Безбашенный - Античная наркомафия [СИ]

— Ладно, с Островами Блаженных я тоже понял, — кивнул Миликон, — А как тогда насчёт Мавритании? — мы обалдело переглянулись и едва не попадали от смеха, — И что я сказал смешного? Она же недалеко, сразу за проливом.

— То есть прямо напротив римской Бетики, — намекающе заметил Васькин.

— Я бы на месте римлян не одобрил, — согласился Сапроний, — Расценил бы как подготовку ещё одного плацдарма для отвоевания Бетики.

— Ладно, согласен! — неохотно признал царь, — Тогда — немного дальше к югу.

— Это тогда будет уже не так уж и немного, — прикинул я, — Почти так же, как и до Островов Блаженных, только мавры знают металлы, имеют весьма недурную конницу, а с недавних пор — и боевых слонов.

— Наверняка скверно обученных.

— Нашей кавалерии это не сильно поможет, — возразил Сапроний.

— Верно, наши лошади непривычны к слонам, — помрачнел венценосец, — А у вас там ещё южнее, вроде бы, тоже есть какие-то слоны? Сюда их никак не привезти?

— Официально они не наши, а мавританские, и с нами они никак не связаны. И не в наших интересах разубеждать в этом римлян, — пояснил ему Фабриций.

— Но купить-то мы их у мавров можем хотя бы несколько?

— Купить — можем, конечно, но боюсь, что наших отношений с Римом это не улучшит, — мы снова рассмеялись, — И даже сам наш интерес к Мавритании может быть истолкован в Риме превратно — из-за заигрываний с маврами со стороны Карфагена.

— Понял! — наш монарх помрачнел ещё сильнее.

Разжёвывать ему не нужно, потому как буквально на днях мы обсуждали как раз вот эту североафриканскую политическую ситуёвину. Прошлый год оказался богатым на смерти известных политических деятелей Средиземноморья. Таковых оказалось аж трое. О том, что смерть одного из них, некоего Ганнибала Барки, была инсценировкой, знают лишь весьма немногие, и Миликон, например, в это число не входит, а официально — и то лишь для достаточно узкого круга, царя уже включающего — мы привезли только мелкого Гамилькара, которому не велено распространяться с кем попало о том, что его отец на самом деле жив. Так что для всего античного Средиземноморья за крайне редким исключением Ганнибал Тот Самый в списках живых не значится, а числится почившим в бозе. И при всём моём уважении к Одноглазому, не могу не отметить, что на политику его официальная смерть если и оказала какое-то влияние, то самое минимальное. Ни на что он уже на тот момент не влиял и влиять не мог.

Несколько больший политический резонанс — ну, в Греции, по крайней мере — вызвала смерть Филопемена Того Самого, то бишь знаменитого восьмикратного стратега Ахейского союза, окончательно решившего проблему Спарты и включившего в Союз весь Пелопоннес. Но в прошлом году от Союза отложилась Мессения, Рим отказал ахейцам в поддержке, и поход своими силами оказался для них неудачным, а для самого стратега — роковым. Семьдесят лет как-никак — в таком возрасте давно на пенсию пора, но кто ж об этом скажет столь знаменитому и заслуженному пенсионеру? Мужик он был крепкий и для своих лет здоровый, и ушёл бы на заслуженный отдых — мог бы прожить ещё немало. А так — проиграл сражение, сам в плен угодил, а в плену его мессенцы траванули. Хоть и странно всё это выглядит в отношении человека с таким авторитетом, но факт остаётся фактом. Официозная версия, в основном с его жизнеописанием от Плутарха совпадающая, как нам его Юлька пересказывала, всех собак на его личного врага вешает, мессенского стратега Динократа, но поговаривают вообще-то, что и сам пленник вёл себя не слишком благоразумно — за ним ещё смолоду водилось по жизни горячиться, а с возрастом характер у людей обычно не улучшается. Пенсию ж просто так-то не дают, верно? Так или иначе, свою чашу с ядом он от мессенцев схлопотал, на что ахейцы, такого юмора не поняв и не оценив, крепко обиделись и уже в начале этого года сурово Мессению наказали — нехрен тут ахейских стратегов травить, да ещё и столь знаменитых. Резонанс же события таков, что на три ближайших года Ликорт, продолжатель политики Филопемена, дружественной Риму, но самостоятельной, не будет иметь реальных соперников. Позже популисты будут лебезить перед Римом или психовать и лезть на рожон без толку, пока не угробят Союз, так что не зря Филопемена назовут в будущем последним из великих эллинов.

Для нас же важнее всего последний из этих великих покойников — Сципион Тот Самый, то бишь Африканский. Этого никто не травил, и сам он тоже не травился, а помер естественной смертью. Здоровье у него и в молодости-то было хлипкое, да и нервы были напряжены от постоянных нападок Катона и его приспешников, так что удивляться тут и нечему. В самом-то Риме его смерть вызвала наименьший резонанс, потому как последние годы он в Риме и не жил, удалившись в добровольное изгнание и никак не участвуя ни в какой римской политике. Группировку его в сенате возглавляет теперь его двоюродный брат — Сципион Назика, и так бы и осталась смерть отошедшего от политики Сципиона Африканского событием заурядным и примечательным лишь по совпадению со смертью Ганнибала, если бы не Африка. Я ведь упоминал уже о давнем ещё захвате Масиниссой карфагенского Эмпория и об улаживании этого безобразия римской сенатской комиссией со Сципионом во главе? Судя по всему, он был тогда связан инструкциями сената и не мог урезонить нумидийца официально от имени сената и народа Рима, но в частном порядке — на правах патрона — взял с этого разбойника слово, что пока он жив, тот удовольствуется захваченным и не будет посягать на большее. Но теперь, когда Сципион мёртв, Масинисса больше не связан ничем, а аппетит он за эти годы успел нагулять немалый…

Пока-что у нас сведения только об участившихся набегах малыми силами, что здорово смахивает на разведку и прощупывание обстановки, а вообщё-то как раз в этом году нумидийский царь должен осуществить крупнейший из своих захватов карфагенской территории — Великие равнины в долине Баграды, включая около семидесяти городов. Ну, я говорил, помнится, как нас агитировали вложиться в те земли, когда их только начинали осваивать, и они были ещё дешёвыми. Хвала богам и нашему послезнанию, мы и сами так не облажались, и тестю я отсоветовал, а в позапрошлом году мы вовсе свою африканскую недвижимость продали — хоть и не попадала она по нашим прикидкам в зону, что отойдёт к Нумидии, близость к новой границе и постоянный риск разорения от всё новых и новых нумидийских набегов должны по идее резко обвалить её ценность, так что оставаться её владельцами было явно не в наших интересах. Дурачьё же карфагенское, не зная расклада, вбухало огроменные деньжищи в «перспективные» земли Великих равнин, а затем в разы больше — в их обустройство. Вот интересно мне, новые нумидийские хозяева той земли им хотя бы спасибо за это скажут?