В. Бирюк - Герцогиня

— Ростя, ты бегать умеешь?

— Н-ну… да… наверное…

Не умеет. На Руси бегают — конями. Ногами — только дети малые. Крестьянка ещё может пробежаться по двору, ловя курицу, загоняя поросёнка. Аристократка — никогда. Уже и в середине 20 века характерное выражение: "бегать по-девчачьи". А уж здесь… когда платье с подолом в землю…

— Будешь.

Чемпионка по спринту мне не нужна. А вот обще-укрепляющее, развитие дыхалки, сердца — для герцогини Саксонской обязательно.

Факеншит уелбантуренный! Что непонятного?! Я серьёзно вкладываюсь в эту девочку. Людьми, деньгами. Временем своим! И получить провал из-за того, что иммунная система ослабленного аристократизмом организмом не справилась с кое-каким ОРВИ…

"Она подавала большие надежды" — подавала-подавала да и не подала. Так — не надо.

— Делаем полочку. Обе. На пол. Встали рядом. На локти, на носки. Ступни — вместе, ноги — прямо, ягодицы — напряжены, живот — втянуть, спинку — плоско. Неторопливо читаем "Отче наш". Двадцать раз.

Тараторят. Слишком быстро. Ничего, для первого раза сойдёт.

— Повторять каждый день. Довести до двухсот. "Отчей".

Всё. Улеглись на пол. Обе красные.

Отдыхать надумали? — Это не здесь.

— А теперь кошку.

Объясняю. Поправляю. Дополняю. Наблюдаю. Ещё дополняю. У Цыбы уже глазки блестят. Ростя, несколько смущённо, посматривает на себя в зеркало. Снова обе красные. Но уже не от усталости. Нет, девочки, при всей вашей… привлекательности — не сейчас.

— Цыба, сходить к Артемию. У него через два дня новый набор начинает. Посмотреть. Потолковать. Взять лучшее.

Поняла? Факеншит! Поняла, но неправильно.

— "Лучшее" — не из парней, а из занятий.

— Э… господине… а зачем девке воинское искусство? Ей же мечом не рубиться.

М-мать! "Женщина — тоже человек" — исключительно моё личное, либерастически-дерьмократичекое понятие. Местные так не думают.

— Не рубиться. Но, не дай бог, конечно, уклоняться. С новика у Артемия ещё до меча сорок потов сходит. Понять — как. И что можно к ней применить. Ростя, ты прыгать умеешь?

— Н-ну… да… наверное… В детстве по крылечку прыгала.

Люди в этой стране не прыгают. Кроме скоморохов.

— Цыба, скакалку. Основной набор одиночки. Начиная с десяти до сорока каждое.

Есть базовый набор упражнений. Левой, правой, двумя, разножку… Восемь вариантов. Это — для одного. Есть более сложные групповые игры. Гридни у Артёмия, например, парами на руках через прыгалку скачут.

— Ростя, на голове стоять умеешь?

— Н-не… как же… платье ж спадёт…

Логично.

— Значит, гольём или в штанах. Цыба, зеркальный зал твой. Затащи туда коня.

— К-какого?

Вороного! Вот же блин — и эта не догоняет.

— Деревянного. И — маты.

— Ч-чьи?

— Артемия. Он себе ещё сделает. Прыгать будете. Через коня. Ростя, кувырок через голову. Здесь, давай.

М-мать! Сейчас опять плакать будет.

— Й-йа… не умею-ю…

Закономерно. Зачем бабе кувырок через голову? Или падение с отбоем? Разве что при сильном мужнином научении. В форме непрерывного мордобоя. Надо готовить. Фиг его знает, насколько тот Лев лапки свои распускать привык. Их, конечно, ему поотрывают. Но — потом.

— Будешь кувыркаться. Пока тошнить не перестанет.

Именно — "перестанет". А не "начнёт". Вестибулярный аппарат у здешних… Особенно у аристократок. Князья-бояре на конях ездят, в бой ходят — мозги как-то взбалтываются. Вместе со средним ухом. Женщины… будем исправлять.

— Сядь в шпагат.

— Э-э-э…?

— Цыба, покажи.

— Так… это… не смогу я. Господин.

Вспомнила. Кто тут "ху". Больше бить не надо — сама-сама.

— Сможешь. Скоро. Обе-две. Поперечный, продольный — левый-правый. Вертикальный. Аналогично. Стенка с палками в зале есть. Сходишь к Звяге-плотнику, спросишь разминалки для спины.

Слова "массажёр" здесь нет. Пришлось словотворчеством заниматься. Кстати, "шведской стенки" тоже нет. Как и шведов.

У меня, наверное, бзик, но я столько насмотрелся на сорванные женские спины и в первой, и в этой, второй, жизни. Гирлянда ребристых деревянных шаров на ремешке позволяет достаточно эффективно разминать мышцы. Не везде. Но спину, плечи, ноги…

— Нынче же поставь её на каблук.

— На который?

В этом мире нет каблуков. Единственный, найденный под Полоцком, красный каблук этой эпохи, похоже, атрибут погребения иноземца. Простолюдинки ходят босиком, в лаптях, в прабабошнях. У аристократок — тапочки. Низенький сапожок шьётся из кожи, одинаковой для подошвы и голенища. Да я ж про это уже…

— Ростишка, встань на цыпочки. Пройдись. Потайной, малый. Через три дня — средний.

"Потайной" — сплошная колодка, которую закрывает верхний материал. Поставить девочку сразу на двенадцатисантиметровую шпильку… Она просто убьётся. Не фигурально — споткнётся на ровном месте и расшибёт голову.

Цель всё та же: укрепление спины и ног. Только чувство меры терять нельзя. Там ещё и психология. Изменения точки зрения. Как я в самом начале после "вляпа" нормальных русских мужиков за гигантских горилл принял. Что заметит изменение — понятно. А вот сможет ли осознать и сформулировать?

Ещё деталька. Большинство моих современников ставит ногу уверенно, всей ступнёй или "с пятки на носок". Так же учат новобранца строевому шагу. В Средневековье такая походка — признак крестьянина, деревенщины. Аристократы и горожане ставят "с носка на пятку".

Причина очевидна: нет обуви с толстой подошвой. А есть кучи различного хлама. В европейских средневековых городах мусор выбрасывают прямо из окон. Нечистоты, обломки дерева, кости. Наступив на щепку, можно поранить ногу.

На Руси это менее критично. Крестьяне часто ходят в лаптях. Такую обувь и специально бить будешь — не пробьёшь. В русских городах чище — за пространство улицы перед двором отвечает домовладелец. Нарушение порядка, мусор, навоз — наказывается. В Московское время — основание для "торговой казни". Это когда бьют кнутом палаческим "мало не до кости".

Ещё в Европе мостовые улиц и дворы замков мостят камнем. Часто — угловатым, неотёсанным. По ним босиком или на тонкой подошве ходить больно. На Руси — плахи деревянные или тёсанный камень, как у Боголюбского на дворе.

Европеец, в городе или в замке, вынужден ходить сторожко. На каждом шаге оберегая слабозащищённую подошву. Поэтому сперва носок. И только оглядевшись, оценив, куда ногу поставить — опустить пятку.

В Европе обувь на толстой подошве появиться в 16 веке, тогда и походка массы людей изменится.

На Руси и проблема менее острая, и толстая подошва с 14 века. Но я-то нынче Ростю в Саксонию собираю. И ходить она должна так, чтобы ни у кого никаких мыслей о недостаточности её аристократизма, не возникала. Ещё: безопасность её ножек. И — она должна всё делать "красиво" по тамошним стандартам.