Лев Гурский - Вторая попытка

— А что, могут? — поинтересовался Дудинцев.

— Да черт их поймет! — пожал плечами Чухрай. — У них семь пятниц на неделе. Сегодня вроде была выставка авангардистов в Манеже, Хрущев вдруг похвалил, и теперь все начальники бегают, как наскипидаренные — проявляют инициативу. Соревнуются, кто из них будет либеральнее. Говорят, час назад Сафронова пинком турнули из «Огонька». Журнал теперь возглавит сам Исаич. И он вроде уже попросил у Анны Андреевны врезку к подборке неопубликованных стихов Гумилева…

Еще полчаса спустя зазвонил телефон в квартире Бориса Пастернака.

— Борис Леонидович, вы живы-здоровы? — спросил незнакомый женский голос. — Вот и отлично, поздравляем, сейчас с вами будет говорить член ЦК Семичастный.

Через секунду в трубке возник баритон, исполненный глубокой печали:

— Товарищ Пастернак, и я лично, и всё наше ЦК глубоко сожалеют о допущенной в отношении вас трагической ошибке. Мы просим у вас прощения. Сами знаем, что культурки у нас в кадрах не хватает. Это не ваша вина, а наша беда. Пожалуйста, завтра же, не откладывая, известите Нобелевский комитет о том, что вы соглашаетесь принять их замечательную премию.

— А… — начал было Пастернак.

— А ваш прекрасный роман мы, конечно же, опубликуем. Вы хотите сразу отдельным изданием или сперва журнальный вариант, в «Новом мире»? Если надо, мы предупредим товарища Твардовского. В любом случае аванс вы можете получить уже завтра. А когда выберете время, заходите, эдак без церемоний, к нам в ЦК. Первый секретарь примет вас в любое время и без очереди…

Между тем на другом конце Москвы трое седлали коней. Ночь содрала с этой троицы фальшивые обличья. Тот, кто сегодня был в дешевом свитере, оказался в черном плаще, в берете и при шпаге. Бледный рыцарь со значком МОСХа обрел клетчатый костюм, пенсне и глумливую ухмылочку. У цыгана в красной рубахе отрос пышный хвост, а его усы из человеческих превратились в кошачьи.

— Гениально исполнено, мессир! — мурлыкнул тот, кто притворялся Жутовским. — И все же меня кое-что беспокоит. Стоило ли нам вмешиваться в ход истории?

— Считай это моим капризом, но я гуманист, — ответил ему черный плащ. — Я люблю здешних людей. Они — часть той силы, которая вечно хочет блага и которой всегда чуть-чуть не хватает удачи. Они готовы броситься в бою на амбразуру, но в мирной жизни робеют перед властными ничтожествами. Художники, заметь, еще — лучшие из творцов, но даже им без помощи нечистой силы в этой стране не справиться никак… Ну, полетели…

А Пастернак после телефонного разговора с Кремлем всё не мог заснуть. Подойдя к окну, он беспокойно вглядывался в темноту за стеклом. То ли ему почудилось, то ли он на самом деле вдруг увидел тени трех всадников, пролетающие в ночном небе? Поэт торопливо распахнул форточку и вдохнул весенний воздух. Странно, с легким удивлением подумал он, откуда здесь взялась весна, когда на календаре декабрь? Хотя, наверное, прежние календари уже отменены. Но тогда какое тысячелетье на дворе? Эх, жаль, спросить не у кого…