Павел Кучер - Афинская ночь

Так вот: если избавиться от "евроцентричности" и попытаться вычленить "главную последовательность" жизни (подобную "главной последовательности", на которой светит 80 % видимых звезд), то мы увидим, что многие тысячи лет гигантские объемы пространства и времени — колеблются между "сильным государством", в котором власть, возникшая самыми разными путями, пытается регулировать абсолютно все (в том числе и частную собственность) и "распавшимся государством", в котором частной собственностью тут же становятся самые лакомые его куски, а именно — армия, правосудие и право сбора налогов.

Единственное, что останавливает этот маятник навсегда — это прогресс науки и техники. История государства начинается в Шумере, а не Древней Греции. Где она заканчивается — не знает никто…"

Не дочитав до конца, каудильо захлопнул книжку и швырнул её на жалобно скрипнувшую столешницу…

— Зачем мне всё это надо?

— Говорите, полковник сильно матерился? — подозрительно спокойно поинтересовался завхоз, — Полагаю, вы — тоже не молчали… Убивать его — не хотите. Ну, и как собирались договариваться? Взаимопонимания — нет!

— Вот именно про это — Латынина и написала, — сквозь зубы процедила Ленка, — С наглядными примерами.

— Галина, — всем корпусом повернулся ко мне Соколов, — Что скажете? — я им всем ещё и литературовед?

— Книжка местами нудная, но полезная… — кое в чем Ленка права, — Если в двух словах — там показано, как трудно понять друг друга людям, которые называют одними словами принципиально разные понятия. Даже не со зла… Просто потому, что живут в разных "исторических эпохах"… Вот вы недавно заявили, что Смирнов — "государственник". Понимая — яростный сторонник "государственной власти"… Не "защитник"… Иначе, его бы ещё в 1991 году убили… Максимум — в октябре 1993-го. А что понятие значит для него самого — задумывались?

— Хм… — слегка замешкался каудильо, — Судя по всему, он не представляет себе жизни вне иерархии. Наша "военная демократия" — ему поперек горла. И "свобода" — тоже…

— Раб, прорвавшийся в рабовладельцы, — припечатала Ленка, — имеет о свободе и демократии своё мнение.

— Вы о чем? — ща-а-ас она его загрузит, по глазам вижу… — Причем тут рабы?

— Говоря "демократия", обычно имеют в виду или "прямую демократию" наподобие древнегреческой, или "представительную", типа американской. Хотя США, по куче признаков, похожи на древнюю Персию больше, чем на любую демократию. А можно, например, вспомнить признаки, по которым Фукидид и Геродот дружно доказывают, что персидские варвары — "по природе своей рабы"… Во-первых — рабы обязаны носить одежду, а не ходят голые. Во-вторых — рабы или служат (за еду или жалование), или платят налоги, чего не делают свободные граждане. В-третьих — только в жесточайших деспотиях достижима единая для всей страны система мер и весов. В-четвертых — исключительно рабам запрещено без прямого приказа хозяина появляться на людях вооруженными…

— Досужая игра слов!

— "Сто полей" — хороший самоучитель на данную тему. Извините, я лучше процитирую, — она раскрыла книгу.

— "Баршарг усмехнулся… Чужеземец все-таки не выучился говорить по-вейски. Законодательство — не может быть "международным"… Государство — не может быть "национальным"… Там, где есть "право государства" — нет никаких "прав человека": есть лишь долг подданных и обязанности чиновников. Что же касается "свободы"… Слово "свобода", вообще-то, имеет два противоположных значения. В отрицательном значении — оно употребляется бунтовщиками, как лозунг против любой власти, которую те намереваются свергнуть… Положительное значение — состоит в том, что "свободный человек" — это не раб, не вольноотпущенник, не крепостной, не наемный работник. Он не зависит никоим образом от частного лица, а зависит только непосредственно от государства. В данном смысле, в государстве, которому служил чужеземец, несомненно — не было рабов у частных лиц. Как и в империи Великого Света…"

— Короче говоря, полковник, совершенно искренне считает нас всех бандитами. Просто потому, что мы не собираемся ему безоговорочно подчиняться. В своем праве на власть — он убежден абсолютно. Примерно настолько же, насколько муравьиная матка убеждена в своем праве диктовать волю рабочим особям. Не гнушаясь теми же самыми методами. Для него люди — это такие двуногие насекомые.

— И как мне с описанным "умонастроением" бороться? — хе… первый конструктивный вопрос за весь день…

— Никак! — вылезла Ленка, — Супротив "четверти века командирской практики" (и английских "методичек") — у вас кишка тонка. Смирнов почитает себя "частью государства" (буквально "Государство — это я"), ради этого он прожил жизнь и, скорее всего, умрет… Можете считать полковничьи "глюки" разновидностью "убеждений".

— Так нет вокруг государства! — раздражение каудильо наконец-то прорвалось наружу, — Горы, реки и тайга!

— Подумаешь! — народ воззрился на меня с недоумением, — Вполне "штатная" ситуация. Как на войне… Там тоже, "своё" государство — только с одной стороны… И, следовательно — надо железной рукой, всеми средствами, подавлять у подчиненных иллюзии о "возможности выбора".

— Молодой человек! — я уже было раскрыла рот, но Лев Абрамович подал мне знак замолкнуть, — Вы в Чечне бывали? Не при Союзе, не относительно недавно, а в середине 90-х годов?

— Ну… — заметно, что поднятая тема для Соколова неприятна до отвращения.

— А Смирнов — там воевал… Первая Чеченская — это его личный опыт "жизни на фронтире". Представляете?

— Как вспомню, так вздрогну… Холод, дурь, воровство, "договорняки" и поголовно голодные, полубольные солдаты… Добавьте, что бодяга тянется второй десяток лет. Причем, по сей день неясно, кто и кого побеждает.

— Никакого сравнения с мгновенной и победной операцией советских войск "Чечевица"? За две недели (с 23 февраля по 9 марта 1944 года), в несопоставимо худших условиях, пресловутую и многовековую "чеченскую проблему" — решили на пятьдесят лет вперед. Замечаете разницу между хорошо мотивированными, обстрелянными фронтовиками-резервистами и деидеологизированной "призывной армией мирного времени"? Как вы считаете, Смирнов и его начальники — были в 90-х годах полными ослами? Не знали, как приняться такое за дело? Не сообразили поднять в архивах планы "мохнатых" 40-х годов?

Вместо ответа — каудильо опять вопросительно уставился на меня. Нашел себе палочку выручалочку. Ух…

— Основные задачи государства — это сохранение его "иерархической пирамиды" и поддержание "управляемости" большинства активного населения. Все остальные проблемы, априори — незначительны, вторичны и побочны…

— Даже, если война?