Михаил Нестеров - Комбриг [litres]

Помотавшись еще немного вдоль ЛБС, Северов и Железнов ушли на свой аэродром. Приземлившись, они увидели одинокий «Як», стоящий под маскировочной сетью на краю аэродрома. А зайдя на КП, Олег обнаружил там командующего ВВС фронта генерала Острякова. Николай Алексеевич крепко пожал руку Северову.

– Ну, здравствуй, Олег! На земле видеть приходилось, теперь и в небе встретились. Отлично воюешь! Знаешь, Алексей Викторович, – обратился он к Бармину, – никто и понять ничего не успел, а половины фрицев уже нет.

– Здравия желаю, товарищ генерал! Только зря вы один летаете, с ведомым надо!

– Смотри, уже генерала учит! – засмеялся Остряков. – Да прав ты сто раз. Хотел посмотреть кое-что сверху. Посмотрел, ети мать! Спасибо тебе, Олежка!

Остряков обсудил с командованием полков дальнейшие действия и улетел уже под вечер, сопровождаемый парой из первой эскадрильи.

А через день началось форменное светопреставление. Вернее, началось-то все вполне обыденно.

Полк легких ночных бомбардировщиков прилетел после обеда. Самолеты заходили на посадку парами, но поскольку капониров для них не подготовили, их закатывали под маскировочные сети. А когда летчики полка стали вылезать из своих машин, все с удивлением увидели, что это девушки. Но больше всех удивил Северова его кот.

Когда прилетел 41-й бомбардировочный, Валера наблюдал за перемещением личного состава, но… Около штаба сидел кот-орел, кот-хозяин, кот, первый заместитель командира полка. Выглядывающий из-за его спины Васисуалий Михайлович был Санчо Панса при светлейшем владельце этих мест. А сейчас перед девушками сидел кот-бедолага, кот-беспризорник, кот-Гаврош. Его сиротский вид мог выжать скупую слезу даже из стального мужского сердца, что уж говорить о слабых, чувствительных женских натурах. Правда, тут же выяснилось, что у девушек есть своя живность. Из самолета вытащили маленькую короткошерстную собачонку. В отличие от людей собачку нисколько не обманул вид Валеры, поэтому она спряталась за ноги одной из летчиц и осторожно выглядывала оттуда, ожидая дальнейшего развития событий.

– Тася, ты котика не обижай. Видишь, какой он несчастный!

Полосатое «несчастье» убрало когти размером почти с палец новорожденного и разрешило Тасе проследовать мимо. К чести владетельного сеньора аэродрома и окрестностей, он не только не обижал Тасю, но и не дал ее в обиду крупной дворняге, забежавшей из соседней деревни. Тася опрометью кинулась к бараку, где разместились летчицы, а дворняга с воплями умчалась обратно. Но это случилось на следующий день, а пока девушки суетились около своих машин, а командование прибывшего полка знакомилось с хозяевами аэродрома.

– Майор Столярова, командир 589-го полка легких ночных бомбардировщиков.

– Капитан Ожиганова, начальник штаба.

– Старший политрук Саакян, комиссар полка.

Тем временем к девушкам стали подходить свободные от полетов и дежурств летчики. Мария Антоновна Столярова, симпатичная тридцатилетняя шатенка, как и все ее девушки, опыта боевых действий не имела. Все они прибыли на фронт первый раз. Полк вообще был сформирован, что называется, в последний момент. Его создавать не предполагали, но потом руководство ВВС почему-то передумало. И теперь Мария Антоновна в некотором замешательстве смотрела на возникшую суету. Бармин все правильно понял и уже хотел подать знак Булочкину, чтобы тот навел порядок, но Петрович уже сам вмешался в процесс. Вместо того чтобы просто прогнать лишних летчиков, он запряг их закатывать У-2 под маскировочные сети. Для проживания девушек уже был подготовлен стоящий с краю барак, Булочкин проводил туда новых жильцов, Тарасюк руководил размещением имущества по кладовкам. Винтик и Шпунтик, сияя начищенными медалями «За отвагу», в чистом, подогнанном по фигуре обмундировании с гвардейскими знаками (когда и успели переодеться?!), что-то с важностью объясняли девушкам из технического персонала. Впрочем, у всех были дела, поэтому все встретились уже на ужине, благо столовую Булочкин сделал просторную, словно знал, что людей питаться будет больше. Летчицы также были приятно удивлены качеством и разнообразием пищи, ели и нахваливали.

Командование полков сидело за отдельным столом, здесь же ужинали Булочкин и Аверин.

– Отлично тут у вас все поставлено! – Столярова с удовольствием пила свежезаваренный чай. – Питание прекрасное, аэродромные службы работают – загляденье. Сразу видно, чем гвардейские полки от обычных отличаются.

– Нет, Мария Антоновна, не этим, – улыбнулся Агеев. – У меня тоже гвардейский полк, и поверьте, немцев мы бьем хорошо. Но когда сюда прибыли, тоже были удивлены. И порядок такой здесь задолго до того был, как они гвардейцами стали. И творец этого порядка вот сидит, Олег Петрович его зовут.

И показал на Булочкина. Тот неожиданно смутился.

– Ладно тебе, у гвардейского полка снабжение хорошее.

– Не прибедняйся, Петрович. Мы гвардейцами когда стали?

И Бармин рассказал женщинам, как в полку появились Булочкин, Аверин и другие. А также об аварийной спасательной службе, использовании радара, отображении обстановки на планшете и многом другом.

Аревик Саакян, жгучая кареглазая брюнетка небольшого роста, говорила с небольшим акцентом:

– Меня беспокоит наше соседство с вашими летчиками. Они ребята молодые, у нас девушки тоже совсем молоденькие, начнут любовь крутить.

Каменев хмыкнул:

– Наверняка! Но ваши девушки могут быть уверены, никто их не обидит. И другим не дадим.

– Да я не в этом смысле, – смутилась Аревик. – Вашим ребятам ничего, а наши девушки беременеть начнут. А это потеря боеготовности.

– Вот и хорошо, – пробурчал Булочкин. – Нечего им тут делать, сами разберемся.

– Что? – удивилась Столярова. – Что вы такое говорите!?

– Похоронки на девчонок писать еще не приходилось? – жестко спросил Олег Петрович. – Вижу, не приходилось. Когда умрет у вас на руках хоть одна, да с криком «Мамочки, я жить хочу!», когда похоронку ее родственникам напишете, поймете, о чем я!

– Зачем вы так, – тихо сказала капитан Ожиганова, сероглазая, с толстой русой косой молодая женщина лет двадцати семи. – Да, мы не воевали, но будем воевать не хуже других.

– Я никого обижать не собирался. Это я обижен, черт знает как обижен! Тем, что девчонок на войну, на передний край шлют, как будто нас здесь мало. Посмотрел я на них, большинство же соплячки совсем! А эти гады в них из пулеметов стрелять будут! Когда самолет в воздухе горит, не видели, какие ожоги у летчиков бывают?

– Все, Олег Петрович, хватит! – Бармин тяжело вздохнул. – Не мы придумали, не нам отменять. На пацанов наших похоронки писать не легче. Но должен сказать, что главным нашим достижением считаю не то, что немцев много сбиваем, а то, что потери при этом очень даже невелики.