Владимир Сербский - Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

Наши родители перебрались-таки на новую квартиру. После «тщательного осмотра места жизни» они вернулись поздно вечером -переночевать и проведать сына. Но это было первый и последний раз, потому что потом хлопоты захлестнули их полностью. Если кто не переезжал, поверьте на слово: стихийное бедствие ужасно, переезд еще страшнее.

Слава богу, мебель тащить не пришлось. Однако узлов, баулов и чемоданов хватало. Еще коробки и ящики, вроде неподъемной швейной машины... Любой человек имеет в хозяйстве массу бесполезных пожитков, которые при обычной жизни выбросить жалко. Обнаруживается это сразу за переездом - когда, глядя в распакованный ящик, рачительный хозяин понимает: приткнуть это некуда и незачем.

...Мы с Антоном безропотно вязали узлы из вещей, на которые

указывал отец. Потом я подсобил, чем мог, подогнал грузовик с

грузчиками. Это оказалось несложно - Римма договорилась, Денис

организовал. Организм Антона сам по себе на девятый этаж вряд ли заберется, с грузом за спиной тем более. А тут добра полная машина, какая-никакая, да помощь.

С другой стороны, показаться в новой квартире следовало по всем правилам хорошего тона, хотя я ее век бы еще не видал. За десять лет насмотрелся... Поэтому пришлось покупать бутылку водки для лифтера, чтоб без возражений вознес на вершину. А что, разговоров больше - вызвали такси, да поехали. С собой мы везли кастрюлю борща, сваренного мною лично, жареную Верой курочку, и макароны пафлотские, приготовленные совместно. От стряпни Антон отвертелся, упирая на неграмотность в житейских вопросах.

- Мне к собеседованию надо готовиться, а не борщи учиться варить! Тем более ты умеешь, - заявил он, нагло глядя в книгу, и спорить с ним оказалось невозможно.

Это было вчера, а сегодня на скамейке под яблоней Антон штудировал учебник по истории музыки. Мне сей умный труд был не очень интересен, поэтому я пил первый в этом году компот. Нет, не так: я смаковал настоящий КОМПОТ, впервые за тысячу лет. Свой собственный – из вишни, абрикос, малины, смородины и яблок. Терпкий, ароматный, еще теплый. Лысый доктор ограничение по диете снял, слава богу, значит и Антону можно. В погреб мы спустили полную кастрюлю, так что завтра праздник живота продолжится - компот настоится и станет прохладным...

Выпью весь! Нет, с родителями поделюсь, конечно. Но остальноетоприходую.

Солнце выглянула из-за деревьев, заставляя Антона передвинуться в тень.

- Скоро лопну, - предупредил он. - Не части. Это тебе не женские проблемы решать.

- Знаешь, что однажды Фейербах сказал? - с сожалением я отставил в сторону недопитый стакан. - Лишь физиологическое влечение к женщине - ближайшей себе - доказывает мужчине реальность его существования в природе. Существует только то, что является объектом страсти. Любовь есть страсть, и только страсть есть признак бытия.

- Это у Фейербаха была страсть, - с ехидцей заметил Антон. - А у тебя этих страстей, как ягод на грозди винограда. Пальцев не хватит посчитать.

- Ты очень молод, брат. И поэтому глуп, - ответил я печально. – В древних писаниях Востока объятия с женщиной описываются как очень важное целебное действие. Возникает даже омолаживающий эффект, при котором мужская энергия обменивается с женской. Учти: женщины, эти неземные существа, постоянно ждут тепла и доброты.

- И ты готов поделиться? - пошел очередной вопрос с подковыркой.

- А почему нет?- я не стал обращать внимание на иронию. – Поверь мне на слово, некрасивых женщин не бывает. Вот мужчины с плохим зрением встречаются, да. Древние мудрецы советуют: найди рядом с собой женщину, прижмись к ней, и хотя бы на пару секунд перестань думать о том, чем обычно занимаешь свой мозг. Погрузись в ее мир, подари ей свою тишину, и ты ещё долго не забудешь это ощущение взаимного тепла и космической доброты.

- По-твоему, значит, можно любить разных девушек разом? – парень замер ошарашено.

- Ежели так вышло, почему нет? - удивился я. - Любовь - это божий дар, и отношение к нему должно быть береженым. Отступиться легко, но обратно уже ничего не получишь.

-А как же Алена? - поднял он больной вопрос.

- А что Алена? Любовь предполагает взаимность, а меня она никогда не любила. Да и тебя, впрочем, тоже не любит. Себя только ценит, актриса уездного театра... Но это не значит, что я ее забыл. Мне с ней было очень хорошо, и за это благодарен до сих пор, - говорить такое нелегко, но надо быть честным хотя бы перед собой.

- А зачем же она мне глазки строит, если мы расстались?! - возмутился Антон.

- Интересный вопрос. У тебя после выпускного вечера жизнь сильно изменилась, брат, - я усмехнулся. - Не заметил?

- Слушай, Дед, - Антон замялся. - Когда ты ко мне подселился, я ничего неприятного не почувствовал. А вот после расстрела резануло прилично. Потом этот ножик в животе... Не самые лучшие впечатления оставил. Ладно, синяки и царапины мне переходят - черт с ними, переживем. А если тебя снова убьют, что будет? Космическая доброта или вечный покой?

- Тоша, - мне пришлось юлить. - Мы приняли меры, я всегда вооружен и очень опасен!

- Вот только не надо мне про охрану с пистолетами втирать, -

невесело хмыкнул Антон. - Президенту Кеннеди она сильно помогла?

- Хм...

Не в бровь, а в глаз. В этой жизни многие рискуют собственной жизнью. Моряки-подводники на боевом дежурстве, геологи в тайге, или солдаты на поле брани. Но они знают, на что шли. А парень чем виноват? Тут особенно не поспоришь.

- Давай ты уже угомонишься, а? - тем временем потребовал Антон. - Соберешь вещички, и переберешься сюда. Сам говорил, что старому больному человеку давно пора на покой.

- Старость не радость, - пробормотал я, - сядешь, не встанешь, побежишь - не остановишься.

Антон не унимался:

- Вот именно, остановись! Тебе же здесь нравится, я знаю.

- Но у меня там Маруся, маленький Антон,- включил я заднюю

скорость. - Налаженная жизнь, квартира, машина. Кошка, в конце концов!

-И кому будет хорошо, если тебя там грохнут? Даже кошке такое вряд ли понравится. Дед, я тебе очень признателен. И за родителей, а за Веру особенно. Но, может быть, хватит?

Может, и хватит. Но вообще-то меня не так легко убить, на собственной шкуре проверено трижды.

Возразить я не успел - из малины выглянул Андрей Гутаров, один из братьев-охранников объекта. Раздвинув кусты, он шпионским шепотом сообщил:

- На огороде озирается местный тип Федор. Ну, который продавец рыбы.

-Пропустить, - коротко бросил я.

Ярко-красные губы на бледном лице Андрея скрылись за кустами, а на тропинке показался Федя. Пригибаясь и оглядываясь, он крался с огородов. Антон хмыкнул удивленно.