Георгий Лопатин - Чёрный шаман

Выяснив, что напрямик не пройти, точнее на это потребуется слишком много времени и будет стоить многие тысячи жизней, хан Батый попытался прорваться вперед понадеявшись на скорость увеличив разведотряды. И ему это удалось.

— Центральный фронт движется слишком быстро, — сделал неутешительный вывод хан Редедя, в очередной раз взглянув на карту со множеством пометок. — Даже не столько они идут быстро, сколько фланговые слишком осторожничают, при этом практически не встречая сопротивления. Придется задействовать план "Триста спартанцев". Нам нужно выиграть минимум три дня. Сможете?

— Сделаем, — уверенно кивнул Максим Квинт примарх первого легиона.

Первый пятитысячный легион, уже получивший прозвище Вороний из-за черной одежды и щитов, а так же вороненых доспехов, вступал в свою первую схватку, что должна была стать своеобразным финальным экзаменом двух лет обучения. Точнее всего тысяча легионов училась два года, остальные четыре — год, но и этого при той интенсивности занятий стоили много.

Многие конечно глянув на совсем молодых ребят, большей части которых даже и двадцати еще не исполнилось, сказали бы, что это не так. Но, вон в старом Риме вообще легионеров натаскивали всего три месяца, а потом кидали их в бой и ничего, легионы считались непобедимыми завоевав почти всю Западную Европу, Северную Африку и Ближний Восток.

Хотя конечно, справедливости надо сказать, что там имелись ветераны прослужившие многие года и прошедшие десятки схваток, именно на их плечах выносились победы, но… чего нет, того нет, придется биться с тем что есть.

Тем не менее примарх Первого легиона смотрел в будущее достаточно уверенно. Ведь его ребяткам не нужно атаковать, вести наступление и вообще совершать хоть сколько-нибудь сложные эволюции перестроений и маневров. Нужно просто тупо стоять сдерживая противника. Его можно даже не убивать, этим займутся другие.

Первый легион, получивший доспехи и оружие всего полгода назад, скорым маршем выдвинулся в нужный район и занял позиции от берега до берега, фактически перекрыв русло реки Ворона установив перед собой противокавалерийские ежи из связанных между собой трех кольев. И непосредственно перед собой вбили колья под углом в сорок пять градусов. В общем, противостоять им могли только пешие.

Татаро-моголы уставшие и озверевшие от такого марша сопровождающиеся безответными потерями, увидев реального противника бросились в атаку осыпав легионеров тучей стрел. Но этот железный дождь прошел без особых последствий.

Широкие прямоугольные щиты надежно закрыли бойцов. А если какая стрела все же находила щель, то от смерти и ранения солдат спасали доспехи.

Поняв, что обстреливать противника из луков это только напрасно переводить стрелы, татаро-монголы пошли в атаку спешившись. Тут-то их и закидали горшками с горючкой, а янычары расположившиеся за спиной ставших стеной легионеров добавили из своих мегалуков накрывая скопившихся в отдалении противника.

Часть татаро-монголов конечно же прорвалась сквозь огненный заслон и беспорядочной толпой дико визжа, навалилась на черные щиты продавливая строй, но к счастью бойцы сдержали первый напор. А потом выскочила половецкая конница и стоптала пеших татаро-монголов, что оказались отрезаны от своих стеной огня и в принципе не могли отступить, чтобы не попасть под огненный снаряды.

— Первый день выигран, — вздохнул Максим прекрасно понимавший, что будь противник раза в два сильнее и легионеры впервые ставшие против реального врага, неся потери, а они были (больше сотни человек легло убитыми и ранеными), могли не выдержать натиск.

Но к счастью все обошлось. Бойцы попробовали вкус крови противника, убедились, что они могут биться, и в следующий раз будут стоять и драться намного уверенней. В общем, закалка кровью своей и чужой состоялась.

Хан Батый был в бешенстве. Покорение какого-то зачуханного княжества с единственным городом, да еще такой огромной армией, превращалось в какой-то чудовищный кошмар.

Сначала сгорело больше пяти тысяч воинов, и теперь, чтобы не попасть под похожий удар его воины способные придвигаться по степи быстрее ветра и за день покрывать сто тысяч шагов, плетутся со скоростью черепахи у которой к тому же задние лапы парализованы, а передние переломаны!

В итоге за десять дней общие потери достигли десяти тысяч человек. Еще не вступив в бой, его армия потеряла целый тумен! И что хуже всего, продолжает регулярно нести унизительные потери. Убивают, ранят и захватывают в плен не только разведчиков, но и тех кто идет позади. Из стены леса летят стрелы днем и ночью, при этом стрелки уходят безнаказанными. Это порождало в армии ропот и недовольство.

Но вот кажется положение стало выправляться. Противник, выбрав удачное для себя место, где русло реки сужалось, в какой-то момент решил дать бой. Естественно он закончился победой для воронов ведь они хорошее к этому сражению подготовились, снова закидав атакующих огнем.

— Улэгэй, — подозвал хан Батый одного из своих военачальников.

— Мой повелитель, — поклонился тот.

— Возьми третью тысячу, возглавь тумен хана Джамбея и уничтожь воронов вставших у меня на пути! Выщипай им перья!

— Все будет исполнено, мой повелитель!

Улэгэй взяв монгольских воинов, ускакал вперед и на следующий день состоялось второе сражение. Вот только и противник к ней подготовился еще лучше, чем к первой битве. Всюду натыканы колья, так что ни о какой конной атаке не могло быть и речь, даже пехотинцам приходилось изрядно повозиться, чтобы протиснуться сквозь преграду и все это под обстрелом половецких лучников.

Задние ряды подвергались обстрелу гигантскими стрелами, что при удачном попадании прошибали всадника и лошадь насквозь.

А потом снова стали метать горшки с огненной смесью. Пламя ревело сжигая людей и жирный дым поднимающийся к небесам был виден на многие километры и все в войске знали, что это значит.

Но Угэдэй был все же хорошим военачальником.

Пока всякий сброд собранный по всей Средней Азии атаковал порядки воронов, и гибли от стрел и сабель половцев, его монголы прорубались сквозь поваленные деревья засечной полосы добираясь до обнаруживших себя расчетов баллист.

Но стоило только воинам добраться до баллист, как в небе взорвалась сигнальная стрела, командуя отход. Вороны уходили без особой спешки не опасаясь преследования, ведь их от противника отделяла стена огня.

Они прошли всего триста метров и вновь заняли позиции столь же хорошо укрепленные, как и те, что только что подверглись штурму.

"Это может продолжаться очень долго", — подумал Угэдэй.