Евгения Петренко - Воины облаков

— А что, — смутилась я, — нормальная работа божьего засланца.

Тупая шуточка, которую, впрочем, никто, кроме меня не заценил, немного сняла напряжение. Я подняла орущего мальчишку на руки и сунула в руки очумевшей от счастья мамаше, которая, на тот момент, слава богу заткнулась. Хлопнув по плечу невозмутимого переводчика, который от любимой подружки ожидал любых чудес, а потому, гордо молчал в тряпочку, я повернулась и пошла к оставленым снастям.

Наверное рыбаки послали кого-то в город, потому что вечерняя зорька, принесшая нам улов из нескольких панцирных сомиков и двух жирных пираний, из которых я приготовила на костре слабое подобие ухи, принесла так же и гостюшку. Пушак. Собственной персоной. Пришёл с инспекцией чудес от своих и божьих протеже. Он, видимо, побывал в посёлке и был в курсе происшедшего. Присел молча, ждал, пока ещё ворочающийся малыш крепко заснёт. Ночь была полна незнакомыми мне звуками, но ситуация казалась вполне романтичной.

Несколько дней назад мне пришла в голову свежая мысль вырезать из дерева крючок или спицы. Вязать я умела и тем, и другим. Мне не нравились безрукавые здешние хламиды. А из шерстяных ниток вполне можно связать свитер. Себе. И малявке. Вот Пушаку бы связала. Только сначала с удовольствием бы обмерила. Какой там у него объём груди?

Я из-под ресниц бросила взгляд на сидящего у костра мужчину и меня тряхануло. Он смотрел на меня такими глазами, что заныло всё тело. Все мысли вытряхнуло из головы, вроде кто-то зарядил по затылку. Мы одновременно потянулись друг к другу, и его руки как-будто обожгли кожу на моей груди.

Малыш сопел у огня, а мы не могли остановиться. Каждая клеточка просто праздновала этот странный ночной союз между веками. Где-то между нашими телами потерялся бог. Я плакала, потому что всё, что сейчас происходило, просто не помещалось у меня внутри, а выходило со слезами, оставляя солёную кожу на щеках, для его поцелуев.

Чаупи-тута знал, что когда-нибудь увидит чудо. С тех самых пор, как в его жизнь вошли посланцы Инти. Он проснулся так рано, что предрассветный туман ещё клубился над водой. Ему хотелось сделать что-то для Ирины, пока она ещё спит. Поймать рыбу, нарвать цветов. Но она не спала. Сидела, задумчиво ковыряя веточкой в костре. Глаза у неё были покрасневшие. Не спала? А может плакала? А вдруг и она тоскует за семьёй. Ведь не может быть, чтоб у неё никого не было. Вот посмотрела на него, улыбнулась, а глаза грустные. Мальчик засуетился, подбросил хвороста в костёр. Побежал, проверил донку. Наживка съедена, а колокольчик не звенел. А вот и он, сиротливо лежит на камешке. Зачем Ирина сняла его? Не хочет ловить больше?

Когда он вернулся к костру, девушка спала, на щеке застыла слезинка. Мальчик сел, внутри защемило. Пушак говорил, что на праздник посвящения, в Храме Мёртвого города, во время солнечного бога, пришельцы вернутся рассказать ему о детях его крови. Он точно знал, детей не берут с собой. Ещё не его время, только в пятнадцать прийдёт его шанс посвятить себя служению, стать настоящим шаманом. Только тогда ему разрешат отправиться в Храм.

А может Инти оставит пришельцев здесь? Скажет им жить в племени, помогать чачапойя, учить их таким мудрым вещам… Ведь они спасли урожай, оживили ребёнка.

Солнце поднималось над горами так медленно, как-будто хотело дать поспать усталой девушке.

— Наверное, она боялась хищников, а я заснул и не кому было беречь её сон, — корил себя Чаупи-тута. Хотя ему казалось, что он слышал как к костру подошёл мужчина. Ему даже померещилось, что он видел учителя. Возможно, именно поэтому он успокоился и так крепко заснул. Сзади послышалось осторожное покашливание. Он быстро обернулся и увидел стайку ребятишек разных возрастов, которые робко переминались с ного на ногу поодаль и одну девчёночку лет семи в двух шагах от себя. И как подкрались-то так незаметно..

— Мама сказала. велела… — запинаясь зашептала она, — не беспокоить. только поесть отнести. А посмотреть можно? Девочка совсем сбилась и замолчала.

— Это что вам праздничный танец? — сердито и ревниво буркнул мальчик. Что тут смотреть. спит человек..

— Мама… и я… и все. спасибо за братика, — снова замямлила девчушка.

— Ну что ты словно кашу жуёшь, слова все позабыла? Говори подробно, что с ребёнком, как себя чувствует? Не надо ли осмотреть? — речь Чаупи-тута старался вести обстоятельно, как их старый деревенский шаман.

— Малыш в порядке и Пушак же его осмотрел. И вчера вечером. и сегодня. Тут еда для вас, — девочка выставила вперёд на вытянутых руках довольно тяжёленькую корзинку.

— Спасибо, поставь здесь, — он вежливо, но отстранённо протянул руку к тени деревцев на берегу, — забери рыбу, пусть мать приготовит. Нам еды хватит, протухнет ведь.

Он отдал ребятишкам весь свой утренний улов. Солнце уже поднялось. Становилось даже жарковато. Мальчик разделся, с удовольствием побарахтался в воде. Когда ещё прийдётся. На самом деле он старался отогнать странные мысли.

— Если учитель и правда был здесь, то что случилось между ним и Ириной? Почему она не спала всю ночь? Почему плакала? Учитель не мог обидеть её, значит что-то случилось в городе. Тогда почему они остались здесь, не вернулись в крепость вместе?

Девушка проспала пока тень от деревьев не перестала прикрывать её. И то, её охранник старался повесить свою накидку так, чтоб на какое-то время продлить ей сон.

Проснувшись, отослала Чаупи-тута в кустики и тоже выкупалась в реке. Мальчик не понимал, почему она прячется. У неё красивое тело, он посмотрел. И, если бы она захотела иметь ребёнка от воина, вполне могла бы выйти обнажённой в круг для ритуального сражения. Женщины дома не усмотрели бы в ней никаких недостатков. Ростом она поменьше, чем её подруги, но рядом с женщинами чачапойя, малышкой не выглядела бы. У неё крепкие красивые бёдра, высокая полная грудь, вполне годится, чтоб выносить здорового ребёнка. Может она всё же захочет остаться. И, если не найдёт достойного её мужа, а решит быть в Доме, он вырастет и будет драться за неё, за право оставить ей свою кровь. Это ничего, что она старше. Она красивая, умная и добрая. И пусть её подруги красивее, а одна вообще прекраснее всех женщин Дома, он бы Ирину не променял ни на какую другую красавицу.

Жалко, что шаманы не заводят семью. Нет, не потому что нельзя. Потому, что со временем, от применения ядов они теряют возможность зачать. После пятнадцатилетнего посвящения, в зависимости от того, чем шаман занимается, при худшем варианте, у них есть возможность два-три раза выйти в круг. А если так как он, стараться выбиться в предсказатели или замахнуться на то, чтоб быть верховным и проходить все учебные обряды, то может и один ребёнок за счастье будет. Какая уж тут семья. Да и с женщиной дома не со всякой можно. Если тебя взяли в ученики шамана, значит в тебе точно есть кровь дома, а там только Старшая будет смотреть с какой из дочерей Инти тебе можно зачать. Чтоб не было близких корней, чтоб ребёнок был здоров. А вот с Ириной точно можно. Нет у неё здесь родни. Только захотят ли они остаться? Да и такую как она любой воин за себя возьмёт. Станет она меня дожидаться..