Михаил Нестеров - Командарм [СИ с изд. обложкой]

Легковые автомобили производили также в Германии (БМВ, Мерседес-Бенц, Опель и Ауто Юнион), в Чехословакии (Шкода); в Италии (Альфа Ромео, ФИАТ, Лянча, Мазератти) и Великобритании (Астон Мартин, Бентли, Воксхолл, Даймлер, Остин, Роллс-Ройс, Ровер, Ягуар). Помимо этих, самых крупных производителей легковушек, существовали и более мелкие. Во Франции автомобильная промышленность сильно пострадала в двух последних войнах, ее возрождение не являлось приоритетом, поэтому шло медленно. В Японии работали Датсун, Мицубиси и Тойота. В целом, увеличение спроса на такого рода продукцию шло постепенно, по мере преодоления послевоенной разрухи, но перспективы обнадеживали.

Солнце заходило, поэтому жара стала спадать, дышалось легче. Неизменный старшина Самарин вез двух генералов в Маракайбо, иногда поглядывая в зеркало на своего командира. За годы совместной службы он хорошо изучил Северова и видел, что тот не в духе. Дело было не в нагоняе, который можно получить за потерю новейшего образца оружия, надо обязательно разобраться в причине, вполне возможно, что в конструкции есть «узкое место» и сбой не случаен. В диверсию Северов не верил, хотя проверить эту версию необходимо, Миша Ногтев уже занимается. Ну и писанины добавится, конечно. Леонид Ильич тоже молчал, он понимал состояние Олега, но не мог не испытывать радости от скорого общения с Исабель. Молодая женщина ему очень понравилась, да что там, влюбился как школьник. Сорок два года, жизнью битый, седина в голове, а туда же. Бес в ребро? Вроде рановато. И ведь угораздило влюбиться не в гражданку СССР или, хотя бы, одной из стран Евразийского союза. Подданная Венесуэлы! А еще политработник! С другой стороны, разве политработники не люди? Брежнев вспоминал свою жизнь, как учился в гимназии, работал на маслобойном заводе, снова учился, в землемерно-мелиоративном техникуме. Потом переезд из Курской области на Урал, затем учеба в институте, служба в армии, работа в исполнительных органах власти. Начавшаяся война вернула его в армию, где личная храбрость и организаторские способности позволили продвинуться от заместителя начальника политуправления Черноморской группы войск до начальника политуправления фронта. Женился в 1927 году на Виктории Денисовой, которая была для него самым надежным тылом. Но, не уберег. Сам лез в самое пекло, себя не жалел, был ранен, а жена погибла в тылу вместе с дочерью во время бомбежки. Чувство утраты давно притупилось, ведь годы прошли, но о создании новой семьи подумалось только сейчас, хотя, если трезво смотреть на вещи, оснований для этого пока не было никаких. Брежнев вздохнул и взглянул на командующего, Северов тоже о чем-то напряженно думал, взгляд был отрешенным, в углах губ легли жесткие складки, левая рука сжата в кулак. Леонид Ильич поймал себя на мысли, что воспринимает его как ровесника, хотя тот был на четырнадцать лет младше. Он давно обратил внимание на отношения между Северовым и его заместителями, многими летчиками, техниками, бойцами АСС. С одной стороны, с этими людьми он прошел всю войну. Но это не диковина, вся страна воевала. Может быть дело в том, что тот начинал рядовым пилотом? Так не он один. Брежнев был человеком не только неглупым, но и, как свойственно настоящему политработнику, наблюдательным. Северов, Синицкий и Булочкин, он особенно, вели себя не просто как лучшие друзья, а как кровные родственники. Наверное, после всего, что вместе пережито в этих войнах, они и были таковыми. А к Шведову, Глазычеву, Цыплакову и другим относились как к младшим братьям. И Леонид Ильич подумал, что не чувствует себя среди них лишним, органично вписался в систему и будет жаль расставаться, когда придет время. А что оно придет, можно не сомневаться, долго сидеть здесь Северову не дадут, да и держать тут целого генерал-полковника, когда вполне достаточно военачальника на пару званий ниже, Сталин не будет. Слухи об особом отношении Верховного к Северову ходили давно, как и к Рокоссовскому, впрочем. Просто Иосиф Виссарионович доверял некоторым людям больше, чем другим. И дело было не в их личной преданности, а в ревности к делу, которое им поручено, в том, что не предадут никогда. Своего дела, своей страны, своего командующего. Неравнодушному человеку хочется быть причастным к большим свершениям, к историческим событиям, играть в них свою роль, пусть не самую главную, но важную. Брежнев считал себя именно таким, неравнодушным, поэтому и работать с Северовым желал подольше. Здоровый карьеризм необходим, особенно если руководить получается.

За этими философскими рассуждениями доехали до резиденции губернатора. Когда входили в зал, от Олега не укрылось, как осветилось лицо Брежнева, увидевшего Исабель. Та тоже заулыбалась, пошла навстречу, взяла его за руку, куда-то повела.

– Сеньор генерал, рад видеть вас здесь, – президент Гальегос приветливо кивнул. – Все обсуждают увиденное сегодня. Должен сказать, вам удалось произвести впечатление. Я гражданский человек и мне многое непонятно, но военные просто в восторге. Впрочем, это ведь только первый день, полагаю, нам будет еще что обсудить.

– Безусловно, господин президент. И надеюсь, что военная сфера будет не единственным поводом для сотрудничества.

– Звучит многообещающе, но сейчас я вижу, что с вами очень хочет поговорить один из наших молодых офицеров, полковник Санчес. Его дивизия расквартирована в этом штате, кроме того, именно ей придется вступить в бой, если наши соседи решатся на открытую агрессию.

Рамон Гарсия Санчес, стройный невысокий брюнет в парадной форме, подошел с горящими глазами и порывисто пожал протянутую руку.

– Сеньор генерал, то, что я увидел сегодня, произвело колоссальный эффект! Не сомневаюсь, что действия наземных войск будут не менее впечатляющими. Я знаю, что наша страна получила вашу технику, министр обороны обещал перевооружение моей дивизии, но нам предстоит многому научиться.

– Совершенно верно, господин полковник. Моим штабом уже подготовлены планы такой учебы, уже завтра я могу их вам передать, а после завершения учений и начнем.

Стали подходить и остальные военные, представители других стран, задавали множество вопросов, по многим пришлось отсылать к следующим дням. Ван Гиленс, скромно стоявший в стороне и разговаривавший с дамой, переместился поближе и тоже включился в беседу. Наконец гости разошлись по залу и генерал с коммандером остались одни.

– Не нашли? – Андрес уже знал про ракету, он договаривался о проводниках по сельве, хотя местным, разумеется, правду не сказали.

Олег отрицательно покачал головой:

– В темноте поиски прекратили, возобновим утром.

– Похоже, наши заокеанские друзья что-то пронюхали. Посол недавно забегал по резиденции как ужаленный, шифровка в Штаты ушла. Только что доложили, что один из секретарей, переодевшись под местного, отбыл на какую-то секретную встречу. Если бы не случайность, прохлопали бы.