Семён Афанасьев - Доктор 2

— У нас прецедент не является источником правовой нормы… но я тебя понял… Продолжай.

— На спортплощадке я сделал только то, что надо. Доказать, что они собирались её убивать, я не смогу. Если только нет аппаратуры, определяющей достоверность того, что я говорю, — вопросительно смотрю на Бахтина.

— Доказательством в суде не является и как доказательств в суде не принимается. — отрезает Бахтин.

— Зачем тогда нужна такая аппаратура, — бормочу.

— Для внутренних и служебных расследований. В организациях, где двух подозрений достаточно, чтоб устранить живого человека. Даже без доказательств. — в упор смотрит на меня Бахтин. — Продолжай.

— Задача номер один — оказание помощи девочке. Номер два — по возможности, моё неучастие в развитии событий. Что смог — я сделал. А награждать меня болезнями общества за исполнение гражданского долга —… Скажем, я как минимум постараюсь не страдать. От болезней общества. Если смогу. — откровенно смотрю в глаза Бахтину.

— Болезнь общества — это что в данном контексте? — хмуро спрашивает Бахтин.

— Болезнь общества — это когда три мужика, собирающихся убить девчонку, потенциально рискуют меньше, чем тот, кто её от них защитит. — продолжаю смотреть в глаза Бахтину. — Есть такое понятие: социальный рефлекс. Для общества он важен так же, как для организма — физиологический. В обществе, в котором мы находимся сейчас, социальные рефлексы отсутствуют как явление. Но это не отменяет социальной ответственности отдельных людей.

— Например, тебя? — вопросительно заканчивает Бахтин.

— Или Вас. — парирую. — Олег Николаевич, мы говорим уже пять минут. Семь минут я сюда бежал. Пятнадцать вы ехали. Пожалуйста, давайте решать. И решаться. Как вызвать скорую?

— Принимается, — бурчит Бахтин и выуживает из нагрудного кармана джинсовой рубахи телефон.

— Ало? — после второго гудка отвечает его абонент. Телефон стоит на громкой связи, потому всё слышу и я.

— Кузнец, ты мне срочно нужен. — бурчит Бахтин. — Можешь приехать прямо сейчас? Вот в эту минуту?

— Ты где находишься? — не удивляется его абонент.

— НОВАЯ КЛИНИКА, у Нового Моста, вход в акушерское отделение. Лавочка перед входом.

— Жди. Я в машине. Три минуты.

Через три минуты из потрёпанной, но бодрой старенькой «субару», затормозившей возле нас, выходит сорокалетний мужчина и быстро подходит к нам.

— Знакомьтесь, — хмурясь, кивает Бахтин. — Хотя вы заочно знакомы и даже по телефону разговаривали. Майор Кузнецов — Александр Стесев.

Кузнецов протягивает руку. Жму.

— Неожиданно. — Кузнецов выглядит озадаченно. — Что стряслось?

— Для меня — ещё более неожиданный поворот. — присоединяюсь к Кузнецову. — Олег Николаевич, не поясните? Мне трудно быть до конца откровенным, пока я не понимаю подоплёки.

— Кузнец — единственный из моих более-менее близких знакомых, который сечёт в розыске. — начинает объяснять Бахтин, повернувшись ко мне. Кузнецов с интересом слушает. — И умеет при этом держать язык за зубами. Который дух Закона уважает больше буквы. Что в данном случае полезно. Ну и, твой случай — у него не первый. Однажды мы пересекались при аналогичных обстоятельствах. Когда дух закона противоречил букве.

— Было дело, — чему-то рассеянно улыбается Кузнецов. — Так что у вас стряслось?

Бахтин в пятнадцать секунд вываливает Кузнецову ситуацию. Тот ни секунды не раздумывает:

— Обстановку уяснил. Первое. Задачи. Бах, какая самая первая?

Бахтин молча показывает указательным пальцем на меня.

— Девочка на спортплощадке. — говорю. — Оказать помощь.

— Сколько времени прошло?

— Около сорока минут в сумме.

Кузнецов кивает и набирает какой-то номер:

— Коля, ты на тумбочке?

— Можешь мне полицейскую сводку по городу и области качнуть прямо сейчас, сюда?

— …

— Спасибо.

Бахтин звучно хлопает себя ладонью по лбу.

— Та-ак… Ну вот. Звонок на центральный пульт…м-м-м…чуть меньше получаса назад. — сообщает Кузнецов, листая что-то на экране. — Анонимно, хе-хе. Запись голоса есть, но не факт, что установят: на ВЦ у ментов техника давно этого не решает, сталкивался… Полиция была на месте через три минуты и вызвала скорую. Скорая прибыла двенадцать минут назад, пострадавшая увезена в ЦГКБ. Со жмурами сейчас работают.

— Кажется, помощь девушке неактуальна, — смущённо тру шею. — Ну давайте теперь со мной разбираться. Что и как правильно.

— Снова тот же вопрос: какая стоит задача? — спрашивает Кузнецов, глядя на Бахтина.

— Проверить, правду ли он говорит, — бурчит Бахтин.

— Проверили. Правду. — говорит Кузнецов, не отводя взгляд от Бахтина.

— Шутишь? — подымает бровь Бахтин.

Вместо ответа, Кузнецов подносит экран телефона к глазам Бахтина. Я тоже заглядываю через руку. На экране — фотографии крупным планом этих троих, с рисунками, выполненными синими чернилами на глубоких слоях кожи. На руках, груди, спине. Они одеты в майки, потому фрагменты рисунков чётко видны на фотографии.

— Бахтин, фото и видео отчёты всеми патрулями уже давно качаются на ВЦ. — сообщает Кузнецов. — Уже месяца три как. Это ты просто от уголовного процесса далеко — и не пересекался.

Бахтин долго рассматривает экран телефона Кузнецова, потом говорит:

— И правда, колоритные персонажи.

— Ну. Теперь ты мне скажи: будут его искать? — Кузнецов тычет пальцем в меня.

Виснет секундная пауза, Бахтин качает головой, как гравитационная игрушка.

— Девочка всё опишет. Их опознает. Ну, в морге опознает… — поправляется Кузнецов. — Если он — тычок пальцев в меня — сейчас врёт и изнасилования не было, ты ж его через три часа снова встретишь! Только он не врёт…

— Да вряд ли чтоб его искать сломя голову кинулись, — продолжает качать головой Бахтин.

— Вот и я о чём. Теперь ты мне скажи, — поворачивается Кузнецов ко мне. — По какой дороге ты в этот парк шёл?

— Через ботанический сад. А в ботанический сад — по Космонавтов.

— Всё. Не «выводится». — кивает головой теперь Кузнецов. — Камер на маршруте нет. Лицо его нигде на маршруте не светилось. Свидетели были? — снова поворачивается он ко мне.

— Девочка без сознания. Людей в радиусе пятидесяти метров точно не было, а дальше я не чувствую… — отвечаю откровенно.

— А дальше и не надо. Ты попробуй опиши человека с тридцати метров среди ночи… — продолжает что-то листать в телефоне Кузнецов. — Если разглядишь… Стопроцентный «висяк». Ну, ментам «висяк». Как именно ты их…?

— Одного — виском об трубу.

— Рука где была?

— На противоположном виске. Гематом не было, если вы об этом…

— Какой образованный мальчик, — сверлит меня взглядом Кузнецов. — Дальше?