Безбашенный - Античная наркомафия [СИ]

— А потом?

— А когда «потом»? Вы-то с Волнием может и доживёте до времени, когда будет уже МОЖНО, а вот мы — сильно сомневаюсь.

— Лет около пятидесяти, — прикинула Юлька, — Нуманция, — это она проговорила уже вполголоса, только для нас.

— Столько не живут, — прокомментировал Володя, и я кивнул, не развивая тему вслух — рано детворе знать «историю будущего». Вот после школы, уже в закрытом для посторонних ВУЗе — будет у них и такой предмет наряду с кучей прочих, для античного мира категорически неуместных, так что пока обойдутся.

Нуманция — это главный город кельтиберского племени ареваков, и её взятием как раз и закончится Третья Кельтиберская, которая и решит для Рима окончательно его проблемы с кельтиберами. Взятие — да, где-то лет через пятьдесят и будет, в один год с первым заходом гракховщины. Правда, то событие, на которое намекает наша историчка, произойдёт лет на двадцать раньше — это неудачный поход на Нуманцию Квинта Фульвия Нобилиора, у которого будет и десяток полученных от Масиниссы нумидийских слонов. В полевом сражении они расшугают конницу ареваков, но под стенами города угодят под плотный обстрел, взбесятся и потопчут самих римлян. Разочаруют их, короче говоря. Вот тогда-то, когда римляне в боевых достоинствах элефантусов крепко разочаруются, нам и можно будет уже своими обзаводиться начинать, то бишь лет через тридцать, и это ж ещё только начинать, самых первых только привозить, а много ли их за один раз перевезёшь, не дрессированных ни хрена, а полудиких? Геморрой это будет ещё тот, так что на свою самодостаточную популяцию хотя бы уж в сотню голов — боюсь, как раз те двадцать лет примерно и уйдут. И с учётом этого правы и Юлька, назначившая полувековой срок, и Володя — столько и в натуре не живут. Нет, ну в теории-то можно даже дожить, но если и случится вдруг такое чудо — это сколько ж годков мне тогда будет? До хождения под себя доживать как-то, знаете ли, и не хочется, гы-гы!

После пикника я объявил детворе, что мы возвращаемся в Лакобригу, а точнее — на мануфактуру, где будет очередная ознакомительная экскурсия по производству. Не могу сказать, чтобы все пришли от этого в восторг, некоторые даже заскучали, но это-то как раз было легко излечимо. После экскурсии я назначил стрельбы из «громовых труб» и объявил, что те, кто будет изучать производство особенно прилежно, смогут и пострелять побольше. Юлька — и та прикололась, когда увидела горящие неподдельным энтузиазмом глаза даже у «гречанок», которым никто и не вменял эту производственную экскурсия так уж прямо в обязаловку. Аглея хоть сейчас могла уводить их на занятия по танцам или по греческой поэзии — ага, чисто теоретически, поскольку вероятность бунта её воспитанниц был бы в этом случае гораздо выше допустимой, да и самой ей было гораздо интереснее «сделать гром и молнию» собственноручно. Конечно, все предпочли бы побабахать прямо тут и прямо сей секунд, но пацанва, например, уже знала, почему этому не бывать. Даже не потому, что знакомство с производством мы считаем для наших детей обязательным.

Я ведь упоминал уже, почему «громовой» полигон у меня расположен вблизи от мануфактуры? Если наш шум не должен привлекать внимания посторонних, то где нам тогда надо шуметь? Правильно, только там, где всё время шумно и без нас. Например, где то и дело грохочут механические молоты и скрежещут металлорежущие станки.

Собственно, в первую очередь эта экскурсия на мануфактуру предназначалась для ребят из младших классов — старшие-то уже бывали, а кое-кто — и не по одному разу. Мои с Миликоном-мелким, дабы не скучать, сразу к новинкам ломанулись, и я закрыл на это глаза — чего им, в самом-то деле, ликбез для новичков слушать. Ганнибалёныш тоже хотел было с ними увязаться, но ему я велел держаться со всеми, потому как он-то здесь — впервые, как и мелюзга. Так что, пока мы с моим управляющим показывали и объясняли новичкам самые азы, «ветераны» уже скучковались возле длинного токарного станка, на котором работяга — уже третий год, как вольнонаёмный — как раз продавливал закалённым дорном нарезы в будущем винтовочном стволе. Гляжу краем глаза — Волний с царёнышем уже рукоятку задней бабки крутят, подавая пиноль с толкателем дорна, а работяга водит руками, то бишь руководит и направляет. Так, в обратную сторону быстро завертели — ага, сейчас толкатель сменят. Так и есть — этот вынимают и вставляют другой, подлиннее. Их несколько в комплекте — от самого короткого, на револьверный ствол, до самого длинного — на всю длину винтовочного.

Мелюзге мы тем временем механические молоты показываем — сначала малые «ручные» размером с обыкновенный кувалдометр, с которым с помощью рукоятки типа колодезной и кулачка-кривошипа без особого труда управляется самый обыкновенный ученик кузнеца, не старше Кайсара и Мато и не крепче их. Самому же кузнецу на этом агрегате даже молоток не нужен, он только заготовку в клещах нужным местом под молот пододвигает, да учеником командует. И у пацанвы-то, кто впервые видит, глаза с блюдца, а уж у девок — тем более. Ганнибалёныш, оказавшийся из новичков самым крепким и тоже видевший, как мои «токарят», тоже не утерпел и попросился покрутить рукоятку молота. Надолго его, правда, с непривычки не хватило, но видно по нему, что понравилось. После малых к большим переходим, размером с наковальню того малого, где крутить вручную уже и нечего, потому как водяное колесо их привод крутит. Тут молотобоец кузнецу и не нужен, а работают они с учеником попеременно — где работа черновая, попроще, её сам ученик делает, а наставник подсказывает и указывает на мелкие ошибки, а где посложнее и поответственнее — там уж он за клещи берётся, поясняя ученику ещё малопонятные для того тонкости. Ну, если где заготовка увесистая, и одному ворочать её клещами тяжело, там уж работают вдвоём. Ганнибалёныш и тут хотел поучаствовать, и я дал отмашку, чтоб ему дали пару раз перевернуть поковку клещами, после чего он и сам въехал, что здесь ему — уже не тут. Впрочем, для утоления первоначального любопытства и этого хватило — ну, в сочетании со словесными пояснениями.

Мои тем временем, продорнировав с токарем ещё один ствол, перетекли от него к новейшему экспериментальному вертикально-фрезерному станку, который как раз на днях переделали с учётом выявившихся в работе конструктивных ошибок. В отличие от того Леонарды, который да Винчи, мне не понадобилось применять промежуточный этап шарожек типа круглого напильника, поскольку у меня уже были отработаны и короткие спиральные свёрла. Берём такое сверло, даём ему по ленточкам затыловку, чтобы могло резать ими, и получаем концевую фрезу-двухпёрку. По стали она работает хреново, так что это чисто для теоретического обоснуя, а реально у меня делаются для работ по ней трёх- и четырёхпёрки. Шарожка ведь не режет металл, а скребёт как напильник, да ещё и одним и тем же местом, потому как короткая, отчего быстро выходит из строя, и их хрен напасёшься, а производительность — даже ниже, чем у обычного опиловочного станка с нормальными машинными напильниками. Я ведь упоминал уже о механизации слесарки? В реале я о таких не читал и даже не слыхал, но при наличии механических ножовок для распиловки металла идея применить тот же самый принцип и к опиловке напильником напрашивалась сама собой. А чего, спрашивается, работяги будут вручную напильниками твёрдые поковки шкрябать, когда механизировать это дело можно? Теперь вот и фрезы нормальные наконец появились — ну, относительно нормальные, поскольку сталь — всё та же инструментальная углеродка, и скорости резания — соответствующие. Но хотя бы уже не напильник при черновом съёме — ага, «пилите, Шура, они золотые».