Алиса Климова - Вотъ Вамъ молотъ

Евгений Иванович стал, похоже, первым российским инженером, получившим орден Святого Георгия не за заслуги на поле боя — он придумал и изготовил опять-таки "роторную" машину, которая в полевых условиях перезаряжала пушечные гильзы. Не совсем в "полевых" — мастерская занимала три больших четырёхосных вагона, но при наличии пороха и самих снарядов агрегат, стоя в уголке на каком-нибудь полустанке неподалеку от фронта, за суки выдавал до двадцати тысяч "патрон" к трехдюймовкам — а таких "мобильных заводов" Евгений Иванович заложил пять штук.

Артуправление и тыловики новинку оценили почти сразу — собирать стрелянные гильзы в условиях почти что "стационарной" войны не очень трудно, а снабжать всю армию из далёких тылов намного сложнее — тем более, что в тылу для гильз просто не хватило бы меди, а она была нужна не только для гильз. Хорошо ещё, что благодаря заботам Камиллы мне такая машина не требовалась: для пушек Владимира Андреевича использовались пластиковые гильзы на стальном донце. Их-то (в смысле донца эти — остальное сгорало) даже выбрасывать после выстрела было не жалко.

"Снарядный голод", если верить историкам, одна из основных причин поражений России в "исходной" войне армии уже не грозил. Чего промышленность так и не смогла избежать, так это нехватки винтовочных патронов, но озаботившиеся из-за промышленного роста соседа совместной постройкой железных дорог (от Мурманска и Санкт-Петербурга через Гельсингфорс и Стокгольм аж до Копенгагена) шведы их поставляли миллионов по пять в месяц, а мой старый приятель Хон Гёнхо — уже миллионов по десять, благо для "модифицированных мосинок" эти патроны очень даже подходили. Разве что, унтерам приходилось постоянно следить, чтобы их не пихали в карабины Ульянова и пулемёты Калинникова — для них они были слишком мощными: хотя патроны для "автоматики" были со стальной гильзой, а эти — с латунной, но "богата земля Русская талантами"…

Армия, в целом, была довольна…

Однако в газетах войну на земле почти не замечали, большая часть статей описывала бои воздушные. А тут у России дела шли далеко не лучшим образом. Почти все "По-2" весной приступили к основной работе — бомбардировкам вражеских позиций, но появившиеся в германцев и австрияков итальянские "Триполитании" и фоккеровские "Хабихты" делали эту работёнку слишком опасной. Установка пулемёта в задней кабине делу немного помогла, но пулемётчик, прикрывавший самолёт от атаки сзади, уменьшал полезную грузоподъёмность до трёхсот килограмм. Да и несмотря на это, самолеты периодически падали.

Ну как "периодически"… С началом размещения на фронте зенитных подразделений, среднесуточные потери обычно составляли от трёх до пяти машин, из которых одну-две себе записывали австрийские авиаторы — а при всём старании на заводе "в пустыне" больше двух десятков машин в неделю производить не удавалось. Так что я очень обрадовался, когда в начале апреля ко мне заявилась целая делегация инженеров-промышленников под руководством приват-доцента Делоне. Николай Борисович года четыре назад организовал в Киевском политехе "Общество воздухоплавания", где было построено несколько вполне летающих планеров, а теперь — собрав чуть ли не со всей страны энтузиастов — предложил военным профинансировать строительство ещё нескольких авиазаводов. Военные идею поддержали — всё же Делоне был вторым человеком в России, чей самолёт не только взлетел, но и вернулся на землю с живым пилотом (Николай Борисович на один из планеров успешно поставил мотоциклетный мотор). Инженеры же, дабы не ударить в грязь лицом, для предметного разговора напроектировали всякого. По крайней мере, то, что они успели навыдумавать, даже большей частью летало — хотя было и не совсем понятно, как. Однако в России серийные моторы делались лишь одной компанией — так что будущие авиастроители закономерно оказались в моём офисе.

— …таким образом, сейчас мы можем организовать выделку столь потребных армии машин, — закончил краткий экскурс в историю вопроса Николай Борисович. — И теперь нам крайне желательно узнать, каким числом моторов Вы сможете с нами поделиться: от этого зависит, как Вы, вероятно, понимаете, какое число заводов есть смысл учреждать.

Я еще раз внимательно посмотрел на рисунки и фотографии творений "юных авиаторов". Пять проектов, непохожих друг на друга, но решительно поражающих разгулом фантазии. Особенно меня впечатлил шестимоторный биплан, на котором двигатели были размещены на нижнем крыле — из-за чего стойки шасси были почти в рост человека. Причём два из них стояли задом, с толкающими винтами, и — с моей точки зрения — были совершенно бесполезны.

— Сколько сможете — столько и закладывайте, моторов для хорошего дела не пожалею. А вот людей, которые на этом летать будут, мне всё же жалко, так что у меня будет встречное, так сказать, предложение. Заводы вы стройте, а вот этого, — я ткнул пальцем в разложенные на столе картинки, — делать не дам.

— И чем же Вам наши конструкции не угодили? — в голосе Делоне прозвучала обида. Я опустил взор к столу — да, мой указующий перст упёрся в самолётик, автором которого был сам основатель планерного "Общества". Забавный такой самолетик, французы такие окрестили "зонтиками" — парасольками: фюзеляж просто висел под крылом, как и на самых первых в этом мире летающих аппаратах тяжелее воздуха.

— Для дома, для семьи эти самолёты может быть и неплохи (слово это, как и слово "лётчик" для обозначения пилота, уже успело войти, с моей подачи, в русский лексикон). Однако для войны он не подходит. Медленный, манёвренность низкая, такой даже "Буревестнику" одно удовольствие уничтожить. А это чудище для чего на войне нужно? — я показал за рисунок шестимоторного биплана.

— Это, как вы изволили выразиться, чудище сможет доставить до врага до пятидесяти пудов бомб, — ответил худощавый молодой инженер, — втрое больше, чем лучшие германские самолёты. А при наличии моторов я смогу строить по двадцать пять или даже тридцать машин в год. Вообще машина была спроектирована в расчёте на новый американский мотор "Кадиллак", но, к сожалению, американцы отказались даже разговаривать о поставках моторов в Россию, и пришлось ставить менее мощные моторы инженера Киреева. Однако их крайне мало, так что я надеюсь, что Вы сможете предоставить мотор хотя бы немного схожий с американским или хотя бы с киреевским.

— Для Вас — скорее всего не смогу, хотя принадлежащая мне компания "Кадиллак" моторы получает с моего же завода в Арзамасе. Таких моторов у меня производится в сутки не более тридцати, и тратить их на этот плод, э-э-э… противоестественной любви трамвая и китайского воздушного змея нет ни малейшего смысла.