Александр Бочков - Казнить! (СИ)

- Ты Ольгу Владимировну своим поганым языком не трожь… - пробасил, угрожающе, здоровяк. О как ! У нашей классной защитник есть !

- Да ладно тебе Колюня… - примирительно произнёс дружок – я же так, просто сказал, без злого умысла…

- За так – получишь в пятак ! – пробасил зло здоровяк.

- Хватит вам лаяться ! – вмешался еврейчик – нашли время ! А тебе… - он даже не назвал имя – надо запомнить, если не хочешь всю жизнь шестерить: уважаемые люди слово и договор держат всегда ! Сказано ровно в пять – значит ровно в пять ! Ещё четыре минуты. А потом пойдём к нему и спросим с него: раз ты такой борзый и смелый – почему не пришёл ? Нога больная – твои проблемы ! Приползи на карачках, если не можешь идти ! А не пришёл на разбор – отвечай ! – злорадно выпалил он последнюю фразу. Ну… - мне, пожалуй, пора ! Запрыгнул серой тенью на забор; мягко спрыгнул на крышу угольного сарайчика и на землю – позади стоявших кучкой парней…

- Вон он ! – выкрикнул один из прилипал. Стоящие ко мне спиной ещё только начали разворачиваться, а я уже начал своё смертоносный танец ! АРНИС… Филлипинская работа палками: одной и двумя сразу. У меня только одна, но её вполне достаточно ! Удар с ходу концом дубовой палки по ключице одного из шакалов – раздался хруст, но парень закричать не успел – тычок концом в горло вызвал только хрип… Оборот палки по кругу и конец впечатался евреёчику в шею – аккурат по сонной артерии. Мелкий отлетел на землю и скрючился от боли… Развернувшемуся ко мне, но не кинувшемуся на меня – почему ? Колюне конец палки вонзился в солнечное сплетение – в "солнышко". Не очень сильно. В последний момент я сдержал удар. Здоровяк загнулся, и я треснул его по голове с оттягом: не сильно, н сдирая кожу с головы. Жуткое зрелище; кровищи на голове ! А вреда – грамулька !

- Конец тебе – сучонок ! - выкрикнул ещё одна "шестёрка", выхватывая нож из кармана ! Солидный ножичек ! Короткая петля оборота и палка с хрустом врезалась в запястье крикуна. Нож отлетел в сторону и вонзился в дверь сарая, а сам смельчак и криком схватился за перебитую кисть ! Уже на рывке к последнему, махнул дубовой палкой, рубанув сверху по плечу… Последний развернулся и попытался убежать. Куда ! Я ещё не закончил ! Удар по затылку и последний мой "должник" упал, перекувыркнувшись на землю. И затих. Вот и всё – а ты боялась: даже юбка не помялсь ! – вырвалось возбуждённо. Но я ещё не закончил ! Выдернул нож из двери за кончик рукоятки; присел рядом с хозяином и приставив остриё к бедру, ударил кулаком по рукоятке. Нож вонзился в мясо, а хозяин вскрикнул, чтобы тут же заткнуться – удар кулаком в челюсть успокоил его на несколько минут. А мне много и не надо. Прошёл мимо скрючившегося Колюни: по моему он просто притворяется, что в "отключке". Ну и ладно – лишь бы не мешал…

Откуда узнал о чём говорил Степанов с сотрудником НКВД… - присев на корточки рядом с пришедшим в себя еврейчиком, спросил я глухим взрослым голосом. – не молчи жидёнок, иначе выколю сначала один глаз, а потом второй… - выдернул из ножен на поясе, блеснувший в закатном свете финский нож. – Говори тварь ! – и приставил острие к глазу. Мелкий опустил веко и острие уперлось в тонкую плёнку века, надавливая на него. Жидёнок задёргался, пытаясь отползти. Тщетно !

- Не надо ! Я скажу !!! – заверещал он… - С торца здания, напротив директорской комнаты сарай. Там всякий хлам… У стены, за транспорантами, досками и старой фанерой деревянная тумба. Надо на неё встать и вытащить кирпич… А дальше в стене дырка… В кабинет директора… - со всхлипами "кололся" он. Сказал и сьёжился…

- Ключ где ? – пробасил я. Еврейчик открытым глазом показал на закрытый на пуговицу карман рубашки – Здесь… Рванул клапан кармана – пуговица отлетела в сторону. Достал ключ, положил его в куртку.

- Если соврал порхатый… - угрожающе процедил я…

- Я не соврал ! Честно ! – взахлёб начал клясться еврейчик. – Это не я… Это мне приказал слушать Давид… - выпалил он.

- Какой Давид ? Фамилия как ?! – вовремя начал уводить от себя подозрения: я до знал, какой такой Давид…

- Гольцман ! Давид Гольцман ! – выпалил мелкий – только вы ему не говорите, а то он меня убьёт ! Он страшный человек ! Ага – страшный.

- Передашь своим. Если кто то что то сделает со Степановым или его сестрой… Или по вашей просьбе кто то сделает – вы всю оставшуюся жизнь проживёте инвалидами… - угрожающе процедил я в лицо съёжившемуся еврейчику.

- А чтобы ты лучше запомнил… Нож вошёл в ножны, а палка, перелетев из левой руки в правую, обрушилась на голень жидёнка. Ладонь припечатала раскрывшийся в диком крике рот: только глухой звук вырвался из-за плотно прижатой ладони. Упруго встал: еврейчик глухо выл, обхватив ногу ладонями…

- Я сказал – ты меня услышал… - бросил я и ткнул концом палки в "солнышко", чтобы не так громко выл… Пора назад: залез на крышу сарайчика" переметнулся через забор и побежал к дальнему, тупиковому забору, за которым проходила небольшая улочка, а за ней огромная роща. По дороге специально наступил на мягкую землю, оставляя чёткий след… Подбежал к забору; резко присел; мазнул подошвой по забору – вроде как здесь нападавший залазил. Отшагнул в сторону и повернувшись – с силой присел – здесь он перелез через забор с улицы. И пошёл к тому месту, среди железок, откуда вылез. Снял куртку; нож, ботинки завернул в куртку и спрятал под касками железа так, что его тут никогда не станут искать… Посыпал табаком с солью и перцем там, где я лазил и щедро рассыпал смесь по сторонам: точное место схрона, по поведению собаки – если она ещё будет, не определить…

Перелез через забор; запрыгнул на лестницу; поднялся на четвёртый этаж. Вновь испытал неслабый экстрим, впрыснув в кровь солидную порцию адреналина – пока перелазил с лестницы на карниз; открывал окошко и залазил в комнату. Перед тем, как закрыть окно – сгрёб платком пыль с дальнего угла карниза, развеяв его на том месте, где я топтался в носках. Вроде незаметно. Как последний штрих - положил на место топтания маленький сухой листочек: вроде как ветром занесло… Закрыл окно на шпингалеты сверху и с низу и, приставив к набалдажникам ручек шпингалетов железную ложку – несколько раз с силой ударил по ней, загоняя шпингалеты как можно глубже ! По ложке не так больно, как по маленькому набалдажнику шпингалета! Пробежался до входной двери в спальню; достал с притолки над дверью – вы небольшом углублении, пробирку и деревянную палочку. Выдернул пробку; палочкой доставал мазь и размазывал по "травмированной" лодыжке… Пробирку – в углубление над дверью; ложку – еврейчику под подушку; платок, которым втёр мазь в кожу – чтобы руки не пахли – одному из прихлебателей под подушку, а палочку – второму. Всё равно они не скоро в этой спальне появятся ! Вроде всё – можно продолжать болеть, тем более кожу опять начало ужасно жечь…