Владимир Поселягин - Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

– За углом нужный дом, товарищ младший лейтенант госбезопасности. Метров сто до него. Два подъезда, судя по номеру квартиры, подъезд второй, второй этаж, крайняя слева квартира. Окна выходят и во двор, и на другую сторону здания.

– Понял. Распашонка, значит.

Покинув кабину с автоматом на правом плече, я прошёл к заднему борту и приказал:

– Бойцы и три милиционера, покинуть машину.

Когда приказ был выполнен, я велел им привести оружие к бою, проверил свой автомат, взвел затвор, и при этом ставил задачи старлею:

– Значит, пересядь в кабину, посоветуйся с водителем, как объехать этот дом по соседним улицам, и встань на другой стороне. Там высадишь ещё двоих, тоже пусть укрытия занимают, а сам… Давай часы сверим. – После сверки часов я продолжил: – Ровно через десять минут подъезжаешь к нужному дому и сигналишь. Это будет сигнал нам. Там по ситуации, или нам действовать, или кто-то из моих бойцов выйдет, сообщит, взяли мы немцев или нет. Всё, езжайте.

Старлей пересел в кабину, и грузовик, обдав нас выхлопом, укатил, а я поставил задачу трём милиционерам, опытным глазом фронтовика найдя двум укрытия у заборов, а третьему указал на открытое чердачное окно одного из домов, откуда просто отлично было видно улицу. Пусть любыми путями займут там позицию. После этого поправил лямку сидора, у бойцов были такие же, осмотрел их и тихо спросил:

– Ну что, готовы?

– Волнуемся немного, а так да, готовы, товарищ майор, – ответил за обоих Лосев.

– Обращаетесь пока согласно званию в петлицах, а то так подставитесь и меня подставите. Ну, всё, идём.

Мы уверенно завернули за угол и направились в сторону нужного дома. Судя по номеру, он и есть. Оба бойца следовали за мной. Пройдя во дворик со стороны улицы, мы, не останавливаясь, направились к подъезду. Зашли в него и стали подниматься по скрипучим ступенькам деревянной лестницы. Лишь Бабочкин шепнул мне на ухо:

– Из окна той квартиры кто-то следил за нами, занавеска шевелилась.

– Я видел, – так же тихо шепнул я.

Мы подошли к двери квартиры, вежливо пропустив вниз женщину с тазиком стираного белья, и я постучался в дверь условным стуком. Ответили почти сразу.

– Кто? – прозвучал дребезжащий старческий голос.

– Товарищи жильцы, нас отправили к вам на постой.

– И что, бумага имеется?

– А то ж.

Щёлкнул замок. Подслеповато щурясь, на нас смотрел сгорбленный седой старик в накинутой сверху жилетке из овечьей шкуры. Тот пошамкал ртом и, отступив, дал нам дорогу, сказав:

– Ну что ж, заходите, гости дорогие.

Пароль и отзыв были правильные, встречал нас тот, кто должен быть, так что мы прошли в комнату, из которой вышел настоящий здоровяк в комсоставских сапогах, чёрных штанах, рубаха белая была, а сверху кожаная коричневая куртка, такая же кожаная кепка довершала композицию резидента, а это он был. Описание внешности полностью совпадало. Между прочим, чистокровный немец, а по-нашему шпарит не хуже нас самих. Только вопрос тот задал на немецком:

– Почему четверо, и где Светлов?

– Подранили Светлова, – хмуро бросил я на том же языке, снимая автомат с плеча и кладя его на стол, стоявший в центре зала, и сел на стул, бойцы остались у входа в зал. – Сержант, местный участковой, ретивый оказался, ловил тех, кто с колхозного поля картошку будет собирать, а засёк нас. Светлов убит. Часа три кровью харкал, пока не отошёл. Четвёртого при высадке не было. Ха, нас с начала операции сопровождали неприятности. Русские диверсанты мост взорвали, нас задержали, едва успели к вылету, так ещё поранили моего солдата. Машину мы оставили на соседней улице.

– Всё сходится, я уже получил свежую шифровку, и о взрыве на мосту и ранении радиста в курсе, – пристально нас рассматривая, сказал резидент. – Значит, так, вас сейчас отведут на квартиру, пока жить будете там, у нас проблемы со взрывчаткой. Ничего критического, просто вывезти сможем из тайника только завтра. В остальном…

Пока тот говорил, я лениво осматривался, и мне не нравилось, что как на кухне, так и в другой комнате кто-то был. То половица скрипнет, то занавеска шелохнётся. Значит, охрана у резидента есть, а его нужно обязательно брать только живым, для чего и пришлось представляться диверсантами, охрана нас нисколько не волнует. Слушая резидента, свободно висевшей рукой показал три пальца. Это сигнал, начинаем. Схватив резидента за полы куртки, я швырнул его бойцам в объятья, те хорошо встретили: Бабочкин прикладом в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, Лосев добавил по затылку. Это всё было отработано, старшина хоть и пару раз всего ездил с нами в патрули, но руку в этих действиях набить успел. Сам я, схватив автомат со стола, взял на прицел комнату, тогда как Бабочкин держал на прицеле кухню, а Лосев склонился над резидентом, накидывая на руки верёвочную петлю, чтобы захлестнуть их за спиной.

Тут-то события и понеслись вскачь. Старик, который только что закрыл дверь и, шаркая тапками, входил в зал, с неожиданным проворством вытряхнул из рукава финку и полоснул Лосева. Удар должен был пройтись в грудь, но тот хоть и не ожидал от старика таких действий, почти успел уйти. Резаная рана предплечья – вот результат ошибки старшины. Старика нужно было отслеживать постоянно. При этом старик успел крикнуть, так что я дал две коротких очереди в открытую дверь, пятная занавеску пулевыми отверстиями, ещё и косяк зацепил – брызнула щепа, а Бабочкин, также дав пару очередей, резко развернулся, сбил прикладом старика на пол, тот второй замах попытался сделать, и, приставив к его груди ствол автомата, дал короткую очередь. Тот дёрнулся и затих. В это время в зал влетела граната, брошенная из спальни, «лимонка», и я сам не ожидая от себя такого проворства, зафутболил её обратно в спальню, крича:

– Ложись!

Грохнул взрыв, и после него, вскочив, мы разбежались. Сержант зачищал кухню, там прозвучала короткая очередь, видимо был кто-то, Лосев, несмотря на рану, продолжал вязать резидента, пятная кровью пол, а я влетел в спальню. После подрыва такой гранаты вряд ли кто сможет меня встретить выстрелом, окно было распахнуто, из рамы торчали осколки, но само помещение оказалось пусто, выглянув наружу, я тут же отшатнулся, когда диверсант в форме лейтенанта госбезопасности дважды выстрелил из пистолета в окно. Чуть не попал, скотина. Ловок, я бы так не сумел. Он выскочил на улицу и дёрнулся в сторону, когда моя очередь ударила у его ног, а бил я на поражение. Ствол вбок увело. Тот, стреляя не глядя, просто пытаясь задавить огнём, имел все шансы уйти, у меня патрон перекосило, и я пытался вытащить из кобуры ТТ, когда подлетевший и резко затормозивший «захар» боднул его бампером, отчего лейтенант пропахал носом брусчатку, а выскочивший из кабины старлей тут же стал крутить диверсанта. Водитель бросился ему на помощь, потому как лейтенант вертелся, визжал, кусался и пинался, но не давался. С обеих сторон слышался топот, милиционеры из оцепления бежали к нам. Где-то кричала женщина, были видны любопытные, включая тех, что из нашего дома, две женщины торопливо уводили детей из соседнего подъезда. Да уж, повоевали, но кто ж знал.