Анатолий Дроздов - Лейб-хирург

Если б Борис знал, о чем сейчас думает бывший руководитель Боевой организации, то впал бы в столбняк. «Какие же они все дураки, эти идейные революционеры! — веселился Евно, забираясь в пролетку извозчика. — Стоит поманить их славой, сказать красивые слова о свободе, как они готовы на все, даже умереть. Хотя этот нужен живым. Пусть уезжает за границу, пишет там мемуары – не удержится ведь, и тем сам обелит мое имя. Возможно, когда-то я вернусь в Россию, как герой. Чем черт не шутит! Такая репутация дорогого стоит, с ней хорошо делать гешефт. Революционеры полезны, если их правильно использовать…»

— Приехали, барин! — кучер указал кнутом на дом. — Здесь это.

Михаил отдал ему рубль (дороги извозчики в столице!), подхватил саквояж и выбрался из пролетки на булыжную мостовую. Извозчик сразу укатил, а Михаил стал разглядывать дом. Неплохо устроился Валериан! Два этажа, стены сложены из кирпича и оштукатурены, высокие окна, крыша железная. За воротами из кованых прутьев виден мощеный двор и хозяйственные постройки. И это почти в центре Москвы! Высоко взлетел друг. Как он встретит гостя? Сам звал Михаила: уезжая с фронта, сунул ему листок с адресом и наказал: «Будешь в Москве, непременно заезжай! Никаких гостиниц! Обижусь…» Вспомнит ли Валериан об этом сейчас? Пробившись в высшие слои общества, люд забывают о данных ранее обещаниях, Михаил это знал.

Он скосил взгляд на орден, прикрепленный к новому кителю. После наступления всех врачей медсанбата наградили Святыми Владимирами 4–й степени, а Михаила вдобавок повысили в чине. Теперь он надворный советник, равный армейскому подполковнику. Большой чин для некогда провинциального дантиста! Жаль, не получилось заехать в родное местечко – вызов в Москву был срочным. Вот бы мать с сестрами порадовались! Об успехах сына и старшего брата они знают – Михаил написал. Даже карточку выслал, где он в мундире с орденом. Михаил не сомневался, что фотография уже вставлена в рамку и продемонстрирована соседям и родственникам. Семья им гордится.

О причине вызова в Москву он догадывался. Так же было и перед наступлением. В Москву он ехал в компании командиров медсанбатов и начальников госпиталей фронта. Для них в Минске выделили отдельный вагон, дорогой они поговорили и пришли к мнению: что-то готовится. Заявленная причина – конференция по обмену опытом в применении новых методов лечения, всего лишь повод. Будет новое наступление. Хотя опытом обменяться не помешает, не везде новые методы прижились. Кое-кто из врачей осторожничал, опасаясь навредить раненым. Михаила это возмутило. Волнуясь, он стал рассказывать, насколько полезны переливания крови, сколько жизней, благодаря им, спасли в медсанбате. А еще раствор Рингера, который помогает не только заместить потери крови, но еще и лечит. Новые препараты – лидокаин и сульфаниламид, эффективны и безопасны. Первый помогает в ряде случаев обойтись без дефицитного морфия и общего наркоза. Второй – уничтожает микробы в ранах и спасает от сепсиса.

Разговор этот состоялся в вагоне-ресторане, где для военных врачей накрыли обед. Михаил говорил для соседей по столику и не заметил, как к его словам стали прислушиваться другие. Некоторые даже встали и подошли ближе. Скоро возле их столика сгрудились коллеги, а Михаил все говорил и говорил. Приводил примеры, вспоминал тяжелые случаи, описывал последовательность своих действий. Если бы он мог видеть себя в этот момент, то очень удивился бы. Куда девался робкий провинциальный дантист, искавший покровительства у Довнар-Подляского? За столиком в ресторане сидел уверенный в себе военный хирург, который щедро делился опытом с коллегами. И ему внимали.

— М-да, — сказал главный хирург фронта Бурденко, бывший старшим в их делегации, после того как Михаил умолк, — впечатлили вы нас, господин надворный советник! Вам следует выступить на конференции с докладом.

— Мне? — удивился Михаил.

— Именно! — подтвердил Бурденко. — Во-первых, у вас лучший медсанбат на фронте. Уж я-то знаю. Ваши раненые прибывали в госпитали должным образом прооперированными и перевязанными. Нагноений и гангрены у них практически не случалось, а вот у других хватало. Вы в полной мере применили у себя новые методы лечения и получили великолепный результат. Об этом свидетельствует и орден на вашем мундире. Немногие врачи по итогам наступления удостоились такой чести. А у вас, слышал, наградили всех в медсанбате. Уникальный случай.

— Начальник дивизии похлопотал, — смутился Михаил.

— За неумех и разгильдяев хлопотать не будут. Награды вы получили заслуженно. Вот и объясните коллегам, что нужно сделать, чтобы их обрести. Я прав, господа? — обратился он к окружавших их врачам.

Ответом стали одобрительные возгласы.

— А еще вам следует написать статью в «Хирургический вестник», — добавил Бурденко, — возможно, не одну. Большое дело сделаете для отечественной медицины. Мы, врачи, люди консервативные, к новому относимся настороженно. А тут примеры из практики, подкрепленные результатами. К этому неизбежно прислушаются. Сделаете?

— Постараюсь, — сказал Михаил.

— Непременно постарайтесь, голубчик! — кивнул Бурденко. — Найдите время. Берите пример с Довнар-Подляского, тот успевал. Вы ведь учились у него?

— Имел честь, — подтвердил Михаил. — Трудились вместе – с первого дня, как он объявился в лазарете.

— Повезло вам, Михаил Александрович! О таком сотрудничестве многие мечтают. Валериан Витольдович, насколько я в курсе, в Москве показательные операции проводит, так к нему очередь из врачей стоит, чтобы методы перенять. Замечательный хирург и новатор, не зря его государыня к своему двору причислила. Он будет присутствовать на конференции, как мне сказали. Не удивлюсь, если услышим что-то новое. А у вас, надеюсь, будет возможности с ним поговорить.

«Он пригласил меня пожить у себя», — хотел сказать Михаил, но в последний миг промолчал, только кивнул. Не стоит хвалиться преждевременно, еще неизвестно, как его встретят.

..Калитка дома оказалась оборудованной электрическим звонком – столица, однако. Михаил нажал кнопку. За калиткой раздалась громкая трель. Спустя минуту, из дверей дома показался мужчина. По его одежде Михаил определил лакея. Лакей подошел и открыл калитку.

— Чем могу быть полезен, господин?..

— Надворный советник Михаил Александрович Зильберман. Валериан Витольдович Довнар-Подляский здесь проживает?

— Да, ваше высокоблагородие.

— Он приглашал меня в гости, случись мне приехать в Москву.

— Он предупредил меня, ваше высокоблагородие. Проходите в дом. Валериан Витольдович на службе, но велел в случае вашего прибытия принять и разместить, оказав всяческое содействие.