Владимир Поселягин - Офицер. Слово чести [litres]

Когда меня привели к его кабинету, то выяснилось, что государь пока занят, так что опять завели в другую комнату, подождать. Даже дежавю испытал, но другого входа в ней не было. Зато картинами полюбовался.

Когда меня провели в кабинет, там кроме самого императора больше никого не было, что странно, даже адъютант вышел. Значит, разговор не для чужих ушей. Николай Александрович стоял у окна, похоже, общение пройдет в неформальной обстановке.

– Добрый день, ваше императорское величество, – склонив голову, поздоровался я.

Тот лишь кивнул, не оборачиваясь, и не сразу, о чём-то размышляя, поинтересовался:

– Скажите, майор, чем мне вас отблагодарить?

– Простите, ваше императорское величество, если расстрою вас или обижу, но мне благодарности не нужны, за Отечество радею, чтобы все мужики домой вернулись живыми и баб обездоленными не оставили. У меня есть только одна просьба, ваше императорское величество. С захватом правителя Германской империи, скорее всего, пойдет дело к окончанию войны. Прошу вас удовлетворить моё прошение об отставке. Я понял, что военная служба – это не моё. Война – одно дело, а мирное время – другое… не смогу я, простите. Война меняет людей, и для меня мирная жизнь теперь пресна, путешествовать отправлюсь, в имении побываю, я ведь там так и не был. Планов много.

– Хм, неожиданно. Ваше прошение будет удовлетворено, но без наград вы не останетесь, получите звание полковника гвардии… Скажите, полковник, не желаете ли вы отужинать в кругу моей семьи?

– Почту за честь, ваше императорское величество.

– Хорошо. Пройдёмте в зал для награждения.

Дальше мне вручили погоны полковника, пока армейские, с двумя просветами и без звёздочек, и наградили тремя орденами, за рейд дали орден Александра Невского, за сданное золото и другие трофеи с того бала – Георгия первой степени, и за захват кайзера – орден Андрея Первозванного. Да уж, наградами осыпан. По пути на квартиру я заказал себе парадную форму полковника лейб-гвардии. В ателье были заготовки, с меня сняли мерки и обещали через час закончить. Так же и с сапогами сделал.

Сашка был дома, осмотрел меня и восхитился. А узнав, что награждение остальных будет проводить лично император, чуть в пляс не пустился. Сообщил, что казачки наши дали о себе знать. Снаружи мальчишка ждёт, весточку передаст, что и когда. Так что отправили мы эту весточку, а сами сначала прокатились на телеграф, родителям отстучали сообщение, пусть приезжают, мы их тут ждём, ну и приобрели брату одежду цивильную. Однако тот менять казачью форму на гражданский костюм категорически отказался, направился к прачкам и портному, чтобы в идеальный вид одежду привели. Что ж, сам решил. А потом я до самого вечера занимался проявкой фотоплёнки и печатью фотокарточек. Наш журналист уже забегал, спрашивал, я ему целую пачку отдал, его статьи ждали, в столичной газете печататься будет, уже всё набросал для первой, только фото требовалось, и он ушел очень довольный. Про завтрашнее награждение в курсе, тоже будет участвовать, ну а я казакам печатал фотокарточки. Но закончить не успел, отправился на нанятой пролетке на ужин во дворец, форму мне уже доставили, сидела как влитая, только награды разместил. А во дворце Анна, та самая незнакомка. Описание нашей встречи потянет на отдельный роман.

Наблюдая за поплавком, я насторожился, заметив его дрожание, потом он слегка нырнул, уже глубже, а потом раз – и пропал с водной глади реки. Резким взмахом я подсёк рыбину и после недолгой борьбы вытащил на берег добычу. Форель. Кило, не меньше. Эту рыбу в моём озере в Альпах Швейцарии разводят уже лет двенадцать, но эту я поймал на Аляске, где сейчас и нахожусь. Я тут с семьёй хижину снял на месяц, и вот отдыхаем, радуемся буйствам красок лета.

С момента, как мой отряд доставил в Россию кайзера, Вильгельма Второго, прошло без малого тридцать лет, необычно ощущать себя пятидесятилетним мужиком, в прошлой жизни я до этой даты не дожил, но я ещё крепок и вполне справен, делаю что хочу. Накоплений у меня достаточно, я ещё и вложился удачно, пользуясь знаниями будущего, так что я довольно обеспеченный человек. Мы с супругой и младшими детьми проживаем в Швейцарии в собственном поместье, купленном мной фактически случайно, вместе с квартирой в Цюрихе, однако когда я впервые увидел своими глазами земли, озеро и дом, то влюбился во всё это и проводил большую часть времени, месяцев пять в году, именно там. В остальное просто путешествовал.

Что я ещё могу сказать? Тот ужин у императора после награждения – это была ловкая подводка, женская армия в семье императора подкинула наживку, и как я заглотил, подсекла, никуда не денешься. В общем, Анна была на вечере, и там же меня огорошили тем, что у той есть ребёнок, незаконнорождённая девочка. Ольгой назвали. Я посчитал, понял – мой. Да и она, видя, что я задумался и пальцы шевелятся, подтвердила: мой и есть. Вот так меня и оженили, иначе могли быть оргвыводы от императора, а дочку я признал своей. Может, и не моя, копия матери, хотя характер и схож с моим.

Война закончилась, я вышел в отставку, побывал в имении и отправился путешествовать. Всё как и хотел. Только не один, молодая супруга и дочка со мной были.

Что я ещё могу сказать? Кайзер подписал капитуляцию, но только с Россией, других участников Антанты не пригласили. А результате земли до Одра и город Штеттин, который оборонял мой корпус, стали нашими. А война продолжилась, Германия воевала с Англией и Францией, пока мы османов добивали, и проливы стали нашими. Война всеобщая закончилась в двадцатом, а в России в шестнадцатом после захвата проливов. Я там участвовал, а потом вышел в отставку, удовлетворили моё прошение. Но революция и Гражданская война в России тут тоже случились. Только с опозданием на восемь лет, в двадцать пятом. Смогли большевики поднять народ, чтобы скинуть ярмо фактического рабства: несколько лет подпольной работы, с влиянием на умы народа, и вот этот нарыв лопнул. Я отказался в этом участвовать, для меня эта война была братоубийственной. За год до начала, почувствовав неприятности, я продал имение, квартиру, да и вообще всё, что мне принадлежало в России, и, скажем так, вывел активы. Купил крупные земли в Аргентине, несколько ранчо, и пароходство там же, где и проживал. Родственникам своим советовал сделать так же, половина последовала моему совету, другие отказались. Сашка в том числе. А после смены государственного строя я получил швейцарское гражданство с признанием моего дворянского статуса. Для семьи тоже, уточню. А через год Сашка смог вырваться из Союза – его тут так же назвали, Советский Союз. Худой, измождённый, потерявший всё, включая семью, и с ходу мне в лоб: почему ты меня не уговорил покинуть Россию? Тогда бы всё было цело и семья жива. Тот меня тридцать лет знает как облупленного, предложения я один раз делаю, не захотели слушать – второго не будет. Я не баран биться в закрытые ворота. Взрослый мужик, значит, сам должен принимать решения. Вон, из родителей одна матушка жива, и сейчас, отмечу, в моей семье живёт, с внуками и правнуками нянчится. Поэтому и не повторяю никогда, пусть учатся на своих ошибках, даже таких страшных. Сам принял решение оставить всё как есть, сам и виноват. Ну, а так брат всё же, то я отдал ему одно ранчо в Аргентине, и тот за десять лет развился, сейчас довольно крупный скотопромышленник. Женат на русской, из дворянок, трое детей. Вроде даже четвёртого подумывают завести, несмотря на возраст.