Владимир Сизов - Княжич Вовка [СИ]

Малявка со стряпухой переглянулись, покосились на меня и с жалостью покачали головами, мол какой тупой! Оказалось, злобный Кондрат буквально сегодня отрезал подопечной косичку за то, что она недоглядела. Лисица задушила гусёнка.

— Да чтоб его кондратий хватил! — Выругался я в сердцах. — А где же твои родители мамка и тятя, почему не защитили?

— Неведома. Скраденная аз есм. — Тяжко вздохнула бедолага.

— Как украденная? Цыгане что ли похитили?

Старшие у меня на родине всегда пугают маленьких, мол не отходите, а то цыгане утащат. Однако, чтоб действительно воровали детей, это встретилось только сейчас. Не ребёнок, а сплошной сюрприз. Что ещё дальше обнаружится?

— Ны цыгане, ано ушкуйники. — Уточнила кроха и рассказала про большое разбойничье поселение, в котором живёт уже полгода.

С ней произошло почти также, как с Лушей. Только ту похитили из-за выкупа, а эту чтоб прислуживала и работала пастушкой. Оказалось, несчастное дитя даже названия своей деревни не помнит. Все называли просто "Крепь".

— Ано мы есмь тя сызнова скрадём! — Загорелась вдруг мадмуазель. — Наю княжиче добрый, усем подсобить горазд. Аз есм такоже скрадена бех. Господине выручил. Ано коса до свадьбы наново отрастеть!

Оставалось только вздохнуть. Всё опять решают за меня и без меня, а мне и сказать нечего. Девочка пока что наш союзник. Что будет, оставь мы её? Небось заложит на месте и немедленно. Или ремнём выбьют показания, или сама кому-нибуть проболтается. Женщины тайны хранить не умеют, особенно в юном возрасте.

— Скрадём, не скрадём, а до утра придётся в стогу остаться. — Проворчал я. — Иначе в темноте заплутаем или нарвёмся на поисковиков-затейников. Да и холодно уже по ночам.

Новые подружки будто сестрички, как две белочки в дупле свернулись клубочком. Правителю само собой осталось притулиться с краю, прижавшись к спине поварихи. Вот почему последнее время мне не очень нравятся дети, потому что, как только появился Герка, лучшее сразу стало доставаться ему и здесь похоже, начинается тоже самое. Оказалось, всё ещё хуже. Собственного господина прогнали, заставив лечь с другой стороны, чтоб бедняжка дитятко оказалась в центре, а наши тела её согревали. Вот были бы мы вдвоём с милашкой, она сейчас мою спинку бы обняла, а не ребёнка, может постелила бы даже свою рубаху, чтоб сено не кололось, прижалась, а я чувствовал бы каждое её мягкое местечко и мечтал о любви. Сейчас же несчастная голая кожа ощущала каждую острую травинку. Все они словно специально сбежались и накинулись жалить. Вероятно, изверги бандиты специально для пыток накосили сплошных колючек вдобавок с муравьями.

Маленькое чудо вдруг обняла меня за шею ручонками, уткнулась холодным носишком в щёку, задышала, щекоча волосиками и я разомлел, смягчился. Ну она может тоже ничего. Хотя бы не пинается, как тот обормот. Ага, как бы не так! Все дети одинаковы. Согревшись между взрослыми, малявке стало тесно и в ход пошли кулачки с коленочками, пусть маленькие ещё, но всё-равно неприятно. Недолго думая, рыжая опять перебралась ко мне под бочок. То-то же, оценила наконец! Князь больше, теплее и не дерётся, может лишь погладить, обнять, положить руку куда-нибудь на мягкое, если она не заметит и не прогонит.

А с дитятком удалось разобраться просто, почти как с предыдущим мальчишкой: скрутил двумя узлами подол её балахона и всех делов. Начнет руки распускать, ещё и рукава свяжу. Будет дрыхнуть, как положено буйным в смирительной рубашке. Но нет, без жарких объятий заботливой дамочки, бедняжке опять стало зябко, и она снова трогательно прислонилась, обняла ручонками меня, будто грелку. Тотчас вспомнилась девочка в детском саду кроватка которой стояла рядышком. Она также когда-то прижималась на тихом часе, пока нянечки не застукали, не заругались. Интересно, бывает в младенчестве любовь? Хотя, уже и имя, и фамилия, и даже облик той прелестницы стёрлись в памяти, значит не бывает. Зато сразу между двух ангелочков стало тепло, уютно. Колючки стали меньше ощущаться и не мучали, а скорее приятно массажировали. "Надо будет податься в шахи и завести себе гарем. Что-то в этом есть", — напоследок промелькнуло в мозгах, погружающихся в сон.

Рассвет как всегда наступил неожиданно быстро, не дав как следует выспаться. Вернее, старшая красотка подняла ещё при первых его признаках, практически ночью, чтоб удалось улизнуть никем не замеченными. Интересно, мне в этом мире хоть раз нормально доводилось отдыхать?

— Пора опять в двадцатый век, чтоб хотя бы отоспаться. — С надеждой глянул я в небеса.

Но нет, общаться оттуда сегодня не соизволили. Наверное, они там у себя на облаках ещё сами почивают, а мы тут страдай без тепла, без света, без пищи насущной. Обе спутницы крепко ухватили меня за руки, как последнюю надежду и опору, и шлёпая голыми ножками по утренней росе потянули в ближайшие заросли. Кусты встретили освежающим душем.

— Хор-р-рошо, б-бодрит и ум-мыв-в-аться н-не надо! — Застучал я зубами, стараясь и в этой неприятности найти положительные стороны.

Малявочка сначала вела уверенно. Все окрестные опушки бедняжке в своё время пришлось изучить, облазить, убегая и скрываясь.

— Когда тебя Кондрат начнёт разыскивать? — Задал я со вчерашнего дня не дающий покоя вопрос.

— Господине ны сыскиваеть, всяко недосуг, сама ворочаюся. "Егда жрать взалкаеть возвернётся, ды свого всё едино улучить". — Передразнила Данка видимо бывшего хозяина.

— Отчего же ты не убежала от него?

— Камо аз есм одинёшенька? Во бору волоки, аркуда лютують, ды и ясти хотца. — Пожала та худенькими плечиками.

Младка сразу же стала подкармливать подопечную неспелыми орешками какими-то листиками, травиночками, корешками и даже кажется насекомыми. Глядя на неё я и сам стал отдавать половину того, что находил. Через некоторое время девчонки стали регулярно отставать, отсылая меня вперёд.

— То пописать, то покакать. — Проворчал я. — Одно беспокойство с этими барышнями. То ли дело был Герка: отвернётся к кусту и всех делов.

Но подумав пришлось устыдиться. Сам с утра дрожу, а они босиком шагают по холодной росе. Немудрено, как бы вообще не застудились. Когда спутницы догнали в очередной раз, пришла идея взять ребёнка на закорки. Пяточками она упёрлась в пояс, её рукава связали на моей груди, чтоб не устали ручонки и получился почти как рюкзак.

— И мене бы кой такоже? — Завистливо вздохнула мадмуазель.

— Посадочное место только одно. — Отшутился я.

В самом деле, заберись на спину эта кобылка далеко ли мы ускачем? Правитель не конь, чтоб возить взрослых всадниц. Эх украсть бы у ушкуйников лошадку, но её сразу начнут разыскивать, в отличие от малышки. С крохой на закорках организму сразу стало теплее. Дополнительная нагрузка помогла, да и сзади Данка прикрыла своей рубашкой, согрела юным тельцем. Босоножка оказалась лёгонькой, как пушинка и тощей, будто скелетик. Спиной ощущалось каждое её рёбрышко. Видимо на еде несчастной экономили до крайности. Сначала захотелось расспросить, чем пленницу кормили и какова вообще была жизнь в неволе, но вовремя сообразил передумать. Наверняка то, что узнаю, вызовет отвращение. Нам в школе порой рассказывали, чем питались люди в концлагерях или в осаждённом Ленинграде. Лично у меня это вызывало спазмы. Наверное, воображение слишком впечатлительное.