Юлия Белова - Дневник леди Евы

— Такое платье! И ни одной безделушки! Хотя бы сережки! — причитала Мэри

— И, как назло, ничего достойного леди у меня нет! — вторила Глория, — Ну ладно! Жена одного из егерей большая щеголиха, у нее точно должно что-то быть. Я уговорю ее дать Вам какие-нибудь украшения на один вечер! Она, конечно, очень много о себе воображает, но отказать мне не посмеет, если будет знать, что это для Вас.

На этом они и расстались на сегодня. Ева отпустила Мэри и легла спать.

На следующий день Ева поднялась рано. Она распорядилась, чтобы согрели воды для ванны, наскоро заглянула к раненым, убедилась, что ничего срочного не требуется, и вернулась в комнату. Там ее ждал сюрприз в виде сэра Роджера. Он уже был в парадной одежде — похожее на тунику, одеяние из бархата лазурного цвета, отделанное золотой тесьмой, длиной до колен, в вырезе горловины виднелось кот из тонкого белого полотна, на ногах — ярко-красные чулки-шоссы и черные мягкие башмаки с большими серебряными пряжками и такими длинными носами, что их пришлось загнуть вверх и свернуть на манер часовой пружины. Впрочем, Роджеру это, кажется, не мешало.

— Я слышал, миледи, что Вы готовитесь к пиру, — начал он несколько официально, — Пир по случаю победы — не обычное событие. Я хотел бы, чтобы моя жена выглядела, как леди победившего замка. Здесь, — он махнул рукой на стол, на котором громоздилась пирамидка из плоских шкатулочек, — немного безделушек, которые, возможно, пригодятся Вам для наряда, хотя, клянусь, это малая часть того, что Вы действительно заслужили! Примите их, прошу Вас.

Ева отметила, что при этих словах у него был несколько настороженный вид, а когда он сказал про наряд, то невольно глянул в сторону кровати, где на металлической стойке висело задрапированное куском полотна готовое платье.

"Наверное, не успел еще заглянуть", — внутренне улыбнувшись, подумала она, — "Ничего, дорогой, не только ты умеешь делать сюрпризы!" Но вслух она только выразила благодарность, и сказала, что принимает этот подарок. Роджер вздохнул, как ей показалось, с облегчением, откланялся и вышел. Посмотреть, что там, в шкатулках, Ева не успела — слуги принесли медный чан, на трех ножках, разложили под ним горячие угли, принялись таскать воду, и она убрала подарки с глаз подальше. Ева очень не любила беспорядок, который воцарялся в комнате при этом, поэтому ванну принимала редко, довольствуясь небольшими, но ежедневными водными процедурами.

Прибежала Мэри, и стала распоряжаться и подгонять слуг, хотя времени было достаточно. Теперь, когда слух о том, что леди и лорд вот-вот помирятся, распространялся со скоростью лесного пожара, Мэри, как лицо, максимально приближенное к миледи, вдруг стала почти такой же влиятельной особой, как некогда была Ведерная Салли. В этом случае такая популярность была на руку Еве — за какой-то час ванна оказалась готова. В чан постелили большой кусок полотна в несколько слоев, чтобы металл не обжег тело, в воду добавили ароматическое масло, и слуги, наконец, ушли, наскоро прибрав за собой. В комнате осталась только Мэри. Со стоном наслаждения, Ева погрузилась в горячую воду. Стоило принять решение о присутствии на пире хотя бы ради этого момента, — подумала она. Это ощущение было почти забыто, и так приятно, что некоторое время она ничего не видела и не осознавала вокруг, только наслаждалась. Потом, наконец, Ева обратила внимание, что Мэри деликатно покашливает.

— Что там у тебя, — спросила леди, не открывая глаз.

— Простите меня, миледи, — горестно начала Мэри, — Я очень-очень старалась, поверьте, и Глория тоже, но мы смогли раздобыть только сережки и пару колечек к Вашему наряду, они, конечно, не очень… Но это все-таки лучше, чем ничего…

— Посмотри в моем сундуке, — сказала Ева, — там сверху должны лежать какие-то шкатулки, их принес сегодня сэр Роджер, и я даже не знаю, что в них.

Мэри пронеслась по комнате вихрем. Грохнула крышка сундука, а затем раздался ликующий вопль, который услышали, наверное, даже во дворе:

— Да!!!! Я знала! Я знала, что он не оставит Вас без подарка к пиру! О, сэр Роджер! Это как раз то, что нужно, даже лучше!

Заинтригованная Ева потребовала, чтобы Мэри немедленно показала причину таких бурных восторгов. Действительность поразила даже ее. На бархатных подушках возлежали крупные, но очень искусно сделанные серебряные серьги с изумрудами прямоугольной огранки, такого же стиля колье, набранное из серебряных пластин, украшенных филигранью, и в каждую пластину было вделано по такому же прямоугольному изумруду, с отделкой морским жемчугом голубоватого оттенка, не очень крупным, но оттеняющим красоту камней. В маленьких коробочках оказались два перстня: один с алмазом, другой — с крупной жемчужиной немного неправильной формы. Отдельно, в шелковом мешочке лежал драгоценный пояс. Длинный, не короче десяти футов, узкий в центре, к концам он превращался в широкие ленты с подвесками из серебра и бирюзы, богато расшитые золотыми узорами и драгоценными камнями разных цветов и размеров. Подарок был поистине королевский.

— Интересно, — задумчиво сказала Ева, — Для кого он покупал эти вещи?

— Простите меня, миледи, — сказала Мэри как-то неожиданно серьезно, — Я видела обеих бывших жен милорда. Ни одной из них не подошли бы камни такого цвета. Не сомневайтесь, эти драгоценности были сделаны именно для Вас.

Снизу уже доносился шум собирающихся на пир гостей. Уже прозвучал рог, созывая на пир в большой зал. Ева стояла перед зеркалом, придирчиво оглядывая себя. Полированная металлическая пластина не очень хорошо отражала, но, как говорила, Мэри, это лучше, чем ничего.

На Еву оттуда смотрела совершенно непривычная роскошная средневековая дама. Рыжеватые волосы тщательно вымыты и расчесаны, две боковые пряди они с Мэри перевили златоткаными лентами и уложили поперек головы венком, остальная масса волос свободно спадала на спину. Лицо Ева немного подкрасила: на щеки нанесла румяна из кармина, смешанного с тальком, ресницы выделила самодельной тушью из сажи с пчелиным воском. Платье переливалось зелено-голубыми оттенками, вспыхивала золотая тесьма. Камни прекрасно оттеняли цвет глаз и очень красиво сочетались с цветом волос.

Немного аромата — и можно идти. Вбежавшая в комнату Мэри, тоже нарядная, но одетая гораздо скромнее, восхищенно замерла на пороге. "Для нее это — звездный час", — подумала Ева, — "Все эти годы она держалась в тени из-за того, что я, видите ли, не желала делить с лордом его увеселений, это при ее-то общительном нраве! Но сегодня она будет сопровождать леди, и получит все внимание сполна. Мэри заслужила этот выход как никто другой".

— Что ж, идем, Мэри!

Пока они спускались по лестнице, Мэри лихорадочно консультировала Еву, как себя вести. Та слушала вполуха — ее уже охватило волнение, как перед экзаменом. Вот и последние ступеньки, дальше — освещенная факелами памятная площадка. Ева глубоко вздохнула, и вышла на нее. Дверь в большой зал была полуоткрыта. Из зала доносилась приглушенная мелодия — где-то играли музыканты. У двери стоял Китни, в его обязанности входило громко объявлять всех входящих. Увидев Еву и Мэри, он, казалось, не поверил своим глазам, потом немного опомнился: