Владимир Поселягин - Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

Я всё это понял, окинув лишь взглядом, когда нас подняли, как только машина встала и заглохла метрах в трёх от воды. Унтер приказал нас высадить. Дальше под присмотром немцев мы стали заправлять танк, полуторку задом загнали в ручей, и мы с её борта перекатили на корму одну бочку и, подсосав, сунули шланг в горловину бака, куда хлынула солярка. Кстати, наши бочки, видать, трофей. С учётом того что у КВ баки были на шестьсот литров, тут было на две трети объёма. Сам унтер, переодевшись в комбинезон, вполне толково проводил осмотр машины, показывая, что вполне знаком с нею. Проверил уровень масла и воды, да и следил за нами. У него и был ключ к люкам. Он их открыл и перебрался в боевое отделение, чем-то занимаясь там. Даже не подойдёшь и не заглянешь в люк, солдаты не дадут, пристально следя, чем мы занимаемся. Точнее, трое, включая часового, болтали о чём-то, а один, что нас и охранял, стоял в сторонке на сухом месте и смотрел за нами. Не пристально, но и не ослаблял внимания.

Наконец и вторая бочка слита в баки, после чего, закрыв горловины баков и самой бочки, мы вернули её в кузов грузовичка. Дальше взяли масло и стали заливать в нужную горловину. Тут унтер следил и время от времени проверял щупом. А я, пока мы занимались работами, всё думал, что же делать. Никакой идеи не возникло, ну кроме того, что верхний люк и люк стрелка-радиста были открыты. Запрыгнуть внутрь, запереться и угнать танк, вот какая мысль была. Только не дадут нам этого сделать. Ладно, я, миг – и в танке. Опыт – дело такое. Мальцев, возможно, тоже, я не знаю о нём ничего. А вот третий наш спутник был пока не понятен. В общем, пока возможности что-нибудь сделать для освобождения не было. Закончив со всеми приготовлениями, мы вернули канистры на место, и водитель отогнал машину в сторону. Он её даже наверх поднял, оставив на дороге, и спустился вниз, с интересом наблюдая, что будет дальше. Унтер, закрыв люки, вытирал руки тряпкой и, убрав её в карман, полез было на башню, как из кустов раздался залп. Чёрт, это даже для меня было неожиданным, я не заметил, чтобы кто-то к нам подкрадывался.

Мы синхронно упали там, где стояли, и, если остальные остались лежать, то я, активно шевеля конечностями, пополз к танку. Дело в том, что в залпе участвовало всего три винтовки. Ударили те вразнобой, жидкий залп, подсчитать было не трудно. Видимо, цели выбраны были сразу, так как, схватившись за живот, на корму с башни упал унтер, упал наш охранник, и, вскрикнув, схватился за руку один из тройки немцев, что в стороне стояли. Водитель безоружен, этот раздолбай снова винтовку в машине оставил, вот у двух других были карабины, с помощью которых они и палили по кустам. Я же, скользнув в воду ручья и загребая её, уже ушёл с линии прицеливания немцев, из кустов продолжали редко стрелять, видать с патронами беда. Добравшись до танка, я взобрался на корму, тут раненый унтер почти достал парабеллум, но я у него отобрал оружие, сил у того сопротивляться не было, и, приведя пистолет к бою, осторожно выглянул из-за башни. Водитель, оказывается, стрелял из винтовки раненого товарища. Я прицелился и попал ему точно в голову. Что тут, метров тридцать, потом выпустил весь магазин по остальным, раненому и второму. Эти тоже готовы.

Достав запасной магазин, я перезарядил оружие и скомандовал Мальцеву:

– Сержант, беги к убитым немцам, разоружи их. Вооружи напарника и пусть стоит наверху, прикрывает нас. Потом в полуторке винтовка наша должна быть, СВТ, забери. Её мне.

Сам я, наклонившись и расстегнув ремень, вырвал из-под тела унтера пистолет, сунул в кобуру и положил её на башню. Это не мой трофей, чужое не беру, а вот СВТ и два карабина – это уже моё, честно заработанное. Кстати, проведя по карманам унтера, нашёл ещё один запасной магазин, забрал и положил поверх кобуры. Больше ничего не брал, не моё, не я немца убил. Документы тоже забрал, после чего сбросил тело в воду. Нечего кровью корму пачкать. Прихватив оружие и загребая воду сапогами, по мелководью вышел на берег и посмотрел на трёх грязных, заросших бойцов в шинелях, что вышли к нам. И, протянув им кобуру, сказал:

– Чей трофей? – Молчание было мне ответом, тогда я спросил. – Кто в унтера стрелял?

– Я, товарищ младший лейтенант, – ответил один из бойцов, невысокий, лет двадцати, с щетиной, усталым и голодным видом.

– Держи. От трофеев отказываться нельзя, а ты его честно заработал.

– Спасибо, – явно растерялся он, принимая оружие. Ничего, почти пустой сидор за спиной, есть куда убрать.

– Да это не ты спасибо говорить должен, а я. Спасли нас от плена, молодцы. Спасибо вам, – обняв того, сказал я. После чего пожал руки двум другим.

Тут я вспомнил о документах и, выругавшись, достал их из-за голенища и стал дуть, отряхивая и открывая, а потом, осмотрев, протянул с облегчением:

– Не намокли, просто отсырели слегка.

Тут подбежал Мальцев с винтовкой и ремнём водителя, у него на плече уже висел карабин одного из рядовых. То есть он принёс мне СВТ с подсумками. Я сразу застегнул ремень, согнав складки назад, а винтовку, проверив, повесил на плечо. Кстати, положенного штыка к ней не было, это слегка опечалило, а так радость от освобождения переполняла.

– Товарищ командир, а почему у вас документы в сапоге? – вдруг спросил один из красноармейцев, что нас спасли, с таким серьёзным лицом. Уверен, он остальными и командует, типаж подходящий.

– Когда танк мой загорелся и механик-водитель повёл его на таран, я убрал документы за голенище на всякий случай. Я же коммунист, а немцы нас сразу расстреливают. Не то чтобы я был уверен, что в плен попаду, просто перестраховался. И ведь попал, три грузовика раздавили, а на четвёртый машине, бронетранспортёр был, перевернулись. Меня из машины через люк выкинуло. Побили хорошо. А из всего экипажа я один выжил.

– Товарищ младший лейтенант, а почему у вас красные петлицы и общевойсковые эмблемы? – влез в наш разговор Мальцев.

– Потому что я проходил службу в отдельном коммунистическом батальоне в танковой роте. Я командир взвода. Кстати, осмотри полуторку на предмет съестного, я там немецкие ранцы в кузове видел. Видишь, бойцы от голода шатаются. Неси, все поедим. У меня тоже голодные спазмы начались.

– Есть, – козырнул тот и снова убежал, а я, посмотрев на бойцов, приказал:

– Ну, докладывайте, кто такие.

То, что они окруженцы, я и так понял, а как те сами сообщили, они из бойцов, что аж с первой линии обороны. Когда у соседей оборону проломили и запахло окружением, пришёл приказ отходить. Вот и отходили. Они миномётчики, из одного расчёта батальонного миномёта. Вели бой, пока мины не закончились, расчёт проредило, а потом смогли переправиться через Днепр. Это вызвало уважение, притом что миномёт они вынесли, и сейчас он метрах в трёхстах лежит. Сильны, уважаю. Пока те бегали за своим оружием, Мальцев уже распотрошил ранцы и наверху готовил стол, откинув задний борт грузовичка. Тот второй боец, что молчаливый, продолжал нас охранять. Я же отошёл в сторону и, сняв с себя всё, выжал форму и комбез, после чего всё снова надел. На теле высохнет, а то уж больно холодно в мокром ходить. Не лето, чай. Бойцы как раз вернулись, и мы помогли загрузить миномёт в кузов полуторки. За время обеда я пообщался со всеми, как и с тем бойцом в комбезе техника. Да и не техником он оказался, обычный водила, что как раз ремонтировал свою машину на дороге, когда его внезапно в плен взяли и из-за этого по ошибке причислили к ремонтникам. Так что водитель на полуторку у нас есть, что тот подтвердил. Машину эту знает от и до. Я его и назначал водителем, бойцы в кузове поедут. Патронов у них действительно нет, но Мальцев, осмотрев кабину, под сиденьем вместе с ранцем водителя нашёл полный сидор патронов к нашим винтовкам. Так что бойцы получили по пятьдесят патронов на каждого. Остальное нужно было нам. Дело в том, что в танк я заглянул мельком. Пулемёта стрелка-радиста не было, как и кормового, вот спаренный почему-то стоял. Диск один, запасных нет, ниши пусты, так что его можно снарядить, и будет у нас хоть какое-то оружие в танке. Снарядов тоже не было, но хоть пушка в порядке, замок и прицел на месте. Судя по тому, как криво стоял танк, не на дороге, что этот овраг и ручей пересекала, его загнали в ручей специально, видимо в целях утопить. Если повыше подняться, там запруда была, по башню в воду уйдёт, но, видимо, просто не успели, топливо закончилось.