Олег Северюхин - Ваше благородие

— Ваше высокоблагородие, — сказал я, чем доставил удовольствие директору поминанием его титулования, — просвещённые умы России составляют проекты упрощения письменной части русского языка, равно как и китайские коллеги их работают над упрощением китайского языка, чтобы как можно больше людей были грамотными и способствовали распространению их языка по всему миру. Мне кажется, что Россия намного опередит Китай и сделает русский язык наиболее употребимым как на просторах нашей империи, так и за пределами её.

— Как же вы будете жить без греческого языка? — вопрошал преподаватель древних языков.

— Я думаю, — отвечал я, — что когда Греция войдёт в состав Российской империи, то грекам придётся учить русский язык, а такие специалисты греческого зыка, как вы, будете работать наместниками в греческих провинциях и нести свет цивилизации в их заблудшие души.

Я рисковал с этим ответом, но он получился очень удачным в свете намерений российской власти завоевать черноморские проливы и распространить своё влияние на бывшую Византию, в которую входили и греческие города-государства.

Ответ очень понравился батюшке, и он попросил прочитать наизусть Отче наш, что и было сделано со всей тщательностью и почтением.

После получасового совещания мне было объявлено об успешной сдаче экзамена экстерном за полный курс гимназии с похвальным листом по результатам экзаменов.

Урррааа!

— А сейчас, уважаемый Олег Васильевич, приглашаем вас на маленький фуршет по поводу встречи с известным поэтом, наши дамы уже всё приготовили, — пригласил попечитель учебного округа.

Фуршет был хорош, а у меня появился ещё один документ, легализующий моё нахождение в том времени, в которое я попал.

В конце фуршета я прочитал моё давнее стихотворение, чем привёл всех в восторг. Это стихотворение ещё не публиковалось в губернских ведомостях и в списках быстро разошлось по всему городу.

И последний тост провозгласил батюшка:

— За веру!

И я добавил:

— Царя и Отечество.

И тут поднялись все как один и запели:

Моя литературная работа в газете приносила свои плоды в виде гонораров и печатания откликов читателей, что подогревало интерес к моей персоне и я начал получать приглашения на спектакли, заседания литературных кружков. А от стихотворения "Маргарита" даже МН стала смотреть на меня как-то с ревностью. И когда МН меня брила, я иногда ловил себя на мысли, что женщину с бритвой дразнить нельзя.

Наступило лето. Вместе с МН мы вскопали и засадили огород. Я занимался подготовкой к экзаменам за курс университета, писал контрольные работы, полученные в губернском университете.

Наш город Энск был не сильно большим, но он стоял на перекрёстке дорог между Европой, Азией и Средней Азией и наука в нём процветала, готовя квалифицированных чиновников для туземных администрации и учреждений в соседних губерниях. Кроме того, в городе находилось управление Западносибирской железной дороги, а это большое количество инженерных и технических кадров. В городе было и своё военное казачье училище.

Наши отношения с МН были дружескими. Досужие языки болтали чёрт те что о хозяйке и её квартиранте, да я и сам понимал двусмысленность этой ситуации, так как занимался мужской частью домашнего хозяйства, а МН женской. Ну чем не семья, живущая скромно и добропорядочно? А то, что невенчаны, так это дело современное.

МН была очень даже недурна собой во всех отношениях, одевалась со вкусом, носила модную причёску, но возраст…

В наши времена тридцать пять лет для женщины особого ничего не значил. В этот период она делает карьеру, а потом создаёт семью. Правда, не у всех это получается.

В субботу вечером мне пришлось поговорить с МН по вопросу моего проживания у неё и что моё нахождение в доме с одинокой женщиной может её скомпрометировать, поэтому я буду вынужден искать другое жилье, хотя уже освоился в этом доме и было бы жалко покидать это жилище, ставшее для меня убежищем в очень трудные времена.

МН внимательно выслушала мои рассуждения, сразу заплакала, встала и ушла в свою комнату.

Я сидел и не знал, что мне делать. Идти и успокаивать женщину, или не идти никуда и стать чёрствым сухарём, доведшим женщину до слез. Так и так получается как-то нехорошо.

Я сидел в своей комнате, МН — в своей комнате.

— Может, так оно будет лучше, — думал я, — сейчас все проревутся, снимут напряжение, а завтра на свежую голову подумают, что так оно лучше. Как это там у Лермонтова? Была без радостей любовь, разлука будет без печали. Но наш случай никак не похож на лермонтовский. Мы уже привыкли заботиться друг о друге и наши отношения давно переросли рамки простой дружбы, хотя это ни в чём не выражалось.

Ближе к полуночи я умылся, почистил зубы и лёг спать.

Не спалось и вдруг я почувствовал, что около дверей в мою комнату кто-то стоит. Догадаться было нетрудно, потому что кроме нас двоих в доме не было никого.