Владислав Савин - Зеркало грядущего [litres]

– У вас говорят: «Ничего личного, только бизнес». Когда-то очень давно один поэт и мыслитель сказал про генуэзцев: «За грош выгоды родного отца или брата в рабство продадут, и еще будут хвалиться выгодной сделкой». Мне кажется, что вы, янки, генуэзцев в этом сильно превзошли.

– Ну, ваше величество, сказано было очень давно, бог пускает в рай не совестливых, а богатых. Тому в подтверждение моя страна – самая сильная, самая успешная из всех в этом мире. И моя страна сейчас требует от вашей оказать услугу. И давайте не будем спорить о том, что было – вы же изучали юриспруденцию и знаете, что с юридической точки зрения было то, что доказано. А как обстояло на самом деле – волнует лишь моралистов и книжных червей.

– Ваша нация – потомки пиратов, воров, бандитов. В какой другой стране бандиты считаются национальными героями, как ваш Джесси Джеймс? Мои предки сидели на этом троне, когда по вашей земле одни лишь дикие индейцы бегали по прериям и лесам. И кстати, то, как вы с индейцами обошлись, лучше всего характеризует вашу мораль и вашу честь.

Посол обиделся. Теренс Хант был простым парнем из Техаса – решившим, что богатство будет неплохо дополнить политической карьерой. Для настоящего техасца же очень важно, даже после отъема у кого-то собственности или лишения статуса, еще и убедить жертву в правильности данного поступка. Высшим шиком считалось, когда ограбленный тобой оставался тебе благодарен. Но годился и более простой вариант – просто втоптать неудачника в грязь, показав, что такое ничтожество было не вправе владеть тем, чего лишилось. Конечно, мистер Хант был обучен хорошим манерам, но сейчас этикет слетел с него, как шелуха.

– Как назвала ваше королевство и вас некая итальянская шлюха три года назад – полукоролевство и полукороль? У этой девки очень хорошо подвешен язык – вы таковым и являетесь. Сегодня вы могли видеть в небе над этим городишком маленькую точку с белой полосой – это наш бомбардировщик с базы в Англии совершал патрульный полет у границ красного блока. С Бомбой, снаряженной по-боевому, – и пилоту важна лишь одна воля – воля нашего президента. Если поступит приказ – этого города больше не будет, причем обойдется даже без объявления войны, случайно оторвалась бомба – искренне сожалеем, а теперь примите наши условия, пока то же не произошло с другим вашим городом. Когда-то было «у нас есть пулемет, у вас его нет» – сегодня же «у нас есть Бомба, у вас ее нет». И если вы этого не понимаете, как тогда не поняли дикие зулусы, это ваши проблемы.

Началом карьеры мистера Ханта была некая банановая республика. Диктатор которой имел милую привычку бросать своих политических противников в пруд с аллигаторами, – и Хант помнил, какие маски смерти и ужаса были вместо лиц у тех, кого тащили туда. Сейчас же, наблюдая за лицом короля, посол с неудовольствием отметил, что угроза настоящего впечатления не произвела. Может, не поверил? Что ж, добавим!

– У моей державы в арсенале есть тысяча Бомб. Достаточно, чтобы обратить в каменный век любую страну, вызвавшую наше неудовольствие. Благодарите бога, что мы гуманные и цивилизованные люди, живущие в просвещенном двадцатом веке – а не варвары викинги, кто, взяв на копье Лондон или Париж, не оставлял там никого живого. Но вы знаете, ваше величество, отчего всякие там панамы и гондурасы – это республики, а не монархии? Потому что там правитель, нас огорчивший, тут же получает пинка под зад – представьте, как бы тогда династии менялись? И если мы пожелаем, в этой стране тоже завтра вместо короля будет президент, – а лично вы в лучшем случае будете в изгнании мемуары писать, а в худшем вас на эшафот потащат, когда ваш народ решит, что республиканский строй ему ближе. Кстати, вашей семье, королеве Марте, принцу Харальду, принцессам Астрид и Ранхильде, тоже никто не гарантирует безопасности.

Теренс Хант уважал больших людей. Понимая, что любой из них на пути к власти и богатству должен был сожрать не подавившись великое множество врагов. Однако по той же причине простой техасский парень Хант, «сделавший себя сам», абсолютно не уважал бледных немощных аристократов, получивших все по праву рождения. Ставить их на место (приходилось уже пару раз) было для Ханта искренним удовольствием. Однажды он даже подумал (но, конечно, не сказал вслух), что «родись я в России, стал бы истинным большевиком».

– Но ведь этого не будет, ваше полукоролевское величество? Если мы договорились. Вы выступите на пресс-конференции и скажете то, что нам надо. Иначе же моя держава будет очень недовольна и вами, и вашей страной. Если вам себя не жалко, то подумайте о своей семье.

– Марта, моя королева, в эту войну была гостьей вашего президента. Жила в вашем Белом доме, вместе с детьми, и Элеонора Рузвельт называла ее подругой. Вернулась домой лишь после изгнания немцев. Она всегда считала и считает себя искренним другом вашей страны.

– И ваши подданные дали ей имя Мать нации еще до того, как вы стали королем. Сейчас же она очень больна, и ваши врачи не дают ей больше года жизни. Так что для нас, цинично говоря, она сыгранная фигура на игровом поле. Ну, а ваши дети… нет, я не угрожаю вам, ваше величество, но те, кто придет к власти после вас, вполне может решить, что им не нужны живыми возможные претенденты.

– Будьте вы прокляты! Я выступлю с пресс-конференцией. В ближайшее воскресенье.

– Ну я всегда считал вас благоразумным человеком. И последнее, ваше величество. Ваш экземпляр той записи.

– Вы понимаете, что я его не в ящике своего стола держу. Куда подкупленные вами люди уже заглядывали, – не делайте невинное лицо. И даже не в своем личном сейфе, который тоже монтировали люди из дворцовой охраны. Но вы получите пленку после пресс-конференции.

– Тогда честь имею, ваше величество. Приятно иметь дело с умными людьми.

Когда посол вышел, король откинулся в кресле и закрыл глаза, стиснув рукояти с такой силой, что ни в чем не повинная мебель затрещала. Ярость, бушевавшая в душе Улафа Пятого, требовала выхода, но воспитанная с малолетства привычка сохранять достоинство позволяла держать себя в руках.

Англосаксы всегда были торгашами, умевшими скрывать за высокими словами свою гнилую суть. В отличие от отца, основателя династии Хокона Седьмого, король Улаф Пятый считал русских врагами, воевавшими с его страной и захватившими почти половину территории – но все же не вселенским злом. В них даже было что-то сродни викингам, а не торгашам – они захватывали и убивали, но не издевались, не унижали. Но теперь они и американцы сильны, а Норвегия слаба, и как потомкам викингов сохранить свою прежнюю жизнь, не сгибаясь ни перед кем? Подобно соседней Швеции, балансировать между противоположными лагерями? Но долгий мир с русскими невозможен, пока они захваченные земли не вернут. Будем честны, Финнмарк, скорее всего, мы потеряли навсегда – Советы активно переселяют туда свое население народности pomor, их там уже больше, чем норвежцев, – но провинцию Нурланн еще есть шанс когда-нибудь возвратить. И как хочется войти в историю королем – собирателем потерянных земель! Но это смешные идеалы, как сказал бы мистер Хант, а приземленные принципы говорят, что как только он, Улаф Пятый, начнет сближение с СССР, то не проживет и дня. Иностранцы удивляются, как это король, и ходит по улицам без охраны – и вошли в историю монаршьи слова: «У меня есть три миллиона телохранителей, все мои подданные». А правда состояла в том, что формальная охрана – тайная полиция, контрразведка и даже королевская гвардия, вымуштрованные в свое время американцами – после тех событий три года назад были в глазах Улафа Пятого на первом месте в списке его вероятных убийц. Потому о любых тайных попытках дипломатии люди из ЦРУ узнают очень быстро, и их ответ будет очевиден. Но есть ведь еще дипломатия публичная, и глас народа – это глас божий, которому король вынужден будет подчиниться. Так что, заокеанские хамы, вы еще не знаете, какой будет мой ответ!