Олег Северюхин - Ваше благородие

— А если бы тебе приказали убить меня? — спросил я филёра.

— А чё нам делать то? — заскулил филёр. — Мы люди подневольные, чего нам прикажут, то и делаем. Начальству оно виднее, в кого стрелять, а кого удавить в переулке.

— А ты не думаешь, что когда к власти придут социалисты, то они вас с папашей удавят где-нибудь в тюремной камере? — спросил я.

— Папаша говорит, что революции нам бояться не резон, — уже спокойнее сказал мой пленник, — филёры и тюремщики при любой власти нужны, как проститутки и артисты.

— Умён, сукин кот, — сказал я. — И что мне прикажешь с тобой делать?

— А отпустите меня, — сказал Сивков. — Вы сами по себе, и я сам по себе.

— Хорошо, — сказал я. — А кто у вас за старцем святым следит? За тем, что к чете царской вхож.

— А мой папаша и следит, — сказал филёр.

— Так вот, если хочешь остаться на службе, — сказал я, — то пусть папаша твой устроит мне встречу со святым. Понял?

— Понял, чего же не понять, — сказал Сивков, только папаша мне устроит взбучку за то, что я попался.

— А ты ему об этом не говори, — предложил я, — скажи, что должен одному хорошему человеку услугу сделать. Он тебя спас, а ты ему отплатить должен, а то расплата будет нехорошей.

— Вы, господин хороший, в Питере не так давно, — сказал Сивков, — у нас не принято угрожать филёрам.

— Грозишь? — усмехнулся я. — Я тебя сейчас пристрелю и пойду домой пить чай. А твой папаша пусть тебя хоронит и в деревню отпишет, что откинулся ты в деревянном макинтоше надолго, если не навсегда.

— Ваше благородие, — взмолился филёр, — век жизни благодарен буду, семью в город хочу перетянуть, не убивайте, всё сделаю, как вы просили.

— Как тебя зовут-то, Сивков? — спросил я, убирая револьвер.

— Константином кличут, Ваше благородие, — отозвался бывший пленник.

— Константин — значит постоянный, стойкий, по имени твоему и Константинополь назвали, — сказал я. — Я тебе верю. Встречаться будем здесь. Каждую неделю во вторник проверяй тумбу афишную на углу Литейного. Увидишь красный крест с левого края — приходи в полдень на следующий день. Нарисуешь чёрный крест с правого края — жди меня в полдень на следующий день. Поверь, что со мной лучше дружить, чем враждовать. И смени пальто. В этом пальто любой признает в тебе филёра.

Я поправил на себе портупею и спокойно пошёл к выходу на проспект. В принципе, за слежку можно не беспокоиться. Она есть и это уже успокаивает.

Кстати, в отношении горохового цвета. Это целая палитра от тёмно-зелёного до ярко-жёлтого цвета, как колотых горох. Его ещё называют канареечным. Предрасположенность к этим цветам генетическая. Так что, если увидите кого-то в машине канареечного цвета, то знайте, что это филёр или генетический потомок филёра российской империи.

В газете прочитал, что Марии Склодовской-Кюри присуждена Нобелевская премия "За выдающиеся заслуги в развитии химии: открытие элементов радия и полония, выделение радия и изучение природы и соединений этого замечательного элемента". Это, пожалуй, самое значительное открытие двадцатого века, устанавливающее вооружённый паритет между странами, способными устроить мировую бойню.

Дни шли за днями, а я, честно говоря, ничего не сделал особенно такого, что могло бы изменить нашу жизнь. Целыми днями я рассматривал проекты, ценные продвигал вперёд по военной линии, потому что гражданские чиновники меня бы и слушать не стали. Надо же, какой Ньютон выискался, сказали бы они и пошли курить в курилку, обсуждая ножки танцовщиц в балете.

Сомнительно, что за три года при том уровне технологий могут ввести в действие те виды оружия, которые я рекомендовал конструкторам в виде рисунков и простейших схем. Я всё-таки не инженер, но устное пояснение давал после того, как за подписью начальника Венно-учёного комитета отправлялась заявка на разработку опытного образца. Всё упиралось в деньги, а деньги выделялись на дредноуты после славной победы при Цусиме.

Время идёт неумолимо. Оно не подчиняется тому, работает ли человек круглые сутки или круглые сутки сидит себе на диване и предаётся мечтаниям. Все эти сетования на то, что время летит быстро, или время идёт медленно, ничего под собой не имеют. Длительность секунд не изменилась ни на миг. Хотя миг — это русская мера времени, равная секунде.

Все словари дают определение, что миг — это очень короткий промежуток времени; мгновение, момент. Однако, момент это — средневековая английская мера времени, равная полутора минутам. Один час это сорок моментов.

Если вам говорят: подождите момент, то вам нужно ждать не менее полутора минут.

Есть и старославянские единицы времени. Начнём со старославянского календаря. В календаре век или, как его называли, круг жизни содержит сто сорок четыре Лета. В каждом Лете было девять месяцев и три сезона — Оусень, Весна, Зима. Отсюда и слова пошли — летопись, летоисчисление, сколько вам лет. Ведь никто не спрашивает, сколько вам годов? Все говорят, а сколько вам лет? Итак, Лето — девять месяцев. Месяц — сорок один или сорок дней (в зависимости от того нечётный или чётный месяц). День — шестнадцать часов. Час — сто сорок четыре части. Часть — одна тысяча двести девяносто шесть долей. Доля — семьдесят два мгновения. Мгновение — семьсот шестьдесят мигов. Миг — сто шестьдесят сигов. Слово "сигануть" как раз и пошло отсюда. Сиг — четырнадцать тысяч сантигов. Новые сутки начинались с заходом Солнца. Только у российских пограничников новые пограничные сутки начинаются с заходом солнца, то есть в двадцать часов, как и у прародителей наших. Да и слово сутки есть только в русском языке и в славянских языках. Сутки — это соединение, стык дня и ночи.

Неделя состояла из девяти дней: понедельник, вторник, тритейник, четверг, пятница, шестица, седьмица, осьмица и неделя. Все месяцы начинались в строго определённые дни недели. Например, если первый месяц года начинается во вторник, то и все остальные нечётные месяцы будут начинаться во вторник, а чётные — в седмицу.

Чего-то вспомнилось, когда мы в училище выясняли, почему пограничные сутки начинаются в двадцать часов. Кое-что осталось от календаря и сегодня. Поминовение умершего родственника совершается через неделю (9 дней) и через месяц (40 дней), то есть на девятый и сороковой день.

Но чёрт подери, время идёт, а Петровас и Сивковы как сквозь землю провалились. Слежку за собой не наблюдаю. Это не значит, что её нет. Возможно, что за мной ведут наблюдение издалека, отпуская на почтительное расстояние.

В первый вторник апреля месяца на афишной тумбе справа я увидел чёрный крест. Небольшой крестик на уровне пояса. То есть рисовавший крест человек не махал руками, выискивая удобное место, а подошёл к тумбе и спокойно рисовал на уровне опущенной руки.