Юрий Ижевчанин - Критический эксперимент 2033

А затем Квинт сказал:

— Там, где я учился, учитель считается вторым отцом. Отец даёт душу, мать даёт тело, учитель даёт знания, без которых душа и тело обречены. Когда кто-то из вас почувствует, что мои занятия направляют его на Путь свой, он должен будет назвать меня вторым отцом, и лишь тогда я назову его своим учеником. После этого в духе мы станем одной семьёй, а в мире будем по-прежнему членами родов своих. Я запрещаю вам называть меня так ранее, чем через год.

Это привело учеников в состояние остолбенения: второй отец! Ведь отец в Риме имел право даже казнить сына. Имущество сына считалось пекулием, уступленным ему в пользование отцом семейства. Но семьёй станут лишь в духовном смысле, что чуть-чуть успокаивало.

А Порция, как и было оговорено, поставила короб:

— Сюда складывайте плату за месяц учения. Давайте не больше десятой месячного дохода вашего семейства, и каждый столько, сколько ему подскажут честь, совесть и справедливость.

Вечером, пересчитав серебро в коробе, Квинт вздохнул:

— Если бы я раньше стал учителем, я с этим пауком Аппием за два месяца расплатился бы.

— И тогда на мне не женился бы, — улыбнулась Порция. — Так что Судьба вела тебя правильно.

Порция замолчала, серьёзно глядя на Квинта, и вдруг спросила:

— А женщины могут служить Богу Единому?

— Могут, — ответил Квинт. — Но тогда тебе нельзя будет просить ни о чём твоих привычных богов и богинь. А ты ведь не мужчина. Хватит ли у тебя сил идти самой по Пути своему?

— Опираясь на твоё плечо и будучи поддерживаемой твоей рукой, смогу! — решительно сказала Порция и принесла клятву Богу Единому.

После присяги ученики разошлись строить свои хижины, а их слуги стали помогать строить домики Квинта с супругой, амбар, сарай для скота. Снаружи поставили под навесом очаг. Порция была вне себя от радости: своя земля, свой дом, а что далеко по понятиям тех времён от города (почти целый день в пути) — сейчас даже лучше, нет этих змеюк-женщин, шипящих от зависти при одном её виде и нагло стремящихся отбить её мужа.

Когда спустилась ночь, Квинт вновь собрал учеников, усталых, но радостных:

— За два дня слуги помогут нам достроить всё, и после этого мы их отпустим. Вы должны всё делать своими руками.

— Слышали и готовы! — загомонили ученики.

— А теперь посмотрите на это ясное небо в звёздах! Вы думаете, что это твердь? Нет, это как горизонт: идёшь к нему, а он уходит. В бесконечной дали в нашем времени множество миров. Каждая звезда — как наше Солнце, и она даёт свет и жизнь мирам около неё. А Млечный Путь — это мириады мириад звёзд, ещё более далёких. Смотрите и поймите, насколько велик мир Бога Единого, насколько он больше pax Romana и даже нашей Терры-Земли.

— Учитель, и все эти миры ходят вокруг нашего главного мира, нашей Земли? — спросил Авл Теренций.

— Нет, Авл. Земля ходит вокруг Солнца и служит ему. Ведь не бывает так, чтобы высший служил низшему. Земле свет и тепло даёт Солнце, и она обязана ему служить.

— А почему же мы видим, что Солнце ходит вокруг Земли?

— Когда ты плывёшь в лодке по тихой реке и уснёшь, в первый момент, проснувшись, ты видишь, что берега плывут мимо тебя. А Земля так аккуратно и прилежно служит Солнцу, так плавно движется, что её движения для нас неощутимы.

Аргумент о высших и низших более или менее убедил учеников. Но Теренций продолжал:

— Если бы Земля двигалась, на ней дул бы страшный ветер и все мы падали бы с неё. Почему же этого нет?

— Ходит вокруг тебя рабыня, соблазняет тебя. А на ней вши. И почему-то с неё не падают, — ответил Квинт.

— Так что же, мы не хозяева Земли, а вши на её теле?

— Да! — отрезал Евгений. — Вы слышали, что один, несравненно более могущественный, чем олимпийцы, попытался быть хозяином и поплатился! А если люди вообразят Землю рабыней, а не матерью, их ждёт беспощадная справедливая кара.

У Евгения возникли сомнения: он разрушает геоцентрическую систему, но ведь древние мудрецы неоднократно её опровергали! И предупреждения нет. Значит, культурное эмбарго не нарушено.

Два месяца удалось спокойно пожить в горах Евгению, если, конечно, называть спокойствием каждодневные, весь день от восхода солнца чуть ли не до полуночи, занятия с учениками, а когда ученики получают передышку или должны справляться сами, с Авлом. Порция вместе с рабыней Клулией готовила всем похлёбку, рабы Квинтипор и Авлипор ходили за дровами, убирали нечистоты и делали грязную работу. Муку ученики сами мололи на ручных зернотёрках, хлеб и мясо пекли себе тоже сами. Регулярно трое-четверо учеников и один из рабов, возглавляемые Порцией, отправлялись на рынок в Пренесте и докупали провиант. В первый раз пошёл с ними и Авл, но затем стал оставаться на Склоне:

— Тут интереснее! И военные занятия, и учебные бои, и боевые танцы, и молитвы, и твои рассказы, отец! А там скучные торговцы да неумелые плясуны и мимы.

Пару раз устроили охоту, Квинт настоял, чтобы отошли подальше от Склона, и зверей, которые живут рядом, не распугивали. Пару раз видели волков и один раз медведя. Затем волки задрали одного из ослов. Хотели поохотиться на ближних волков, но Квинт запретил: «Около своего логова волки никого не трогают. Это пришли дальние мародёры. А мы ещё не научились читать следы так, чтобы догнать виновных и наказать их. Пусть рабы возьмут себе столько ослятины, сколько захотят, а остальное отнесём туда, где видели волков. Соседи поймут, что мы их не виним. И ещё одну вещь сделаем. Пометьте границу нашего лагеря так, как это делают собаки: мочой на деревья и камни».

Посмеиваясь, ученики весь день старательно помечали границу. Квинт и Авл тоже в этом участвовали. А вечером заметили тень волка, который помечал те же предметы с другой стороны:

— Волк принял наше предложение мира и тоже устанавливает границу! — зашушукались ученики, радостно подталкивая друг друга.

— Вы уже догадались, что испытанием на высший ранг воина будет сдружиться с семьёй волков или с медведем, — сказал Квинт. — Не всем это удастся. Надо будет уважать своих соседей, не унижаться и не надмеваться перед ними, понять их язык и их обычаи, научиться немного говорить на их языке, а решающим испытанием будет, чтобы они пригласили тебя к совместной охоте и честно поделили добычу.

— Трудно будет! — заулыбались ученики, и кое у кого загорелись глаза: побрататься с волками или с медведем! Это же наверняка верные друзья. Хоть завоевать их доверие очень сложно, но как это будет почётно и славно!

Ученики уже привыкли, что благородные поступки учитель называет «волчьими», а хитрые, но честные, либо решения проблем грубой силой — «медвежьими».

После месяца учёбы ученики на три дня разошлись по домам. Квинт тоже вынужден был на пару дней съездить в Рим. В частности, он, поскольку тонкую сталь ещё плохо умели ковать, а бронза уже была отличная, потратил полдня, чтобы объяснить мастеру-литейщику Нумерию Туску, какие звёздочки из бронзы ему отлить. Евгений собирался их использовать вместо сюрикенов: получались потяжелее и намного дороже, но тоже достаточно убойные. У камнерезчика он заказал сорок камней одинакового веса и размера со сквозными отверстиями, на нескольких из них должно было быть вырезано изображение волка. Это были заготовки для боло. Словом, своих учеников Гладиатор собирался оснастить достаточно смертоносным оружием.