Павел Кучер - Магам земли не нужны

Скептикам, в неведомом мне грядущем читающим эти пописушки, самое время задаться вопросом — откуда нищая отшельница, затерянная в снегах Сибири, раздобыла для экспериментов прорву даровой, причем высококачественной, целлюлозы? Сделала своими ручками, естественно… Из бросовых отходов "деловой древесины" (понимай стружек, щепы и опилок). Лев Абрамович мой законный контейнер с фирменной микрокристаллической целлюлозой для хромотографических колонок, зажал мертвой хваткой. Сама дура. Похвасталась, как легко можно с помощью хорошего сорбента и элементарного оборудования, из сложной смеси биологически активных веществ, в одну стадию — получать годные для употребления медицинские препараты. Вот он и вцепился голодным клещом… Говорят — лично занялся фармацевтикой. Причем, небезуспешно. И что? Пришлось проявить разумную инициативу, вот… Ибо леса в Прибайкалье — мягко говоря, полно. Лесопилка визжит круглые сутки. Сырье — не дефицит. Вся разруха — в головах.

Партия и советское правительство… тьфу… (меньше надо читать архивный официоз), общедоступные справочники и учебники по химии — хором уверяют, что для производства целлюлозы из дерева обязательно нужна крупная индустрия. Во времена СССР этот термин произносили с придыханием. Другими словами — огромные заводы, где в гигантских котлах (емкостью в сотни кубометров), варятся под давлением в несколько атмосфер измельченные обрубки древесных стволов. Поленья, толщиной 10–25 сантиметров и длиной до 3 метров (именуемые "балансом") — специальной машиной пластают на круглые дольки толщиной 10–15 миллиметров, а затем — раскалывают в щепу (куски толщиной в 2–3 миллиметра и площадью 6-10 квадратных сантиметров). Иногда, видимо для красоты, щепу делят на "фракции". Какая религия запрещала сразу, без лишнего грохота, настрогать из сырья стружку нужного размера — тайна министерства химической промышленности бывшего Союза и подозреваю — Политбюро ЦК КПСС. Справедливо заметить, что буржуи химичат свою целлюлозу примерно так же. Но там понятно — экономят каждый ватт и цент. Вопреки здравому смыслу, если честно… Поскольку твердосплавные фрезы проблему резки (!) древесины на фрагменты оптимального размера и формы давным-давно решили. Настрогают хоть колечками.

Отдельная песня — процедура варки. С мохнатого 1874 года — древесную щепу варят по так называемому "сульфитному способу" (в кислом водном растворе бисульфита кальция). Прогресс не стоит на месте и часть целлюлозного сырья, с 1884 года — получают по так называемому "сульфатному способу". Нагревают до кипения в водном растворе каустической соды и сернистого натрия. Последний вариант — дает возможность перерабатывать древесину не только сравнительно дорогих "лиственных", но и более дешевых "смолистых" пород. Итог "сульфитной" переработки — имеет желтовато-белый цвет, а результат "сульфатной" — светло-коричневый. "Технический продукт" — содержит до 5 % лигнина, 2–6 % гемицеллюлоз, а так же — сучки, щепочки, минеральный мусор и прочий "непровар". Его приходится от них чистить, а собственно целлюлозу отбеливать хлором и промывать едким натром ("облагораживать"). Последнее время буржуи стали проводить "облагораживание" активным кислородом (озоном), прошедшей через электролизер "активной" дистиллированной водой и прочими новыми способами, не заносящими в состав уже почти химически чистой целлюлозы дополнительных элементов и "вымывающими" (окисляющими) существующие. Оно по своему интересно… Тем не менее, традиционные технологии пока рулят, ибо они самые дешевые, а технического переворота в промышленности — никто не хочет. Нахлебались в XIX веке.

Оба метода, в своё время — произвели революцию в бумажной промышленности, внезапно обрушив цены на "деловую бумагу" (ранее производившуюся из высококачественного сырья) и подарили миру феномен дешевых книжек (со страницами "желтеющими от старости") и рассыпающихся со временем документов (примеси соединений серы — служат катализаторами, разрушающими целлюлозу "сульфитной" и "сульфатной" выделки). Современная "экономика говна" — родилась не вчера. Это — одни из первых в истории человечества товаров с "запланированным сроком самоуничтожения". Капитализм, мать его… Традиционная, не желтеющая бумага "ручной работы" (из льняных тряпок), с тех пор — стала "золотой".

Хромотографическая бумага — относится к "высшим сортам" целлюлозной продукции и по здравому размышлению — дешево стоить не может. Да и вообще, хорошая бумага — всегда стоила дорого. Но, что такое "дорого"? Не в бытовом, а в химико-технологическом смысле? Вот рабочая сила у меня, например, буквально бесценная. Это — я сама. Зато сырье — практически даровое. За окном — тайга до самого горизонта… Опять же — совершенно бесплатное электричество. Привычные расклады — полетели к черту. Например, воспетый экономистами принцип "особой выгодности крупных объемов производства". на самом деле он действует только для процессов требующих нагрева. Грубо говоря — объем варочного котла пропорционален кубу его линейного размера, а площадь поверхности (через которую происходит теплопотеря) — только квадрату. Поэтому, варить в щелоке древесную массу или плавить сталь выгодно в огромных резервуарах и это логично. Окупается даже необходимость "передела" низкосортного итога крупномасштабного процесса. В случае "наколенного" производства — расклады противоположные. Скажем число "переделов" должно быть минимальным. Идеально — получение готового продукта "в одну стадию". Размеры агрегата — должны быть "настольными". Зато, разрешаются "запретные приемы".

Химики "классической школы" — электричества не любят. Свет — ещё туда-сюда, тепло в виде электрической плитки или систему автоматического регулирования в форме электрической схемы — с трудом терпят. А вот прямое воздействие электрического тока на ход реакции — "харам" и табу… Если припереть к стенке, не знают многих тонкостей. А напряжение — дергает больно. Есть любители и знатоки электрохимии, но "ан-масс" — она "низкий класс, нечистая работа". Удел проклятых физиков с технологами. А пренебрежение "низкими уровнями строения вещества" — признак хорошего тона. Честно.

Уже упомянутый заведующий моей кафедрой — корпоративной брезгливостью не страдал. От него и я набралась… Под настроение — иногда рассказывал интересные вещи. О историческом пути отечественной химической науки, в частности. По его мнению, причина описанной "электробоязни" — в первую очередь, лютый дефицит электроэнергии, на протяжении десятилетий преследовавший российскую, а затем и советскую химическую промышленность. Сначала — отсталость. Потом — война и ещё раз война.