Александр Лебедев - Санкт-Петербург на Дону [СИ]

— Вот гадство! Бляжьи дети! Крапивное семя! Да за ракой разрыв нашей казны надо всем этим счетоводам косоруким разрыв жоп устроить! — ругался Пётр.

— За нами дело не станет, — всерьёз воспринял ругань Петра глава Преображенского приказа розыскных дел Ромодановский, — такой треск от рванья жоп стоять будет, заслушаешься.

Фёдор Юрьевич свой дело любил, отдавался ему прям со всей страстью, поэтому даже радовался когда Пётр был в столице: не нужно было исполнять за царя дополнительные обязанности и можно было полностью сосредоточиться на розыскных делах.

— Тебе бы всё жопы рвать, — буркнул Пётр, — из них, что ли деньги доставать будем, а?

И обозрев присутствующих тяжёлым взглядом, ещё раз вопросил:

— А?!

— Придётся сократить расходы, — опять взял слово Борис Голицын, — кампанию 1696 года пропустим, зато к следующей соберём недоимки и тогда уж повоюем.

— Ага, а турки нас ждать будут, — съязвил Меншиков, — да как только мы заслон ослабим, они сразу Крым себе вернут, да ещё и Азов прихватят.

— В общем так, денег есть или содержать пол армии весь год или всю армию полгода, — сообщил Голицын, — надо выбрать.

Ну что, — подъитожил Пётр, — значит нужно склонить турок к перемирию, а после поедем по союзникам денег в долг клянчить, может дадут. А там видно будет.

География запланированных к посещению стран была широчайшая, но от идеи Великого Посольства пришлось отказаться. Всю пышность, роскошь и показуху принесли в жертву экономии. Безденежье вынуждало. Решили обойтись тайным посольством. Вроде как едет посол, но неофициально, а все кого это касается, по обе стороны границы знают, что под именем человека из свиты посла, урядника Преображенского полка Петра Михайлова, путешествует сам русский царь: Пётр Алексеевич Романов собственной персоной.

Дабы не пострадал государственный престиж, также неофициально было сообщено, что такие нарушения русской царской посольской традиции вызваны чрезвычайной расположенностью гостей к принимающей стороне. Ибо, мол, традиции неимоверно перегружены всяческими условностями и ограничениями, а так — время деньги, перетрём всё по-быстрому и разбежимся по своим делам. И вам хорошо, и мы не против.

Причём неизвестно ещё, от чего престиж пострадал бы больше — Великое Посольство тот ещё цирк! Как это было у нас? Например, в Пруссии. Толпа «дипломатов» доморощенных почти 300 рыл, все вошли в приёмный зал курфюрста, народу набилось битком, стало тесно настолько, что глава посольства (Лефорт) оказался лицом к лицу с самим Фридрихом III, да так близко, что не мог толком сделать положенные по протоколу поклоны: утыкивался в него! Наши все как на подбор: шубы долгополые, рукава длинные с прорезями для рук, боярские высокие шапки из ценных пород меха. [15] Такая и была дипломатия, причём не только русская, показухой страдали повсеместно, разве что не такой аляпистой. В таком виде посольство скорее противопоставляло Россию остальным странам, чем сближало с ними.

Процедура тоже была оригинальная. Переговоры вели два раза. Первый раз — на приёме. С важным видом обменивались мнениями, а послы всё обещали пересказать царю сразу, вот как только в Москву вернутся. А как иначе? Царю то Святую Русь вообще покидать нельзя — бесчестие, осквернение! При этом стоявший в сторонке Пётр, изображавший охрану, только что в голос не ржал, над всеми участниками этой канители, и над гостями, и над хозяевами. Потом, после официального мероприятия, уже приватно, шли нормальные дипломатические беседы. Детский сад!

Перемирие с османами заключили быстро. Отправили в Очаков делегацию с предложением, через три недели от султана пришло согласие. Для начала — на шесть месяцев, после чего любая из сторон будет вправе перемирие нарушить без предупреждения, а если вдруг захочет нарушить раньше — надо предупредить за две недели. Обычные условия, ничего особенного. Разве что Пётр то знал: в эту войну у Турции не хватит сил на возобновление.

Поэтому акцент на предстоящих переговорах планировали поставить не на продолжении войны, а договариваться о совместных движениях к миру. Впрочем, если удастся получить на выгодных условиях военный займ, то можно и продолжить: попытаться, например, продвинуться от Новороссийска вдоль черноморского побережья на юг или тот же Очаков взять.

Второй задачей посольства стала вербовка иностранных специалистов. Хотя почему второй? Даже не скажешь, что было главнее. Нюанс был в том, что в этот раз Пётр планировал не высылать в массовом порядке народ на обучение заграницу, а образовывать и просвещать на Родине. А уж потом, самых-самых, если возникнет необходимость, отправлять за бугор штучно.

А то что происходило? На учёбу отправляли бессмысленно и беспощадно. Зачастую будущие ученики даже не знали язык и первые несколько месяцев сидели на лекциях, тупо пялясь на преподавателя. О чём только думали их отправители? Да и сами ученики тоже, то забухают, то надебоширят, а обычно всё вместе. Да и больше голов обучить можно, за те же деньги, если дома всё сделать.

Поэтому обучение решено было организовать прямо по месту жительства. Причём учебные заведения открывать самые разные: где можно справиться кратковременными курсами — делать так, а где надо учить несколько лет — тоже не стесняться, мало по малу создавать университет. И основную массу иностранных специалистов надо было нанять именно в качестве преподавателей. Проще к каждому учителю добавить переводчика, чем учить каждого ученика иностранному языку.

Ян Собесский принял Петра в своём Вилянувском дворце. Делегации даже не пришлось заезжать в Варшаву. Заехали к нему по пути, скорее из любопытства, чем из желания заключать какие-либо сделки: с Речи Посполитой взять было нечего — ни сильной армии, ни значительных богатств у неё тогда уже не было. Но уж больно было охота посмотреть на полководца спасшего Вену да и всю Европу от османского нашествия.

Без задержки послы проследовали в Берлин. Тем более, что не смотря на союзнические отношения, польская шляхта к успехам русского оружия относилась весьма ревниво.

Другое дело — Пруссия. Именно немецкие сапёры помогли со взятием Азова, Керчи и Гёзлева. Интересы обеих держав совпадали совершенно, поэтому переговоры прошли конструктивно. Денег, конечно, Фридрих не дал, письменно военный союз против Швеции Пётр тоже подписывать не стал, на словах в верности друг другу поклялись. Да ещё и торговые соглашения оформили как полагается.

Следующим пунктом были Голландские или, как эту страну ещё называли, Генеральные Штаты. Здесь посольство задержалось подольше. Деньги у местного правительства имелись. Но военную помощь против Турции предоставлять голландцы отказались: опасались раздражать французского короля — союзника османов. Оставалось только нанимать местных специалистов для работы в России да приобретать учебные пособия для будущих студентов.