Александр Афанасьев - Врата скорби. Идем на Восток

Самонадеянный страж — видимо, почувствовал спиной чужой взгляд, пошевелился, начал поворачиваться. Это решило все — князь прицелился и резко, совсем не так, как учили, нажал на спуск. Оружие задергалось, залязгало в руках, пули рванули серую ткань на спине кочевника и тот стал заваливаться вперед и вправо. Рядом — одной длинной очередью выпустил все тридцать два патрона киргиз — следопыт.

Племенные — нападения совсем не ожидали: так и полегли под градом пуль сразу с двух сторон. Вышедшие на позицию слева остальные кыргызы — разрядили в цель свои Парабеллумы, стреляя так, как их учили в такой ситуации — до тех пор, пока есть чем стрелять. Племенные — попадали, кто в костер, кто рядом, из палатки — метнулась в темноту едва заметна серая тень. Оглушительно после тихой стрельбы, хлестко стукнула одиночным винтовка…

— Есть.

— Есть…

Оба они, не сговариваясь, начали менять магазины. Сменили — лучше иметь полный магазин, чем полупустой…

— Ну?

Прикрывая друг друга, они пошли вперед. Киргизы — стремительно перегруппировывались в темноте, чтобы отразить возможную атаку. Как и было уговорено для таки случаев — половина группы даже не смотрела на костер, чтобы не потерять ночное зрение…

У костра — было обычное зрелище быстрой и бесславной бойни. Кровь, кишки, паленое мясо, запах горелых волос, от которого мутило. Киргиз — следопыт — решил затоптать костер, но князь — отрицательно покачал головой — не надо. Киргиз кивнул и поднял стоящий у костра как пес на задних лапах пулемет Брен с длинным изогнутым рогом.

— Услышали? — спросил князь отвернувшись.

— Тут кругом палят — шепотом ответил следопыт

Оно и верно…

Князь зажмурил до боли глаза… он смотрел на костер, и от того сейчас, когда он смотрел в темноту — то не видел ничего кроме темноты. Но надо было проверить палатки, и он, немного проморгавшись, шагнул к первой из них. Вскинул оружие, прострочил короткой очередью первую, потом вторую.

Сунулся в первую — там не было ничего, кроме какого-то мешка… местные привыкли спать на земле, им спальников и плащ-палаток не надо. Сунулся в мешок… и замер, цепенея от ужаса. Подтверждая догадку, распорол бок — так и есть. Брикеты взрывчатки, похожие на бруски хозяйственного мыла. Какая-то детонирует от пуль, какая-то нет. Был шанс это выяснить, если бы сдетонировала — все на Луну бы уже отправились…

Вот так вот… стрелять то. Если в чем-то не уверен — пошли туда пулю. Это так они учились в Туркестане. А на деле то — совсем не так выходит. Век живи — век учись…

Немного придя в себя — князь вытащил мешок наружу, сам сунулся во вторую палатку. Там тоже ничего нет — только распаханный ножом бок, да в раскрытом рюкзаке — пробитая пулей рация армейского образца. Князь поднял гарнитуру, приложил к уху — тишина. Разбил.

Вытащил и рацию на свет огня. Двое кыргызов — притащили и бросили застреленного снайпером беглеца. Князь присел на корточки, вгляделся. Местный, явно не англичанин. Только вот на рации умеет работать — вон, на пальцах следы чернильного карандаша. Местные на рации работать не умеют, для них это «от шайтана».

Пошарил в карманах. В одном — нашел карандаш, записную книжку, исписанную наполовину и использованный наполовину шифроблокнот. Отрывные страницы с одноразовыми шифрами на каждом. Примитивно, но довольно надежно. Последнее донесение — он уничтожить не успел.

— Эфенди…

Еще один кыргыз — поднес что-то вроде сумки: при обучении их учили обращать внимание на любые бумаги, какие они найдут, вне зависимости от того, что написано. Князь открыл сумку, мельком посмотрел. Самодельные карты, обозначения многие вручную и явно военные. Настоящий клад.

Князь показал нашедшему кыргызу большой палец, спрятал блокнот с шифрами и сумку с картами в свой рюкзак. Бросил в догорающий костер разбитую рацию, предварительно отрезав с нее гарнитуру — чтобы с гарантией не починили. Показал на пулемет и на мешок со взрывчаткой

— Это с собой и уходим. Остальные пусть идут за нами…

Далеко они не ушли. Поднимаясь вверх — оны вышли на тропу, услышали голоса.

В два автомата — срезали несколько человек, продвигавшихся по тропе к лагерю. Кто-то, покатившись по склону, во весь голос заорал, протяжно и жутко.

— Аллаху Акбар!!! — заорали впереди.

— Маяк! Маяк!

Толкнув растерявшегося — несмотря на все тренировки — офицера ВВС, князь сам стал активировать маяк, укрепив его на тропе, за камнем.

Разом — загремели винтовки и автоматы, им — раскатисто ответил БРЭН. Пулемет — в горах был серьезным козырем при любом раскладе.

Маяк — мигнув зеленой лампой, встал на боевой взвод.

— Отходим! Отходим!

Кыргызы — увлекшись боем, не хотели отходить. Сверху — там оказалось селение — на помощь боевикам поспешили новые силы. Пули — с визгом рикошетировали от камней.

— Отходим! — Шаховской буквально выдернул пулемет из рук азартно поливавшего склон киргиза — уходи отсюда!

Киргиз понял. Побежал вниз, к лагерю.

Шаховской — добил то, что было в магазине пулемета, бросил его. Одну за другой кинул вверх две гранаты, не сильно заботясь о том, где они разорвутся. Побежал вниз, оттуда — уже вели огонь объединенные силы. Еще он понял, почему солдаты так не любят отступать — бежать, слышать свист пуль, но не видеть их — намного тягостнее, чем наступать, смотря врагу прямо в лицо.

Каким то шестым чувством он понял: следующая — будет его. Упал — пулеметная очередь прошла выше.

— Аллаху Акбар!

Перекатился стреляя. За спиной — глухо загрохотали взрывы, огонь прекратился…

Это были гранаты. Те самые, которые они модифицировали, поставив запал, который взрывал гранату не через четыре секунды — а через минуту или две. Это они сделали специально, на случай отступления — роняешь гранату, бежишь — и противник, идущий за тобой, нарывается на импровизированное минное поле.

Кто-то дернул его за ногу — Багыш?

— Цел?!

На грани восприятия, сквозь свист пуль — послышался тоненький, становящийся все громче свист.

— Ложись!

Управляемая бомба — легла точно по цели. Их накрыло ударной волной, полетели камни. Воздух был густой и плотный, как кисель, даже в темноте — было плохо видно из-за поднятой взрывом пыли. Было тяжело дышать.

Бандиты — прекратили огонь, часть из них — накрыло взрывом, часть — были в шоке и не стреляли. Никто не ожидал такой развязки.

Князь пришел в себя первым. В конце концов — он был бывшим пилотом стратегического бомбардировщика, сам не раз сбрасывал бомбы и знал, что это такое. На курсах подготовки — их привозили на полигон во время учебного бомбометания — с тем, чтобы они могли почувствовать всю разрушительную мощь оружия, которое было им доверено. Конечно, они наблюдали с безопасного расстояния.