Евгения Петренко - Воины облаков

— Да, те, кому здесь ходить положено, наверное, имеют при себе факелы. Ой, а, если меня тут застукают, ох и неудобно же будет! Надо вернуться, пока не попал в неприятности.

Чаупи-тута повозился в неудобном отверстии и вывалился обратно в коридор. Он совсем было хотел уйти, но вдруг услышал вдали страшный крик. Это был вопль такой боли, что его чуть не вырвало от страха. Он пробежал несколько шагов в обратную сторону и остановился. Потом услышал шаги людей, спускающихся по лестнице. Он бросился вперёд, заметался, пробежал до первого разветвления, снова услышал этот жуткий вой нечеловеческой боли и нырнул в направлении обратном этому крику. Там было темно, он сделал несколько шагов и остановился, боясь заплутать в полной темноте. Мальчик надеялся на удачу. Что люди, спускавшиеся следом, повернут в другую сторону. Зачем-то же они сюда идут. Может туда, где кричали?

Топот приближался. Красноватый свет факела выхватил кусочек коридора, где он стоял, ещё больше сгустив тьму вокруг него самого и, слабея, двинулся в коридор напротив. Чаупи-тута сглотнул слюну. Крик больше не повторялся. Он потихоньку выглянул в коридор. Там было пусто. Сначала был порыв броситься обратно и навсегда забыть про страшное подземелье. Но крохотный демон, копошился в животе, то царапая коготками страха, то щекоча язычком любопытства. И Чаупи-тута, на цыпочках, пошёл следом за удаляющимся светом факела, отметив всё таки, что этот поворот тоже был направо.

Факел остановился в, освещённой огромной жаровней, комнате. Вдоль стен этого коридора было несколько зарешёченых комнат-камер. Они были пусты. Видно теперешнему правителю редко нужна была тюрьма для заключённых. Но он-то не был здесь первым. Самая ближайшая к освещённой комнате, камера была открыта. Очевидно, пленник, находившийся там, сейчас подвергался допросу. И очень болезненной пытке. Крик, раздался так близко, что превратил ноги Чаупи-тута в кисель. Он сполз по стене. Встал на четвереньки и, хотел было убраться от греха, но услышал голос чимуанского шпиона. Он был хриплым, сорванным от крика, но узнаваемым.

— Я скажу, — он захаркал и сплюнул, — только не повторяйте больше ЭТО!

Что было то самое “ЭТО”, Чаупи-тута даже знать не хотел. Он приподнялся на слабых ногах и шагнул осторожно обратно.

— Храм в Мёртвом городе, — прохрипел чиму и мальчик застыл, как вкопаный. — Их вождь, Вакралла, сбежал к нам, когда на его след вышли. Тогда, между прочим, он шпионил на вас.

Чаупи-тута думал, что услышит голос правителя, но это был жрец Храма Четырёхликого бога, в котором они проводили ритуал возвращения Юнки. Бог Чанкай смотрел во все стороны света, но мало что видел вокруг. Этот бог, доставшийся вместе с Храмом от предшественников, ещё не приобрёл много почитателей среди народа, который чтил как богов: Солнце, Луну, звезду Уальпа и богиню смерти Чичим. А ещё маленьких богов из кувшина, которых и рисовали на них, тех самых, что так заинтересовали Чаупи-тута в первый раз. Это были домашние боги-предки. Которых кормили в праздники, наливая в кувшины напитки и бросая еду. Над ними принимали клятвы, как тогда, на переговорах с Джайной, даря им свою кровь, в знак правдивой речи.

Жрец хотел обьединить народ вокруг одного бога, как он обьединён вокруг одного правителя. А для этого ему самому требовались тайные знания, которые привлекут приверженцев. Он должен был обрести вес и значимость на фоне шаманов других богов. И вот, в его руки пришла удача, он мог узнать тайны Богини Тёмной луны и (оказывается!) корни могущества жрецов Солнца.

Чаупи-тута услышал только последнюю часть разговора. Шаман-убийца отказывался говорить о тайнах своего Храма, так как богиня убивает тех, кто хочет раскрыть их, прежде, чем они смогут это сделать, но он согласился открыть тайны Храма Солнца, потому что это ему ничем не угрожает. А чтоб спасти свою жизнь, он согласен показать путь в Храм, который открыл им Вакралла… перед тем как умереть. Жрец был согласен выслушать эту тайну. У него ещё будет время распросить о других.

Чаупи-тута понял главное, жрец Четырёхликого ищет знаний для власти. Но не это пугало его. Храм сам избирает достойных. Его пугало, что о Храме знают жрецы Тёмной Луны. Они вполне могут просто разрушить его, чтоб досадить детям Инти.

А ещё он понял, что Вакралла мёртв. Только откуда он знает дорогу в Храм? Ведь воины туда не ходят. Желающие посвящения должны сами пройти этот путь.

Но он не должен задержаться здесь ни минуты больше. Вряд ли правитель знает чем занимается жрец. И, если его застанут здесь, он может просто исчезнуть. Очень осторожно Чаупи-тута отступил. Он внимательно глядел под ноги, потому, что факел остался позади, а впереди тускло отсвечивал прямоугольник выхода в центральный коридор. Вся обратная дорога отняла у него, наверное, год жизни.

Выбравшись из-за кувшина живым и невредимым, только с трясущимися поджилками, мальчик был рад несказанно. Его любознательность принесла плоды, но, так же легко, могла стоить ему жизни.

В комнате он обнаружил шамана, Джайну, принцессу и Ирину. Все напустились на него, где, мол, он ходит, когда надо собираться в дорогу.

— Мы же волнуемся, — выговаривала Ирина, — пропал, слова не сказал.

— А я, между прочим, такое видел..-заговорщицким тоном сказал он.

— Неужели ещё одного чимуанского заговорщика? — спросила принцесса.

— Да во дворце больше ни одного чиму не осталось. Только та рабыня..-Джайна поскрёб в затылке.

Ирина просто, молча, ждала пока мальчишка насладится моментом собственной значительности. Выдержав театральную паузу, Чаупи-тута драматично поведал всю подвальную эпопею. Чем больше он рассказывал, тем больше все хмурились. Мальчик доверял и принцессе, и Джайне, да и сам правитель был человеком вполне достойным.

— Мы с этим разберёмся, — сказал Джайна. Ничего в этом дворце не должно делаться за спиной моего приёмного отца.

— А Храм может остановить чиму, если они захотят его разрушить? — испуганно спросил Чаупи-тута.

— А чей-то любопытный носишка может быть поосторожнее? — ласково сказала Ирина. Крепко обняла мальчика и прижала к себе. Он тихонько стоял, боясь пошевельнуться и нарушить очарование этой неожиданной ласки.

Когда солнце опустилось за горизонт, небольшой отряд двинулся в сторону границы.

26ноября-28ноября.

Дорога не доставляла хлопот. Только неожиданное простое удовольствие движения по новым местам, в компании прямых, чуть по-солдатски грубоватых, мужчин. Мы не раскладывали шатров, я не тряслась в носилках на плечах им подобных. С сострижеными волосами и в мужской одежде, спящая рядом с ними у одного костра, я, пусть и перестала вызывать благоговейный ужас, но, как бы, стала их товарищем. Все солёные шуточки, которые переводил мне Чаупи-тута, доставались мне наравне с другими и не носили никакого сексуального подтекста.