Владислав Савин - Зеркало грядущего [litres]

А также товарищи Берия, Пономаренко, Василевский, Кузнецов, Курчатов – те, кто вытянул самую страшную войну, какую история знала – сейчас тоже намерены сделать все, чтоб реставрации капитализма не допустить. Ну а что будут лет через пятьдесят вопить всякие «кривозащитники» (если эти особи и в данной ветке истории появятся), меня совершенно не волнует! Мы, люди из двадцать первого века, волей пока неизвестного науке Феномена попавшие на семьдесят лет назад, из 2012 года в 1942-й, свой выбор сделали твердо. Мы растеряли идеализм напрочь, когда при Горбатом и Боре-козле товарищи партийные из верхов толпой полезли в олигархи – и, провалившись в прошлое, считали, что Советских Союзов было два. Один, плакатно-идеальный, с обложек журналов вроде «Знание – сила» и «Техника – молодежи», со страниц романов Адамова и Беляева. И другой, реальный, где черные воронки по ночам, маньяк Берия школьниц на улицах хватает, а Сталин ставит к стенке всех, кто смеет свое мнение иметь. Истинность второй версии вызывала сомнения, все ж не настолько были популярны Солженицын с Новодворской среди защитников Отечества – но ведь «дыма без огня не бывает, что-то да было?» Но вписались мы за своих дедов и прадедов – поскольку за кого еще? Не за американский империализм же, и тем более не за Гитлера! Ну а нейтральной стороной в такой драке быть никак невозможно – да и не осталось к середине двадцатого века на этой планете неоткрытых островов, и «Воронеж», атомный подводный крейсер проекта 949А, не имеет вечного ресурса, как «Наутилус» капитана Немо. И предки, какие бы они ни были, для нас однозначно свои. Поскольку – отцов и дедов не выбирают.

И пока что нам удается историю менять. Победа здесь была на год раньше. И нашими стали вся Германия (нет тут ФРГ, одно ГДР), а также Италия, Австрия, Греция, и еще половина Норвегии, и черноморские Проливы. Что, конечно, не вызвало к нам любви у наших заклятых «друзей», в пятидесятом едва до атомной войны не дошло. Из-за Китая – поскольку Корея в этой истории тоже наша вся, а вот в Китае до сих пор воюют [1] О том см. предыдущие книги цикла. – Здесь и далее примечания автора . . А мы живем и строим социализм, попав в страшное и прекрасное время – когда за свое счастье надо драться, или работать по-настоящему, не как полвека спустя. Офисный планктон моего времени, с их отношением к работе, здесь бы массово загремел по статье «за саботаж». Зато сталинский СССР показывал экономический рост больше, чем Китай двухтысячных. И жизнь здесь, на взгляд простого человека, реально становилась с каждым годом лучше и веселее, – а ведь еще живы были и те, кто помнил, каково было при царе.

Как это время после назовут? «Сталинская оттепель», по аналогии с иными шестидесятыми? Похоже, что до самого Вождя дошло (как он с поздней историей ознакомился), что нельзя слишком все зажимать, надо дать свободу – инициатива снизу должна быть, равно как и обратная связь. Потому критиковать линию Партии вполне допускается – при соблюдении двух условий: предложить свой конструктивный вариант (и, конечно, с обоснованием), и исключительно между «своими», то есть членами Партии, а не перед массой. Диктатура, конечно, есть, но предпочитает действовать «мягкой силой» – не хватай, суди и вешай, плодя мучеников-героев, а скорее, по Сунь-цзы: высшее искусство – это заставить врага работать на себя. С Деникиным пример известный, с бывшими белогвардейцами на КВЖД, и немцев из Восточной Пруссии не выселяют, хотя нашими разбавляют активно – но в Калининградском университете до сих пор на части гуманитарных специальностей преподавание на немецком, причем прежней профессурой. Равно как и с Южного Сахалина японцев не гонят – хотя не препятствуют тем, кто пожелает, чемодан, пароход, ридна Япония. Касаемо экономики – уже попав сюда, мы с удивлением узнали, что, оказывается, при Сталине существовал немаленький частный сектор (артели), которые по отдельной номенклатуре (например, металлопосуда или игрушки) давали больше продукции, чем госсектор – то, что продвигал Горбач в «перестройку», но, в отличие от его кооперативов, реально работающее, производя продукт [2] Соответствует истине! У нас артели запретил Хрущев, в конце 50-х. . А теперь это и в Конституцию вписали, «трудовая собственность не является эксплуататорской». В общем, повеяло духом свободы, и народ это ощутил.

Мы не знаем, каким станет здесь светлое будущее для моей страны и коммунистического строя. Но точно знаем, каким оно не должно быть. И если история будет против, решив, что «коммунизм – это тупик» и «Россия не имеет будущего», – то тем хуже для истории.

Иван Антонович Ефремов,

старший научный сотрудник Палеонтологического института АН СССР,

зав. отделом низших позвоночных Палеонтологического музея и, по совместительству, начинающий писатель-фантаст.

Октябрь 1951-го. Москва

«В тусклом свете ламп, экраны и шкалы приборов казались галереей картин». Или с портретами сравнить будет уместнее – разной формы и цвета, разное выражение лиц?

Ефремов отодвинул лист бумаги с написанной строчкой. Сочинять рассказы он начал в сорок втором, в эвакуации (хотя заявление на фронт добровольцем писал – не отпустили). Когда лежал с лихорадкой, не хотелось терять время, – а давняя мечта была, переложить на бумагу все интересное, что видел и слышал он сам, в экспедициях объездивший всю Сибирь, Урал, Среднюю Азию и Дальний Восток. А кроме того, полезно было изложить для читателей, особенно молодежи, некоторые свои идеи, слишком невероятные для того, чтобы стать гипотезами. Был в его жизни опыт, когда маститый немецкий геолог объявил бреднями предположение Ефремова о строении океанского дна. А вдруг среди его читателей сегодня будут те, кто завтра сами станут учеными и, заинтересовавшись, сумеют подтвердить или опровергнуть?

Рассказы поначалу печатались лишь в журналах, вроде «Техники – молодежи» и «Знание – сила». Можно ли считать это занятие серьезным делом для доктора наук, палеонтолога с общесоюзным именем? Так академик Обручев, кого Иван Антонович глубоко уважал и считал своим учителем, написал ведь «Плутонию» и «Землю Санникова». Тем более занимался Ефремов этим исключительно в свои свободные часы.

Было тяжелое для Советской страны время – Отечественная война. В том же сорок втором в составе Северного флота появилась подводная лодка К-25, воплощение адамовского «Пионера», настолько же превосходя по боевым качествам фашистские корабли. Затем был Сталинград, когда Красная Армия ударила с севера на Ростов, операция «Большой Сатурн», и две немецкие группы армий, весь их южный фланг, оказались в котле и были уничтожены. Тогда Гитлер не придумал ничего лучше, чем организовать Еврорейх, союз против СССР всей оккупированной Европы, – но и это не помогло нацистам, в мае сорок четвертого Советская Армия взяла Берлин, бесноватый кинулся в бега, но был пойман и повешен в Штутгарте, после показательного международного процесса. Советский Союз вышел из войны намного более сильным, чем вступил в нее, – став сверхдержавой во главе социалистического лагеря, куда в числе прочих вошли ГДР (помимо довоенной территории Германии, включающая Австрию, Судеты, бывшую польскую Силезию – лишь Восточная Пруссия к СССР отошла) и Народная Италия (с «заморской территорией» Ливией). Ефремов вернулся в Москву вместе с Палеонтологическим институтом, весной сорок четвертого. Видел Парад Победы на Красной площади 16 июля, была отличная погода, ярко светило солнце, по брусчатке шли полки армии-победительницы, в небе пролетали эскадрильи боевых самолетов, оркестр играл марш. И вместе с советскими войсками шли батальоны итальянских Гарибальдийских красных бригад, под песню «Лючия». А затем под барабанный бой на Красную площадь вступила шеренга солдат, держа склоненные фашистские знамена, будто подметая ими мостовую – и бросили к подножию Мавзолея, где на трибуне стоял сам товарищ Сталин. И тут сквозь барабан послышались истошные вопли, похожие на собачий лай – оказывается, это пойманного Гитлера привезли, показать, чем завершилась его авантюра. Бывшему фюреру не стали затыкать рот – лишь чей-то командирский бас спросил, так что слышно было по всей площади:

Читать дальше