Влад Молоков - Там, где твое место

Для боевого слаживания штурмовых групп, на заднем дворе дворца провели пару тренировок. Основной упор, делая на то, как правильно двигаться группой и, после броска гранаты, входить в помещения, прикрывая друг друга.

Занятие нами позиций перед атакой, не осталось немцами без внимания. Они резко усилили интенсивность огня, прильнув ко всем окнам и отверстиям в стенах. Я брал на себя три пулеметных гнезда, курсанты и пулеметный расчет должны были сосредоточить огонь на окнах и дверных проемах.

Наш дружный и достаточно эффективный огонь ошеломил немцев, заставив искать укрытия. Я только успел произвести четыре выстрела надкалиберными гранатами, уверенно поразив два окна, из которых вырывался характерный огненный крест, выдавая местоположение пулемета, а штурмовые группы уже оказались под стенами. Парни уверенно перекрыли норматив бега на сто метров, даже имея дополнительное снаряжение. Наш пулемет, с переменны успехом, вел дуэль с немецким, расположенным на остатках колокольни. Я его достать не мог из-за неудобного угла возвышения, но решающей роли это уже не играло, в ход поли гранаты штурмовой группы.

Немцы понимая, что замкнутое пространство становится для них ловушкой, ломанулись наружу, переводя бой в рукопашную. А вот это они сделали зря. Первый натиск штурмовые группы сдержали, кося противника короткими очередями, а затем подоспели курсанты с примкнутыми к винтовкам штыками. Я в общую свалку не полез, там и без меня отлично справлялись.

Да, готовили будущих политработников на совесть, не пропуская ни одной дисциплины. И видимо штыковой бой был у кого-то из курсовых командиров любимой дисциплиной, которую он усиленно пытался привить своим подчиненным. Не сказать, что это было избиение младенцев, с нашей стороны тоже были убитые и раненые, но победа была безоговорочной. Оставшиеся в живых побросали оружие, стремясь скорее поднять руки.

Немецкое командование, стремясь исправить положение, бросило на помощь своим солдатам два легких танка, которые, без поддержки пехоты, были сожжены пограничниками бутылками с зажигательной смесью и связками гранат.

Воодушевленные успехом курсанты быстро зачистили все каменные постройки и приступили к подсчету трофеев. Наказав своим бойцам долго здесь не задерживаться и не увлекаться «мародеркой», я в сопровождении двух курсантов поспешил к станции. Мне необходима связь с командованием.

Ни гарнизон ДОТов, ни на станции мне ничем помочь не смогли, после бомбардировок связь отсутствовала. Пришлось идти дальше в поселок Елизветино. На мою удачу телефонная связь пока работала. В течение получаса, путем лести и угроз я добился, чтобы меня, через сложную сеть коммутаторных переключений соединили со штабом Западного фронта. Слышимость была отвратительной, я едва смог докричаться до дежурного и передать короткое сообщение. В ответ мне предложили перезвонить через пару часов. Я рассчитывал на более конструктивный разговор, но очевидно, что нынешний уровень связи лишил меня этой возможности.

Не успел отойти от здания местной администрации, как меня позвали назад. Поступил запрос из Красногвардейска, на проводе был командир 1-й танковой дивизии генерал Баранов, очевидно, ему доложили, что какой-то наглый капитан срывает работу узла связи. Разговор состоялся не простой. Выслушав мою версию событий, генерал приказал не разводить панику, по его информации 1-я и 2-я Гвардейские дивизии народного ополчения успешно отражают атаки противника, а 281-я стрелковая дивизия в их тылу, успешно развернула три своих полка, перекрыв местность от Таллинского шоссе до железной дороги Кингисепп-Красногвардейск.

— Товарищ генерал, 2-ой батальон Ново-Петергофского военно-политического училища погранвойск опираясь на два ДОТа предполья Красногвардейского района в Районе станции Елизаветино ведет бой с двумя моторизованными батальонами противника, поддержанного танками. Пленные утверждают, что это передовые части 8-ой танковой дивизии немцев. Я сам утром видел двухкилометровую колону техники на дороге Озеро-Дыльцы. А вот красноармейцев, которые должны были отходить от Волосово пока не встречал. О панике речь не идет, курсанты прочно удерживают позиции, но необходима поддержка артиллерии и танков. Мои слова легко проверить при помощи авиаразведки.

На том конце провода затейливо материл кого-то генерал танкист, но точно не меня. Очевидно, мои сведения опровергали чьи-то радужные доклады.

— Пленных срочно доставить на ближайший командный пункт, — последовал приказ. — Держать оборону до получения команды на отход. За самовольное оставление позиций будете расстреляны.

Вот это номер. Лихо он на меня ответственность переложил. Получается, если курсанты не удержатся, то меня к стенке поставят, не смотря на то, что я даже формально командование над ними принять, не могу, так как у них приказ командарма. Ладно, прорвемся, все равно я дальше проехать не могу. Командир курсантского батальона намекнул, что позади вполне могут быть заградотряды с суровым приказом.

До конца дня батальон отразил еще пять атак. Пользуясь численным преимуществом немцы несколько раз пытались охватить фланги, вынуждая роты биться почти в окружении. Сильно выручали трофейные пулеметы, но к вечеру патроны к ним подошли к концу. Боеприпасы к минометам закончились еще днем, когда немцы прорвались к командному пункту батальона.

Мне больше пострелять не дали, так как наконец-то появились отступающие ополченцы 1-ой гвардейской дивизии. Курсанты воевали, пришлось мне брать на себя их обязанности. Заворачивать деморализованных, бегущих людей, приводить их в чувство, формировать отделения и взвода. Командирами к ним назначались курсанты. За счет этого пополнения 700 курсантов до вечера сдерживали целую дивизию.

Вечером возле сгоревшей деревни курсанты вырыли первую братскую могилу. Устлали ее еловым лапником и аккуратно уложили на дно своих товарищей. Прощальная речь. Залп в воздух. И мы нестройной колонной вдоль железнодорожного полотна отошли на 4 километра восточнее на новый рубеж обороны в район Микино-Шпаньково.

Выспаться нам не дали. Благо, что взвод, приданной нам саперной роты, успел к нашему подходу оборудовать позиции, а то бы и глаз сомкнуть не успели, закапываясь в землю. Эсэсовцы в четыре утра предприняли очередную безумную атаку, опять напившись, изображали из себя берсерков. Дружным огнем их сначала прижали к земле, а когда они стали отползать назад, начальник штаба предложил поднять курсантов в атаку и на плечах противника ворваться в его расположение. Но Золотарев, ожидая от немцев какой-нибудь «подлянки» команду на атаку не дал. Получив «по зубам» противник на какое-то время успокоился, позволив нам установить оборону с учетом полученного вчера опыта.