Павел Кучер - Апокриф Блокады

— Любое разделение труда уродует нравы, — попробую утешить молодого человека, — Торгаш, если верить Марксу, за 300 % прибыли — продаст родную мать в публичный дом. Охотник — готов выбить все зверье в лесу. Рыбак — выловить в море всю рыбу. И так далее… Общее спасение только в том, что гады технически безграмотны (гребут даровое надрывая пупок) и вдобавок мешают друг другу.

— А деревня, перед городом, в чем провинилась? — не успеваю за движением чужой мысли, — Вы знаете, по какой цене зерно или крупу на селе покупают и по какой, потом в городских магазинах продают? — ну, ладно… предположим, знаю, — А вы знаете, как под "целевой кредит" из крестьян последние соки выжимают? — и это знаю… Я даже знаю, отчего парнишка злится. От чисто деревенской зависти к "городским", которые походя имеют выгоду там, где другим не светит.

— Так всё же покупают или силой отбирают? — сработало, смолк на полуслове, — Раз вы сами продаете, то считайте эту разницу "налогом на глупость". Тот, кто торгует сырьем, а не готовыми продуктами его переработки — сам себе злобный Буратино и всегда будет вынужден довольствоваться объедками от чужой жирной прибыли. Закон природы!

— И здесь — надо понимать, в XVII веке, — то же самое творится? Одни на работе корячатся, а другие — доставшееся по-дешевке проматывают?

— Абсолютно! — каждому легче на душе, когда он знает что не один дурак на свете, — Пресловутые "землепроходцы" не просто так в Сибирь лезут. Они собирают пушнину для московского царя. Единственный экспортный товар, который рентабельно возить за тысячи километров через всю страну. Уже к концу текущего века в Сибири почти не останется соболей… Выбьют, как мамонтов. Причем, сами "покорители" ходят оборванные и голодные, по нескольку лет не получают жалования. А в Европе из этих соболей шьют мантии королям. Тенденция, однако!

— Товарищ Ахинеев на лесозаготовках, речь толкал, — ни к селу, ни к городу парень сменил тему, — Увидел побитые колотушками кедры и сказал, что наблюдает не людей, а стадо жадных папуасов, поскольку так, как мы, со своим собственным лесом обращаться нельзя. Пустыня после нас останется, как после настоящих папуасов на острове Пасхи. Можно подумать этот лес наш? А Байкал?

— А сейчас он чей? — если скажет "государственный" или того хуже "царский" — я в парне разочаруюсь.

— Наш, конечно! Общий… Ой! — так, вроде бы дошло.

— Тогда, пора слезать с пальмы… — непонимающий взгляд, поправилась, — С кедра… Пока силком не стряхнули…

— Думаете, и земля наша? — понял оговорку и оперативно среагировал, — Вот придут сюда царевы слуги…

— А вы здесь на что? — демонстративно повела взглядом на оружейную пирамиду и учебные плакаты…

— Вот и "главный инженер", — надо понимать, Ахинеев, — примерно это же сказал. Пока будем производить ровно столько, сколько потребляем и только для себя, не продавая на сторону — никто нам не страшен. Самые ужасные враги — люди для себя сами… — снова сменил тему, — А прикольно… Выходит, из любого дерьма, прямо с земли, умеючи, можно сделать конфетку? Если ни с кем не торговать и нужное производить на месте самим, только не надрывая пуп, а вот так сейчас — просто, но по-заводскому, что бы всем хватало… Этот ваш "барьер трудоемкости" пропадет, да?

— Теоретически, — Карл Маркс, от моих слов, сейчас ротором вертится в гробу, — но такому общественному строю ещё нет названия.

— А инженеры говорят, что у нас скоро получится "походно-полевой коммунизм"…

Для рабочей смены, не занятой "в поле", прием пищи теперь организован круглосуточно и сильно похож на будни пассажирского вагона поезда дальнего следования. В любой момент, каждого приходящего, на кухне ожидает бак с кипятком, немудрящая закуска и клок оберточной бумаги, вместо столовых приборов. Хочешь — забирай в свой "жилой модуль", хочешь — питайся по дороге на рабочее место. Среди дня — обслуживания нет. Без термоса, в кружке или котелке, кипяток далеко не унесешь. А горячего хочется постоянно… Наваждение… Скорее всего — хочется горячего и сладкого одновременно. Чая или кофе. Дремучие городские инстинкты…

Термосы, по здравому размышлению — привилегия работающих далеко от очага цивилизации. Обитатели лагеря, как я, например, могут себе позволить выбор. Остаться "на перекус" в полигонной избе… Или засесть с грибным хлебцем и кружкой горячего травяного настоя в лаборатории… Тащить еду в "модуль" — значит самой приманивать туда грызунов. Слава богу, оба мои места постоянной дислокации стоят на подпорках и мелкой живности залезть туда трудно. Тем не менее, лучше поберечься. О необходимости чистить пространство под настилом пола "обитаемых объектов" от наметаемого ветром мусора и растительности нам твердят постоянно. И не только твердят… Помню впечатление от продемонстрированного на утренней поверке бывшего одеяла, значительная часть которого (обозначенная здоровыми дырами) превратилась в мышиную подстилку…

А это что ещё за чудеса архитектуры? На ещё недавно пустовавшем склоне, рядом с временным складом, выстроился ряд бревенчатых платформ на полутораметровых деревянных столбах. Трибуны на курьих ножках. Столбы, кстати, я видела раньше. Ямы под них сверлили смешным самодельным буром, который вращали по 4 человека разом. Двое на каждое плечо рычага. А теперь — буквально на глазах, они превращаются в избушки… По новенькой тросовой переправе (бревна для столбов, я точно помню, таскали руками) едет от лесопилки на роликовом подвесе штабель брусьев, маркированных цифробуквенными индексами. Как конструктор "Лего"… Трос протянут примерно над платформами и строительные материалы выгружают прямо на помост. Как оно водится — по-нашему. Раскачав из стороны в сторону подвес и в нужный момент скомандовав "майна" парню с пультом управления в руках. Ага, это у них не просто подвес, а бензиновая лебедка, приспособленная тягачом. "Правила техники безопасности" нервно курят в сторонке… А следующим номером, если я верно поняла идею, станут заезды по канату, на этой же самой лебедке, с этим же оператором, в подвесной люльке. Экстремисты…

Такое впечатление, что все деревяшки — части готового "строительного набора". Во всяком случае, их без всякой подгонки, просто сверяясь с обозначениями, укладывают в сруб. Голыми руками, без единого гвоздя… Стены вокруг платформы растут прямо на глазах. Интересно, это жильё или служебное помещение? Судя по отсутствию оконных проемов — сарай. Склад… Кто-то мне рассказывал, что в Сибири существует два любимых стиля архитектуры — "дом-сарай" (где жильё и подсобные клетушки накрыты общей крышей и простираются на многие сотни квадратных метров) и "детская площадка" (где отдельные строения на сваях соединяются над землей деревянными мостками и лестницами). Причина извращений одна и та же — нежелание чистить снег. В накрытые сверху проходы — он не попадает, а с поднятых над землей дощатых сооружений — уносится ветром. Передо мною разворачивается стройка "по второму варианту". Ничо так…Шедевр традиционного зодчества…