили тех бойцов. Город уже наш.

И жестом приказал вступить в город. Впрочем, контратака еще была возможна. Сами воины Лакедемона часто практиковали ложные отступления. Поэтому колонна спартанцев вошла на главную улицу Кифанты стройными рядами, готовая к внезапному нападению. Город же, казалось, будто вымер или еще не просыпался в этот рассветный час. В последнее было невозможно поверить.

Гисандр вел своих солдат по пустынной улице к центральной площади Кифанты, на которой стоял лишь небольшой памятник Аполлону, а также еще несколько примечательных домов и сооружений, как водится, в строгом спартанском стиле, не терпевшем излишеств. Вокруг площади, у которой сходились все улицы небольшого городка, теснились дома местных чиновников, казарма для воинов, а также здание для ежедневных сесситий спартанцев. Пройдя быстрым шагом половину города, спартанский наварх увидел лишь десяток простолюдинов, с испугом взиравших на прибывшую армию из своих землянок, – этим бежать было некуда, – да множество разбросанных вещей прямо на дороге и у домов. Похоже, бегство более зажиточных периеков, которым разрешалось заниматься торговлей вместо спартиатов, почитавших это дело низким занятием, проходило очень быстро. Он еще слышал отдаленные крики в конце города. Гисандр был уверен, что все накопленное периеками имущество стоит нетронутым в домах, а запасы лежат в амбарах, и все это станет его военной добычей. А те, кто пытался сбежать из города, смогли унести с собой только свои жалкие жизни. Однако когда он первым свернул на площадь, то остановился в удивлении. Перегородив все пространство между казармой и зданием для сесситий, его ожидала еще одна фаланга гоплитов.

«Человек пятьдесят, – решил наварх, останавливаясь и чуть приподнимая щит, – и все – опять спартанцы. Куда же подевались периеки из этого города?»

Воины фаланги, завидев приближавшихся солдат, сомкнули щиты, выставив копья вперед.

– Стой, где стоишь! – раздался голос их предводителя, явно привыкший повелевать. – И назови себя, если ты спартанец!

– Меня зовут Гисандр, – спокойно ответил наварх, слегка возвысив голос, сделав знак своим воинам остановиться, – возможно, ты слышал обо мне. Сейчас я наварх спартанского флота и посланец царя Леонида. А кто ты?

Сотни бойцов замерли за спиной Гисандра, изготовившись к атаке этой кучки воинов, преградивших путь целой армии.

– Я Линос, гармост Кифанты, на которую ты осмелился напасть, – ответил ему невысокий коренастый боец с копьем и щитом, стоявший возле самого здания сесситий на правом фланге шеренги. – У Спарты, волей Ликурга, никогда не было флота. А царь Леонид сейчас в Афинах и нашел бы другой способ сообщить о своем прибытии в Лакедемон. Что тебе нужно в моем городе и зачем ты атаковал его как враг Спарты?

– Видишь ли, Линос, – снизошел до разговора с этим наглым спартанским командиром наварх, умевший ценить доблесть, – за прошедшие дни в судьбе Спарты кое-что изменилось. И, боюсь, бесповоротно. Отныне у нее есть флот. И теперь в ней более не действуют законы Ликурга и не отдают приказы эфоры. А Леонид будет единственным царем.

Гисандр замолчал ненадолго, давая командиру остатков гарнизона Кифанты осознать услышанное. Не каждый день в одно мгновение рушится привычный тебе мир.

– Так что это уже не твой город, – продолжил он, прервав короткое молчание, – и сейчас тебе придется сделать выбор, кому ты служишь: Леониду, который даст тебе новую жизнь, или царю Леотихиду с эфорами. Выбирай, но прежде крепко подумай. Кровопролития можно избежать, если принять нужную сторону. Если ты согласен воевать за Леонида, я приму тебя с распростертыми объятиями. Если нет, ты умрешь. В конце концов, это город периеков. Так стоит ли за них умирать?

Молчание длилось не долго.

– Мой царь Леотихид. А законы Ликурга незыблемы. И Аполлон тому свидетель.

– Что ж, – кивнул Гисандр, – ты сделал свой выбор.

И, размахнувшись, метнул копье в командира гарнизона Кифанты. Тот успел среагировать и выставил щит, но бросок наварха был столь мощным и метким, что копье пробило щит и поразило Линоса в грудь повыше сердца. Спартанец отбросил ненужный щит, и стало видно, как из его груди, сквозь поврежденный доспех, толчками вытекает кровь. Рана была глубокой и смертельной. Понял это и сам Линос, а потому, перехватив покрепче копье, метнул его в Гисандра. Но рана дала о себе знать, ответный бросок вышел слабым. Наварх легко отбил летящее копье в сторону. Тогда Линос выхватил меч и без щита бросился в свою последнюю атаку на врага, увлекая за собой горстку воинов.